Висзерия. Окрик судьбы (СИ)

Бакар пытался держать равновесие головой над рабочим столом и не уснуть. Сейчас он четко понимал, что ненавидит эту работу.
«Серьезно? Какого хрена я все это слушаю? Я банковский работник или нянька-сиделка старухам?» — размышлял он. А старуха все болтала и болтала. С темы, где воздух чище, она перешла на тему, почему он чище, затем она стала анализировать, как все это влияет на деторождаемость, после начала говорить, что из-за межрасовых браков деторождаемость падает. Почему он не проводил бабулю, сославшись, например, на занятость? Все просто: у него и так последнее время натянутые отношения с начальством из-за частых опозданий, ошибок в документах и невыходов на работу по разным причинам. Вот и приходится ему слушать очередную безумную историю про одноногого супруга старухи, в которого ударила молния, когда он пытался добыть яиц с гнезда, что были на крыше их дома. Судя по всему, бабуля не собиралась открыть счет в банке или обменять валюту.
Он не боялся потерять эту работу, но боялся подвести родителей, которые делают все, чтобы их чадо состоялось.
Бакар же больше всего на свете любил стрелять из лука и делал это не хуже эльфов. Он много времени проводил у частного преподавателя стрельбы — эльфа Фанэр’вилла. Упражняясь с двенадцати лет, стал одним из лучших стрелков во всем Разноместе. Выигрывал все турниры и состязания по стрельбе. В финале каждого соревнования оставались Бакар и какой-нибудь эльф, и Бакар всегда занимал первое место. Сначала эльфы недооценивали его, затем были раздражены, так как наивно полагали, что они лучшие в этом деле. Но со временем смирились, и Бакар даже прослыл легендой среди них. Слухи о его навыках и таланте доходили даже до империи Элист’Авен.
У Бакара был высококачественный лук из золотого дерева, которое растет только по ту сторону Величайшего Моста, который ему подарили на двадцатилетие родители. На окрашенном в черный цвет луке красовались золотые эльфийские руны, перевод которых гласил: летящая стрела не отвлекается на пейзаж. Он очень любил и ценил этот лук. Тот был довольно легким, но очень прочным.
Вот и сейчас Бакар думал о нем. Думал, что нужно попасть на эльфийский рынок, что находится в провинциальном городке Стэлла’Фарта, принадлежавшем империи Элист’Авен, который, благо, соседствовал с Разноместом и располагался перед Величайшим Мостом, а не за ним. В этом небольшом городке жили в основном эльфы и гномы. Там можно встретить много отличного товара со всей империи. Бакар покупал первоклассные стрелы с фиолетовым оперением только там, у пожилого гнома, который всегда оставлял запас для своего постоянного клиента.
Внезапно с мыслей о стрелах, словно с белых облаков, он упал в свое рабочее кресло с раздражающей старухой напротив. Чтобы еще раз не получить тростью или того хуже — жалобу начальству, он снова сделал заинтересованный взгляд и с удивлением обнаружил, что старуха спит и бубнит уже себе что-то под нос.
— Мадам… мадам проснитесь… — Он тщетно пытался ее разбудить. — Чем я могу вам помочь? — Бакар легонько коснулся ее плеча.
Старуха вздрогнула и уставилась на него.
— Эм… я не буду это покупать.
— Покупать что? — удивился он.
— Мне это не интересно. — Суетливо встав, облокотившись на трость, старуха поковыляла к выходу. У выхода из банка к ней подошел эльф.
Бакар, надув щеки, ртом выпускал воздух и сползал под стол. Он остановился лишь тогда, когда осталась видна только голова.
Над перегородкой с соседней кабинкой внезапно появилась голова светлокожего человека.
— Я успел уже троих обслужить, пока ты возился с этой старухой, — выпендривался он.
— Отвали, Никон. Я посмотрел бы на тебя, если бы эта старуха досталась тебе, — оставаясь в том же положении, ответил Бакар.
— Слушай, она что-то говорит Давалонну и на тебя показывает тростью, — сказал блондин, глядя в дальний конец зала.
— Серьезно? — Бакар сразу вылез из-под стола и сел ровно.
— Чую, сегодня твой последний рабочий день.
Бакар проводил взглядом старуху, которой любезно открыл дверь эльф, который после направился к нему. Блондинистая голова над перегородкой так же внезапно исчезла, как и появилась.
 
— Бакар, в конце рабочего дня зайди ко мне в кабинет, — сказал эльф и ретировался.
— Как скажете, господин Даваллон, — вскочив с кресла, рассеянно сказал ему вслед Бакар.
***
Улочки и дома столицы Разноместа накрылись красно-оранжевой вуалью. Повеяло приближающейся ночной прохладой. Самый большой рынок во всей Висзерии закрылся. Закрылись и другие заведения: центральный банк «Два брата, много злата», храмы разных вероисповеданий, цирковые арены и другие преимущественно дневные места. Улицы постепенно пустели. Зато пришло время для таких заведений, как бордели, которых в Разноместе было немало, бойцовские клубы и, конечно же, немереное количество таверн. Хоть еще было не так темно, последние уже били золотым светом из окон, так и маня к себе, словно мотыльков, любителей выпить, набить животы, поиграть в азартные игры, поспорить и даже помахать кулаками.
Таверна «Три Клевера», разместившаяся почти в центре Разноместа, пользовалась довольно хорошей репутацией, как далеко не самое дешевое заведение. В ней ты точно не встретишь «синяков» — тех, кто не просыхает. Тут не было кулачных боев; а кому так хотелось помахать кулаками, тут же оказывались снаружи благодаря крепким вышибалам. Таверна эта выделялась изысканной кухней и качественным пойлом. Пиво варили прямо там и подавали в фирменных деревянных кружках, на которых красовались вырезанные три листа клевера. Кулачным боям в данной таверне предпочитали азартные игры.
Особенностью места было то, чего больше не было ни в одной таверне. А именно два зала. Первый — «синий», был гораздо больше второго зала и назывался так потому что в нем можно было курить. Так как самый популярный табак синедымка, отсюда и произошло название зала. Второй зал был почти вдвое меньше и носил название «безымянный». В нем не курили, и это было единственное отличие между ними.
В углу безымянного зала за круглым столом сидели трое. Несмотря на то, что один из них безумно любил синедымку, у второго от большого количества дыма в первом зале слезились глаза. Слезились так, что первый, который курил тот самый табак, любил называть его аллергическую реакцию «течешь, как сучка».
Тот, что сидел у стенки, был крепким двергом с ухоженной рыжей бородой, глубоко посаженными зелеными глазами и волосами не больше трех миллиметров. Ему было под тридцать. Одет он был простенько: не заправленная белая рубаха, штаны мутно-зеленого цвета и черные ботинки. Второй, что не переносил много дыма и разместился между первым и третьим, сидел в углу. У него была смуглая кожа, темные короткие волосы с двумя небольшими залысинами от лба к макушке и карие глаза. Выглядел он моложе всех. Носил дорогой белый кафтан с длинными рукавами и золотой вышивкой вдоль пуговиц, пояса и рукавов, а также золотым бархатным поясом; белые брюки и кожаные сандалии. Третий был стройным, широкоплечим эльфом с насыщенно-голубым цветом глаз, волосы которого были зачесаны назад и крепились брошью. Он был облачен в слегка потрепанный стеганый дублет коричневого цвета, такие же кожаные брюки и невысокие сапоги.
— Терпеть не могу этот зал, — досадно заметил дверг. — А ты не пробовал лечить это?
— Это не болезнь, Сормит. Болезнь — это привычка курить это дерьмо вонючее.
— Поговори еще мне тут… говорилка не выросла. — Дверг поставил на стол кружку с тремя листами, заставив белую пену подпрыгнуть.
— Хочешь проверить?
— Пхахах, я-то могу! — засмеялся тот. — Эй, Дан! Ты что такой кислый? Не могу тебя таким лицезреть!
Эльф и вправду отрешенно смотрел в окно.
— Эй, Дан-болван, — не унимался дверг.
— Оставь его, Сорм, — покачал головой Бакар. — Ты же знаешь, что Рианэсс сегодня уехала обратно в Элист’Авен.
— Ой, какие мы нежные, — паясничал дверг. — Можно подумать… Меня вот сегодня едва ли не порешали из арбалета. И ничего… сижу, пью пиво, ем раков и не жалуюсь.