Искра в аметисте (СИ)

— Ты верещишь как баба на пожаре! — оборвал его хмурый батюшка. — Какая разница, что в окрестностях ни этого дознавательского сопляка, ни его подельников не было! Значит Ирэна сама сбежала! Йодас бы побрал этого хитрого лиса…
— Но… даже при всей вероятности такого ее поступка, — оправдывались сыновья на перебой.
— Она не смогла бы это сделать… сама.
— Почему нет?! — сокрушался лорд Сковитас. — Она всю свою жизнь наблюдает за вами, знает вас как облупленных… все наши повадки знает…
Все же старика снедала досада, такой дурости от дочки он не ожидал.
— Что ей мешало сбежать из-под вашего надзора?
— Совесть, отец! — не унимался Идольф. — Да и сама Ирэна не дура, хоть и девчонка.
Он потер усталое лицо. Ночь была не то чтобы тяжелой, да и за умилениями этой парочки следили скорее для порядка, в полглаза. Утро же преподнесло самые неприятные вести.
— Она-то может и не дура, — проговорил со вздохом Ягелло. — Но лис-дознаватель мог изрядно ей уши красивыми речами «объездить». А она кроме наших рож, других мужиков, поди, и не знала.
В словах отца был резон, конечно, но за Браггитаса просил сам канцлер. Не стал бы этот рыжий так позориться и подводить других благородных господ, уж больно он был честным, что ли. Хотя… кто знает этих дознавателей?
Ирэна пропала, как оказалось не одна…
Как она уснула, девушка не помнила. Такая неуемная радость была на душе, что она долго ворочалась в постели, и только потом пришел сон. Но какой-то сумбурный, неспокойный. Ей снилось, будто бы кто-то поет песню, и зовет ее, зовет. А Ирэна, не в силах противиться этому, идет прямо к поющему. Только, почему-то эта манящая песнь вывела девушку не к, рисуемому воображением, цветущему саду, а оказалась она перед собственным отражением в зеркале. Странный сон — ничего не скажешь.
Тот, кто пел был прекрасен. Стройная фигура в черном одеянии застыла справа от подрагивающей зеркальной поверхности. Бледное лицо было исполнено внутреннего света. Особенно хороши были глаза…
Потом стало так холодно, что Ирэна поняла — то вовсе никакой не сон, а сама она находится в каком-то подземелье. Помимо ее там были и другие девушки — выстроившиеся вдоль стен участницы отбора для его величества Витгерда.
— О! Одна все же проснулась! — эльфиец, а это он остановил свою завораживающую песню и пристально смотрел на нее. Кривая усмешка обезобразила, казавшийся прекрасным, лик.
Впервые она видела представителя его народа так близко. Обычно на всех королевских мероприятиях эльфы держались отчужденно, презрительно оглядывая окружающую их публику. А этот еще и принц, кажется.
— Приглядитесь получше, она в забытьи, как и остальные. В конце концов, от меня не может зависеть все! — тот, кто ответил эльфу находился в тени.
— Вот уж точно! — недовольно прищурился прекраснейший. — Почти все дело мне испортил! И, главное, когда? Прямо накануне ритуала.
— Кто знал, что этой сумасшедшей вздумается нас переиграть? — говоривший, оставался в тени, но вот голос показался Ирэне знакомым, где-то она его уже слышала. Вот только бы вспомнить, где?
Пусть эльфиец и сетовал на то, что она проснулась, сама девушка была тому не рада. Ирэна чувствовала себя запертой в плену собственного тела, словно в клетке. Это было ужасно. Леди Сковитас могла все видеть, все слышать, но не могла пошевелить и пальцем.
— Надо было выгнать ее еще тогда, когда эта ненормальная затеяла комедию с возрождением культа смерти! — проговорил эльфийский принц. Его Ирэна вспомнила по самым напыщенным манерам во время приема в тронной зале, но вот голос того, кто так отчаянно скрывал себя, так и остался не опознанным.
— Нельзя же сказать, что она совсем была бесполезна, — в голосе из тени послышалась ирония. — Долгие годы эта, как вы называете, ненормальная приглядывала за Ольгердом, знала обо всех его делишках. К тому же женщина обладает весьма сильным магическим источником, при этом скрывая свои способности ото всех, в том числе и от бывшего военачальника.
 
16.4
— Мне плевать, чем она была полезна ранее! — принца стали раздражать доводы собеседника. — Эта дряхлая дура посмела меня переиграть! И это после того, как я ей помог, в свое время, скрыть истинную личность и возродить культ этой вашей мертвой богини.
— Богини смерти! — сдержанно поправил принца человек в тени.
Но, судя по всему, именно последнее замечание окончательно вывело красавца из себя. Он натягивал до предела перчатки на свои длинные пальцы, метался по крипте, ругался на некую невидимую незнакомку, которую винил в поспешности воплощения их планов, каждый миг висящих на волоске. А Ирэна по-прежнему стояла истуканом — ни руки, ни ноги так и не стали шевелиться. К тому же приходили в себя остальные девушки, однако, как и леди Сковитас, они не могли ни кричать, ни бежать отсюда, одни лишь блестящие от слез глаза испуганно метались из стороны в сторону. Правда северная принцесса, судя по всему, не теряла надежды освободить свое тело от оцепенения: от невероятных усилий и внутреннего напряжения ее лицо покрылось испариной.
— Не стоит так мучить себя, моя дорогая Хельгарда, — ласково проговорил эльфийский принц, обращаясь к суровой северянке. — Сегодня я король этой ночи.
Он осмотрел всех дев и добавил:
— Самой длинной ночи. Наконец, пришла пора освободить мой народ от власти этих мерзких человечков. — принц исподлобья глянул на обмерших девушек, — Кто-то должен заплатить за годы нашего унижения и упадка…
От таких слов, внутри Ирэны все похолодело. Только ей показалось, что она почти влюбилась в своего жениха, а он явно также к ней благоволил, как каким-то фанатикам пришло в голову похитить ее в самую длинную ночь, которую им — девушкам в этом подземелье — вряд ли дадут пережить. Из глаз теплыми ручейками по холодным щекам потекли слезы.
Вот бы Легарт пришел и освободил ее. Как это бывает в старых сказках. Но в реальности такого не случится. Увы.
— Итак, — эльфийский принц подвел некую невидимую черту своих темных мыслей.
— Для проведения ритуала в моем распоряжении — четыре девы королевской крови.
— Пять, ваше высочество! — поправил принца голос из тени. — Во избежание провала, вы сами решили подстраховаться.
— Что ж! Очень хорошо! — констатировал эльфиец. — Пятая станет жертвой. В конце концов, чем сильнее кровь, тем действеннее таинство.
— И вас не смущает, что одна из девушек ваша сестра?
Принцесса Эурелия не в силах противостоять, сковавшей ее магии, стояла здесь же — рядом с другими девушками.
— Ничего не поделаешь, — с притворным сожалением вздохнул эльфиец. — Великие дела требуют порой немалых жертв. В данном случае — жертва моей сестрицы будет не напрасной. В отношении ее я, по крайней мере, спокоен за чистоту крови!
— Оп-пом-нись… — кое-как сумевшая хоть немного освободиться от магии Эратриэля, Эурелия постаралась воззвать к голосу совести своего обезумевшего брата.
— С чего бы это? — прекрасные глаза зло сощурились и взор эльфийца устремился на сестру. — Ведь это не я додумался посвятить в наши тайны недостойных людишек! Ты пошла на сговор с кратковечными!
— Н-не… я! — из глас эльфийки потекли такие же, как и у всех, человеческие слезы.
— А кто?! Разве не ты сдала меня людям в обмен на собственную свободу?
— О-отец! Это… был отец, Эратриэль!
— Ты врешь!!! — глаза эльфийца округлились в диком безумии, теперь в них разлилась тьма. — Отец не мог так поступить со мною…
— Мог! — принцесса все увереннее овладевала своей речью, лучше и лучше могла совладать с невероятной магической силой своего брата. — Твое безумие подтолкнуло его к этому… Он больше не желает войны. Нам некуда идти, Эратриэль, портал нас больше не пропустит. Нас попросту убьет! Мы слишком долго упивались своей силой. Но теперь наша магия ослабла, наш народ потерял возможность творить…
 
— Замолчи!!! Как вы не понимаете с отцом… я так устал от этого человеческого мира. Мы словно заперты в темнице, из которой нет выхода.