Я твоя тень (СИ)

— Ладно, всё, оставь свой бред при себе, окей? У меня ещё куча дел.
Я услышал звук разъединения связи и шорох ботинок об асфальт. Ты вылетел из укрытия так резко, что я не успел даже сдвинуться с места. Я опустил голову, молясь, чтобы ты не обратил на меня внимания.
Ты проскочил мимо меня так, словно я был не человеком, а тенью.
На лекцию (было введение в социологию) я зашёл одновременно с преподавателем. Через пару секунд появилась и Джемма. Она села рядом, толкнув меня бедром.
— Ты где был? Я тебя звала, а ты ушёл. Как это понимать? Кстати, ты поменял прическу?
С трудом успеваю следить за потоком вопросов, одновременно придумываю ответ.
— Правда? Я не слышал.
Больше ничего в голову мне не успело прийти, поэтому я просто сделал загадочный вид.
— Что за шмотки, где купил? — не унималась Джемма, не смотря на то, что на неё уже оборачивались с предыдущего ряда.
— Нравится?
— Ты теперь как все.
— Это хорошо?
Джемма пожала плечами. Я был рад, что она, наконец, замолчала, но в глубине души всё равно сожалел, что она не оценила. Хотя я и переоделся не для неё.
Половину лекции я думал над тем, о чём ты говорил по телефону. Да, я мало что услышал и понимал, что не могу строить теории без неизбежного попадания в ловушку «додумывания». Но всё равно не удержался.
Похоже, у тебя есть враг. Интересно, что ты ему сделал? Если ты так сильно прячешься от него, что даже сменил имя, вряд ли ты просто немного подшутил над ним. Вот было бы здорово, если б я мог спасти тебя от него!
Кстати, а как теперь тебя зовут?
  
Глава 6
 
Там за белой рекой
Под прошлогодней листвой
Я найду твои следы
Иду за тобой, иду
Иду — Танцы минус
После того дня я возобновил слежку за тобой, я выяснил не только в каком институте ты учишься, но и адрес твоего дома. А ещё составил твой круг общения, не по именам, конечно, но в лицо я запомнил многих.
После того, как мне удалось подслушать твой звонок с отцом, находясь в метре от тебя, я почувствовал себя безнаказанным (а, может, невидимым). Я стал ходить за тобой по пятам не особо прячась, смело заворачивая за углы, рискуя налететь на тебя. Зато подойти к тебе и поздороваться так и не решился. Стоило мне только подумать об этом, как в груди холодело, и сердце замирало от ужаса. Даже думать об этом казалось небезопасным.
Иногда мне хотелось, чтобы ты сам заметил меня, но лишь в такие моменты, когда я этого захочу. А этих моментов было очень мало, ведь у меня не было ни компании друзей, ни крутой девушки, и я не сверлил прохожих взглядом густо накрашенных глаз с афиши известной рок-группы. Реальность разочаровывала. Никому не нужен обычный, ничем не примечательный первокурсник. Разве что Джемме.
Сложно было понять, что она во мне нашла, почему захотела общаться, зачем познакомила со своими подругами. Иногда мне в голову закрадывалась мысль, что она хочет стать моей девушкой, но Джемма на это не намекала (а, может, я не понял намёка). Не спрашивать же её в лоб? А если скажет — нет, как мы после этого будем общаться? С одной стороны, я не особо дорожил её дружбой, она казалась мне странной, с ней чаще было скучно, чем хоть как-то иначе. Но шанс услышать «нет» пугал до чёртиков. Уж лучше никогда так и не спросить.
Другое дело — ты. Когда ты предложил Моне встречаться, у неё и в мыслях не было отказать тебе. Я, конечно, не присутствовал при этом, но тут и думать не надо — всё очевидно. Другой вопрос, зачем тебе она сдалась? Вечно кривляется, отталкивает всех подряд, как будто сама что-то стоит.
Я некоторое время наблюдал за ней — куда деваться, если она вечно находилась подле тебя — и составил портрет: живёт вместе с сестрой-близняшкой на Лафайет стрит, за университетским книжным магазином, учится в школе Штейндхардта, постоянно ходит за тобой хвостом. Наверное, одержима тобой: нередко видел её дежурящей возле твоего дома с утра пораньше. Друзей нет, с сестрой не особо ладит. Всё, что делает её заметной — это цвет волос и чересчур короткие юбки. Скорее всего, первокурсница, но на её странице в фейсбуке дата рождения не указана. И у её сестры тоже.
 
Что насчёт тебя — то, что ты говорил по телефону отцу, оказалось правдой: ты от кого-то прятался. Сперва я думал, что ты преувеличил со сменой имени и прочим, но тебя действительно не было в фейсбуке, и на странице Моны не было ни одной твоей фотографии. Твоя съёмная квартира находилась в 14 километрах от кампуса, и ты несколько раз только при мне звонил каким-то странным типам, назначал им свидания. Вот только я лишь однажды застал вас вместе.
Это было поздним вечером, совершенно в другом районе. Ты пришёл на встречу в капюшоне и натянутой на нос шапке (как только не запинался?). Я решил, что ты продаешь или покупаешь наркотики, или что-то в этом роде, но ты просто разговаривал с тем типом, а потом отдал ему деньги.
Может, ты проигрался и выплачиваешь долги?
Жаль, я не смог услышать, о чём вы говорили.
Знаешь, что я тогда понял? Ты изменился. Правда-правда. Конечно, все люди меняются со школы, но ты стал совсем-совсем другим. И ты меня здорово напугал.
Тёмными ночами, когда после слежки за тобой, я не мог уснуть, я представлял тебя кровавым маньяком, совершающим на полнолуние живодёрские ритуалы, хладнокровно закалывающим старинным ножом невинных прохожих, вырезающим у них сердца. Мне хотелось быть хранителем твоей тайны, какой бы ужасной она ни была.
Но днём я понимал, что это всё лишь мои фантазии. Я убеждал себя, что ты обыкновенный студент, и твоё самое страшное преступление — это покупка запрещённых веществ для весёлого времяпрепровождения с друзьями. Как же я тогда ошибался.
Я выучил твоё расписание и откорректировал своё, чтобы можно было, как можно чаще, наблюдать за тобой, при этом успевая ходить на занятия, готовиться к ним и отвечать на звонки родителей.
А звонки от мамы во время слежки были настоящей проблемой, даже, несмотря на то, что она звонила по заранее оговоренному расписанию. Ты-то существовал вне моего расписания!
Как обычно, мама выясняла, как я учусь, какие у меня предметы, что изучал на последнем занятии, чем занимаюсь в свободное время. И тому подобное. Врать я привык ещё с детства и с годами наработал солидный опыт, но всё равно было достаточно трудно объяснить мои несколько часовые прогулки.
Один раз я так увлёкся слежкой за тобой, что пропустил звонок. Долго же мне пришлось выслушивать мамины подозрения и разубеждать её: нет, мам, я не стал наркоманом, не сплю в подворотнях и не вожу дружбу с сомнительными личностями.
В другой раз ты сам чуть не спалил меня. Я зашёл за тобой в мужской туалет, чтобы услышать, а чём ты говоришь по телефону. Ты закрылся в кабинке и минут десять говорил всякие непристойности Моне, а она подыгрывала тебе и хихикала время от времени. Я стоял у зеркала и мыл руки всё это время и, когда ты вышел, не успел покинуть туалет. Хоть ты и прошёл мимо меня, как мимо пустого места, сложно было поверить, что ты мог не обратить на меня внимание.
Конечно, ты вечно так делал: если тебе куда-то было надо, то ты шёл туда, совершенно не обращая внимания на мир вокруг. Как будто тебе не было дела до всего вокруг. Но тот случай заставил меня задуматься.
Что, если ты давным-давно узнал меня и заметил, как я таскаюсь за тобой?
Тебе смешно, ты специально игнорируешь меня. Думаешь, когда я сдамся и подойду к тебе? Или я на самом деле для тебя вакуум?
 
Эти неприятные мысли во второй раз подвигли меня бросить затею со слежкой. Но, только на этот раз я не успел воплотить «план» в жизнь.
На следующий же день перед самым началом лекцию в аудиторию зашла Мона и долго озиралась по сторонам, словно ища кого-то. На всякий случай, я лёг лицом на парту и не поднимал головы до тех пор, пока она не ушла.
Я вздохнул с облегчением. Но это было только начало.