Тюр (ЛП)

— Или ты можешь сделать это сама, — закончил он.
У кого-то ещё такая странная, неловкая, очевидно смущённая речь ей могла бы показаться смешной. Она могла бы поддразнить, рассмеяться… или хотя бы улыбнуться.
По крайней мере, она нашла бы это очаровательным или милым.
Но вместо этого ей почему-то было сложно ответить ему, она боролась с реакцией на его присутствие, его голос, его физическое состояние — почти на всё, что касалось его. Всё это мешало непринуждённо относиться к тому, что он делал или говорил.
Какая-то её часть испытывала серьёзное искушение сказать «да».
В то же время сделать так для неё было странным.
Такое чувство, будто тем самым она попросит его о чём-то, но странно было просить у него что-либо сразу после того, как он только что спас ей жизнь.
В частности, ей было странно просить его об этом.
Просить его остаться здесь с ней, пока она раздевается и принимает душ, уже не будет обычным флиртом. Она как будто будет просить его о сексе, и несмотря на то, что она сделала с ним ранее в машине, она не была уверена, что ей следует так поступать.
Она не была уверена, что должна поступать так с собой, а тем более с ним, пока она не разберётся со всем немного конкретнее.
А так ей практически не за что больше зацепиться.
Учитывая всё, что произошло за последние несколько часов, Марион не была уверена, что может быть уверенной в том, как она воспринимала его, или что она чувствовала по этому поводу.
Тюр спас ей жизнь. И не раз.
Само собой, это сбивало с толку.
И тем не менее, несмотря на всё, что она видела, спасение её жизни было наименьшей из проблем.
Она ведь видела его с крыльями, так?
Тюр умел летать.
Он действительно прилетел с ней сюда, в какой-то модный отель в центре Вашингтона, округ Колумбия. А прямо перед этим он выломал помятую дверь безумно дорогого спортивного автомобиля, используя свои крылья, руки, или комбинацию всего сразу.
И это вернуло её к началу этого логического круга.
Тюр был оборотнем.
Который умел летать.
Не помогало и то, что что-то в нём пробуждало в ней безумное, совершенно иррациональное, одурманивающее, невероятно сильное желание, которое даже отдалённо было неподвластно ей. В этом желании не было ничего разумного, логичного или объяснимого. Это не похоже ни на что, что она когда-либо раньше испытывала или ощущала с мужчиной.
Это не похоже ни на что, что она испытывала раньше с кем-либо вообще.
Марион не осознавала, что она просто стояла там молча, пока думала обо всём этом.
Она не осознавала, что не двигалась и ничего не говорила.
Это вроде как прошло мимо её внимания, что она так и не ответила на его вопрос — то есть, на его вопрос о том, нужна ли ей его помощь, чтобы раздеться — до тех пор, пока Тюр внезапно не двинулся в её направлении.
Она повернулась, когда он сошёл с места.
Она не боялась. По правде говоря, она почувствовала облегчение.
Она оставалась на прежнем месте, и дверь душевой была так же приоткрыта её рукой и плечом, а она наблюдала, как он приближается.
Тюр находился на другом конце комнаты.
А потом он оказался рядом.
Он возвышался над ней, и казалось, что его тёмные глаза пронизывают её насквозь.
Его губы поджались, когда Марион подняла взгляд на него.
Тюр не выглядел рассерженным или раздражённым.
Она почти могла увидеть, как он думает.
Что-то в этом принесло ей огромное облегчение.
Она хотела, чтобы он принял это решение. Она хотела, чтобы он рассказал ей, что между ними происходит, и как она должна во всём этом разбираться.
Больше всего на свете Марион хотела, чтобы Тюр сказал ей, нормально это или нет. Она хотела знать, нормально ли то, что она хочет от него, так отчаянно и сильно желает. Она хотела, чтобы он объяснил ей, почему всё в нём так сильно притягивало её. Она хотела знать, тянет ли это его так же сильно, хочет ли он того же, что и она.
Она хотела знать, почему это стёрло из её головы всё остальное, включая её мать и сестру, которых до сих пор ничто не могло даже коснуться.
 
Она хотела, чтобы он сказал ей, что она не должна чувствовать себя виноватой.
Она хотела, чтобы он сказал ей, что всё в порядке.
Она хотела знать, может ли она позволить себе просто упасть, поймает ли он её в этом так же, как он подхватил её, когда она отстегнула ремень безопасности в МакЛарене.
Она хотела, чтобы он сказал ей, может ли она наконец отпустить себя.
  
Глава 16
 
Удиви меня
 
Со всеми мыслями, крутившимися в её голове, пока Тюр стоял перед ней, Марион действительно понятия не имела, что он ей скажет.
И как обычно, он сказал вообще не то, чего она ожидала.
Он посмотрел на неё сверху вниз своими тёмными глазами.
Потом отвёл взгляд.
Выражение его лица как будто помрачнело, после чего он прочистил горло.
— У меня есть… мысли, — хрипло произнёс Тюр. — Я бы хотел, чтобы мы поговорили. Но я не уверен, что стоит делать это, когда кто-то из нас голый. Или когда мы оба голые. Как бы это ни было приятно.
Марион моргнула.
Тёмные глаза Тюра встретились взглядом с ней.
Напряжение, которое она видела там, нарастало.
— Может, если тебе не понадобится моя помощь, — добавил он всё так же сипло. — Я бы мог найти нам одежду. Сухую одежду. И немного еды. Когда ты закончишь здесь, мы могли бы поговорить. Одетыми. По крайней мере, сначала. Сначала мы могли бы быть одетыми. Во время разговора.
Марион почувствовала, как к её щекам прилила кровь.
Обычно она не была молчаливым человеком, но сейчас поняла, что ей сложно разговаривать с этим высоким мужчиной, чья кожа была покрыта едва светящимися татуировками, а тёмные длинные волосы обрамляли угловатое лицо.
— Наверно, ты захочешь в душ, — выпалила она. — После, я имею в виду. После меня.
Выдав это, она почувствовала, что её лицо запылало ещё жарче.
— … Я просто хочу сказать, — добавила она. — Что если ты найдёшь нам одежду, то я достану нам еду. И, может быть, разберусь с одеждой, которая сейчас на нас. У них здесь должны быть услуги клининга. Или что-то в этом роде. Ты можешь принять душ. А я позабочусь об этих вещах.
Тюр хмуро отвёл взгляд, чтобы обдумать это.
Затем он медленно кивнул.
— Я не уверен, что нам стоит пользоваться услугами клининга, — сказал он. — Только не в данный момент. Я не думаю, что кому-либо из нас следует общаться с людьми, не считая друг друга, пока у нас не будет возможности поговорить о том, как связаться с твоим отцом.
Подумав об этом и почувствовав, как её более логичный и стратегический ум снова заработал, Марион на этот раз кивнула с большей решительностью.
— Ты прав, — произнесла она. — Думаю, мы должны пока просто запихать одежду в мешки. Или даже выбросить на помойку. Я чувствую себя немного виноватой. Та женщина… в магазине. Она была добра. Но я думаю, что нам, вероятно, нужно просто избавиться от этой одежды.
Поняв, что слишком много думает о том, что являло собой слишком пустяковую деталь в сравнении с тем, с чем они столкнулись, Марион смущённо посмотрела на него.
Тюр не выглядел даже отдалённо раздражённым или осуждающим.
Вместо этого он с нежностью погладил пальцами её подбородок, а другой рукой провёл по её шее и плечу, как будто приподнимая её голову, чтобы исследовать кожу. Марион без всяких мыслей закрыла глаза, прильнув к нему.
Когда он заговорил, его слова удивили её.
Но с другой стороны, его слова почти всегда удивляли её.
— Ты добрый человек, — сказал он. — Ты милый, доброжелательный человек, Марион. Но я думаю, всё нормально. Думаю, продавец поймёт.
 
Марион распахнула глаза.
Она смотрела не на него, а на его обнажённую грудь с замысловатыми, эзотерическими татуировками, источавшими слабое синие и зелёное свечение.