Начало немыслимого

Сталин остановился, на секунду задумался, а затем уверенно произнес:
– Думаю, выражу общее мнение, если скажу, что лучше маршала Говорова никто не справится с этой задачей. Он единственный из всех, кто большую часть войны провел в Прибалтике, и хорошо знает особенности этого региона. Есть возражения?
Возражений не последовало, все были согласны с мнением генералиссимуса. При нынешнем положении дел, после ликвидации Курляндского котла, маршал Говоров оставался как бы не у дел, и назначение его в далекую Лапландию устраивало всех военачальников. Больше других это решение устраивало маршала Жукова. Он очень опасался, что Сталин может сместить его с командования 1-м Белорусским фронтом. Подобные мысли были навеяны неприятным инцидентом, случившимся с маршалом во время праздничного обеда в Кремле после парада Победы. Тогда захмелевший Жуков стал жаловаться Сталину на недооцененность его боевых заслуг в битве под Москвой. Верховный Главнокомандующий терпеливо выслушал речь «спасителя Отечества», а затем холодно напомнил маршалу о его просьбе разрешить оставить Москву ради спасения армий, на что получил жестокий отказ Ставки.
Пытаясь спасти лицо, Жуков стал апеллировать к авторитету Кутузова, свершившего подобное деяние в 1812 году, чем еще больше разозлил Сталина.
– Я хорошо помню, как вы спасали армии генералов Ефремова и Белова! – в сердцах произнес Сталин и, бросив бокал на стол, покинул зал под гробовое молчание.
С большим трудом маршалу Рокоссовскому, которого Верховный всегда выделял из общей плеяды полководцев, удалось уговорить генералиссимуса вернуться за стол и продолжить праздник.
С этого досадного момента прошло два дня. Жуков очень опасался возможной отставки с поста командующего фронта, однако этого не случилось, и маршал повеселел. Опытный кабинетный работник, он точно знал, что заменять его присутствующим на совещании генералом Баграмяном Сталин не станет. У него были свои претензии к славному сыну армянского народа.
Определив судьбу Говорова, Верховный стал спрашивать мнение о немцах у маршалов Малиновского и Толбухина, а затем обратился к заместителю начальнику Генштаба.
– Товарищ Антонов, как соотносятся мнения командующих фронтов с мнением Генерального штаба относительно боеспособности немецких частей, плененных союзниками? Смогут ли наши армии выдержать их нападение, не имея оборонительных сооружений?
– Генеральный штаб полностью согласен с высказанной командующими оценкой возможного противника, товарищ Сталин. Войска группы армий «Центр» и группы армий «Юг» после сокрушительных ударов наших войск полностью деморализованы. Мы оцениваем их боеспособность как весьма низкую.
Что касается оценок состояния войск группы армий «Висла», а также соединений, дислоцированных в Дании, Голландии и Норвегии, то их боеготовность по нашим оценкам находится чуть ниже среднего. Эти вой ска не участвовали в боевых действиях зимой и весной этого года и поэтому имеют относительно полные кадровые составы. Англичанам они сдались, не произведя ни одного выстрела, значит, боевых и санитарных потерь у них не было. Кроме того, солдаты этих группировок не подвергались разгромам наших войск и, следовательно, не испытывают чувство страха, в отличие от других немецких войск.
– Значит, войскам товарища Рокоссовского будет противостоять серьезный противник, не только по численности, но и подготовке, – констатировал Сталин, разглядывая разложенную на столе карту.
– Совершенно верно, товарищ Сталин. Противник у маршала Рокоссовского отнюдь не слабый, но и он имеет свои минусы. Во-первых, все семьдесят немецких дивизий разбросаны на большой протяженности и не собраны в один мощный кулак. Во-вторых, за исключением солдат «Вислы» они не имеют боевого опыта. Общий состав этих дивизий составляют призванные из запаса или необстрелянные юнцы. Теперь относительно самого плана нападения. Анализируя предоставленные разведкой сведения, Генштаб составил общую картину британской операции «Немыслимое». Готовя свое нападение, англичане ориентировались на два фактора, главным из которых является внезапность. Ввиду отсутствия у нас развитой оборонительной системы, они надеются застать наши войска врасплох, разгромить и обратить в бегство, угрожая фланговым окружением. Второй фактор, на который британцы делают ставку, это то, что наши войска, находящиеся в Германии, не успели восстановить свои силы после взятия Берлина. Рассчитывая, что наши соединения обескровлены последними операциями, британцы надеются, что немцы смогут сломить их сопротивление.
 
– Наши потери считают и радуются им! Союзнички! – возмущенно воскликнул Жуков, порождая гул недовольства среди остальных военачальников.
– Спокойно, товарищ Жуков. Злость вам еще пригодится в бою, – одернул маршала Верховный. – Продолжайте, пожалуйста, товарищ Антонов.
– Оценивая возможную результативность английского плана, Генштаб видит у него очень серьезный недостаток. Разрабатывая свою наступательную операцию, англичане полностью повторили ошибку немцев, постоянно считавших, что мы долго восполняем понесенные в боевых действиях потери и некоторый срок не способны к активным действиям. Подобный шаблон мышления основательно подводил немецкий Генштаб во время наших наступлений летом 1944-го и зимой 1945 года. Все это вкупе с отсутствием у противника фактора внезапности позволяет Генеральному штабу оценить шансы операции «Немыслимое» на успех как весьма низкие, – подытожил свое выступление Антонов.
– Значит, вы тоже придерживаетесь мнения, что наши войска смогут отразить нападение противника? – уточнил генералиссимус.
– Так, точно, товарищ Сталин. Предупрежден, значит вооружен.
– У меня тоже сложилось такое мнение, товарищ Антонов. Тем более что они ничего нового, по своей сути, не изобрели. Примитивный плагиат немецких наступательных планов образца сорок первого года. Напал, ошеломил, взял в клещи и уничтожил. Все это мы уже проходили, и повторять эту горькую азбуку не будем.
Сталин отошел от карты и стал медленно прохаживаться вдоль стены, украшенной портретами Суворова и Кутузова. Все ожидали, что он продолжит обсуждение военных планов, но Верховный заговорил совсем об ином.
– В истории мировых войн есть война под названием Вторая Балканская, случившаяся в начале этого века. Тогда, едва заключив мир с Турцией, бывшие союзники по антитурецкой коалиции – Румыния, Сербия и Греция – объявили войну Болгарии, получившей, по их мнению, слишком много территориальных приобретений. Нынешнее наше положение в какой-то мере можно сравнить с этой войной. Нам еще до конца не ясны мотивы, которые двигают Черчиллем, но то, что он предал и растоптал идеалы нашего боевого союзничества с Западом, это неоспоримый факт, существование которого приходится признать.
– А нельзя ли избежать этого кровопролития, товарищ Сталин? Например, по дипломатическим каналам намекнуть англичанам, что нам известны их планы, и тем самым удержать их от непоправимого шага… – неожиданно предложил Рокоссовский, чем вызвал горькую улыбку на лице генералиссимуса.
– Намекнуть, конечно, можно, товарищ Рокоссовский, и даже нужно. Нам очень дороги жизни наших солдат, тем более когда мир уже наступил и нужно как можно скорее восстанавливать то, что разрушил Гитлер и его сателлиты. Однако боюсь, что дело зашло слишком далеко. Черчилль хитрый и опытный политик и, по данным разведки, сумел втянуть в свои преступные планы не только представителей британского капитала, но и тех, кто находится по ту сторону океана. Образовалась опасная смычка власти и денег, представители которой, к огромному сожалению, понимают только один язык – язык силы. Только хороший удар сможет отрезвить их затуманенное наживой сознание и заставит отказаться от своих преступных намерений, – произнес Сталин, коснулся своей трубкой погона Рокоссовского и, тягостно вздохнув, направился к креслу председательствующего.
Сидевшие за столом полководцы отчетливо видели, как прогибались его плечи под тяжестью нового, ужасного груза, незримо легшего на плечи пожилого человека, одетого в маршальский мундир. Но когда он повернулся к ним лицом, перед ними вновь был опытный и уверенный в своих силах вождь, под чьим мудрым руководством была одержана победа над заклятым врагом.