Бухгалтер Его Величества (СИ)

– Благодарствую, сударыня, но уж пусть всё идёт как идёт.
Через день ее муж Филипп приносит в лечебницу еще одного ребенка – девочку лет пяти. Ее состояние немногим лучше, чем у брата.
– Даже если она поправится, – шепотом говорит мне доктор, – она останется дурнушкой. Для мальчика это не имеет такого значения, как для девочки.
За несколько дней в лечебнице появляется несколько десятков пациентов – преимущественно детей. В качестве нянечек докторам помогают как раз крестьянки из близлежащих деревень – неумелые в этом деле, но трудолюбивые. Мы с Аланом подвизаемся тут же. Дюбуа, хоть и выражает всем своим видом протест, послушно кормит больных с ложечки и меняет постельное белье.
Но через неделю он не выдерживает:
– Не кажется ли вам, сударыня, что здесь достаточно помощников и без нас? Работа хорошо организована, и в наших услугах на Диком озере более не нуждаются. В Аларе мы принесем больше пользы.
На сей раз я считаю возможным с ним согласиться.
53. Тодорийские рудники
Мы проезжаем мимо здания главного банка Тодории уже поздним вечером.
– Между прочим, Алан, предназначенные Франции деньги должны были быть в банке еще месяц назад. Я справлялась – там только три четверти необходимой суммы. Остаток должны были привезти вы. Почему вы этого не сделали?
Мне не видно в темноте, покраснел он или нет. Но я почти уверена, что покраснел. Хотя когда он отвечает мне, голос его спокоен:
– Послушайте, сударыня, пока не настал срок платежа, пусть эти деньги побудут в обороте. Если вам интересно мое мнение, то нам вообще не стоит уплачивать долг. Ходят слухи, что его величество готов заключить с Францией союз, который сделает Тодорию ее частью. Так стоит ли погашать те долги, которые всё равно будут списаны?
– Это позволит Тодории присоединиться к Франции на более выгодных условиях. Или вы полагаете, что его величество не обдумал тщательно столь важное решение?
Он дергает рукой:
– Ну, что вы, ваша светлость! Ничуть не сомневаюсь в мудрости его величества.
– В таком случае, сударь, надеюсь, деньги будут в банке уже завтра.
Он кивает:
– Не извольте беспокоиться, сударыня!
Я высаживаю Дюбуа у дома, где он снимает квартиру, и отправляюсь в поместье Помпиду.
Несмотря на поздний час, Сюзанна встречает меня с распростертыми объятиями.
– Дорогая Элен, как я рада, что вы вернулись! Я не могла спать от тревоги за вас. Стоило ли подвергать себя такому риску? Уверена, помочь этим людям нашлось бы кому и без вас.
Через два дня отправляюсь к модистке. По случаю прибытия делегации французов во дворце должен состояться приём, и его величество уже прислал нам приглашения.
– Смею предложить вам вот этот шёлк – он очень вам пойдёт. Настоящий, восточный. В Тодорию привезли единственный рулон.
Я одобряю:
– Надеюсь, вы пока воздержитесь от его использования для других покупателей. Мне не хотелось бы, чтобы на приёме в нём появилась еще какая-то дама.
Она понимающе улыбается:
– Не волнуйтесь, ваша светлость! Я забочусь об интересах своих клиентов.
Я стою у окна, пока ее помощницы показывают мне кружева. Мое внимание привлекает здание на противоположной стороне улицы, у которого то и дело останавливаются кареты. Вывеску на дверях я с такого расстояния рассмотреть не могу.
– Что за контора там находится? – любопытствую я. – Удивительно популярное место.
Хозяйка хихикает:
– Акционерное общество «Тодорийские рудники». Должно быть, вы про него уже слышали. Признаться, когда эта компания купила прииск барона Дезамье за баснословную сумму, я сочла ее владельце сумасшедшими. Была уверена, его сиятельство облапошил каких-нибудь простаков. Но потом в этом доме стали бывать такие люди, которых трудно заподозрить в безрассудстве.
– Я слышала, они интересовались и соседними участками.
– Именно так, ваша светлость! Но только соседними! Никакие другие предложения они не рассматривали. Не кажется ли вам это странным? Мне кажется, учредители общества имели основания полагать, что подобное вложение средств окажется прибыльным. Говорят, на участке барона уже начались изыскательские работы. А с месяц назад ростовщику на центральном рынке Алара принесли на продажу крупный золотой самородок. Не кажется ли вам, что это совпадение не случайно?
 
– Возможно, – соглашаюсь я.
– Признаюсь вам, ваша светлость, – модистка понижает голос, – что я и сама подумываю приобрести штук пяток акций этой компании – говорят, из-за больших трат они нуждаются в дополнительном капитале.
Я не считаю это разумным:
– Мне кажется, вам стоит хорошенько подумать.
Но она хитро подмигивает мне:
– Уверяю вас, это очень выгодное вложение, ваша светлость. Потому что мне кажется, что я знаю имя одного из учредителей, – она переходит на шёпот: – Только между нами, ваша светлость. Я видела, как в эту контору несколько раз приезжала весьма важная особа. Более того, эта особа всегда приезжала поздно вечером, явно стараясь остаться неузнанной. Его лицо всегда оказывалось скрыто высоким воротником плаща.
– Вот как? И как же тогда вы его узнали?
– О, ваша светлость, я узнала не его, а его плащ! Его шили в моем ателье! Вы поймёте мое желание стать акционером, как только узнаете имя владельца плаща. Это не кто иной, как герцог Жуанвиль!
Она смотрит на меня торжествующе. И я ее не разочаровываю. Конечно, я не издаю восхищенного возгласа, но, думаю, мое изумление отражается на лице. Снова герцог! Кто-кто, а он умеет делать деньги!
54. Разговор с мадам Легран
Выйдя из дома модистки, я решаю прогуляться до лавки мадам Легран – я до сих пор не забрала у нее свой ридикюль. Сначала было не до того, а потом, когда началась эпидемия, лавка неожиданно закрылась. И сейчас, впервые за много дней увидев распахнутые ставни на окнах, я берусь за ручку двери.
– Я ждала вас раньше, ваша светлость! – улыбается мне хозяйка.
На сей раз покупателей в лавке нет.
– Я пришла бы и раньше, но вы, кажется, торговлю долго не вели. Признаюсь, я была удивлена, что лавка почти месяц была закрыта. Наверняка за это время вы лишились многих покупателей, которые нуждались в вас именно тогда, когда в Аларе бушевала болезнь.
Мадам засовывает соскользнувшую на лоб рыжую прядь обратно под яркий зеленый платок.
– Вряд ли я смогла бы чем-то им помочь, – огорошивает она признанием. – Боюсь, мои травки не лечат оспу.
– Да что вы говорите? – изумленно тяну я в ответ. – Не думаю, что это помешало бы их продаже.
Она фыркает:
– Как видите, сударыня, иногда и я бываю честна. Подобные сделки сулили мне гораздо больше потерь, чем обретений. Принимать в этой каморке уже заболевших покупателей – удовольствие сомнительное. У меня есть своя семья – младшие сестры и племянницы – и я должна была позаботиться о них. Поэтому я предпочла уехать из Алара.
Она приносит мне ридикюль. Внутрь я не заглядываю, боясь обидеть хозяйку недоверием.
– Я отправила бы вам его с посыльным, – говорит она. – но не была уверена, что вы хотите, чтобы хоть кто-то знал о ваших визитах сюда. Если бы в нём было что-то важное, вы сами бы меня разыскали.
Я решаю воспользоваться случаем и задать давно уже мучающий меня вопрос:
– Скажите, сударыня, а нет ли среди ваших трав и зелий чего-то такого, что может убивать человека очень медленно – таким образом, чтобы у окружающих не возникло ни малейших подозрений, что речь идет об отравлении?
Серьезность вопроса не мешает ей рассмеяться:
– Ушам своим не верю, ваша светлость! Вы решили расквитаться с кем-то из своих врагов? Нет-нет, не бойтесь, я вас не выдам. Я умею хранить тайны.
 
Я прихожу в ужас от того, что она могла подумать обо мне.
– Ничего подобного, сударыня! Напротив, я хочу помочь одному человеку. Не показалось бы вам странным, что молодая девушка словно чахнет, живя у себя дома, и расцветает, когда бывает вдали от него?
– Вы думаете, кто-то добавляет яд ей в еду? – уточняет хозяйка.