Дело молодых (СИ)
Мне иногда вообще кажется, что я прозрачный, как медуза, — все и всегда видят меня насквозь, радостно пользуясь несложным интерфейсом манипуляции. «Чтобы сесть на шею и поехать, нажмите на вот эту кнопку сочувствия, затем потяните за этот рычаг порядочности и потом давите на педаль романтики…» — и ведь, сука, всё понимаю и всё равно каждый раз ведусь.
— Я понимаю, что прошу о серьёзной услуге, но я готов адекватно компенсировать риск и беспокойство.
Даже так? Какая щедрость! Надо полагать, меня пытаются засунуть в какую-то жопу?
Видимо, в моей условно прозрачной башке отобразилось некое движение, похожее на мысль, потому что Андрей сразу отреагировал.
— Риск минимален, всё обговорено, но есть небольшая вероятность какого-нибудь форсмажора. Как я уже говорил, я компенсирую.
— Да? — я был сам скепсис.
— Ты даже не представляешь, насколько. Намекну — я могу исполнить твою мечту и сделаю это, если ты нам поможешь. Я высоко ценю эту… Этого человека готов и ради нее на многое.
— У меня есть такая мечта? — я сильно удивился.
— Ты ведь хотел жить в собственном доме отдельно от всего мира? Так, чтобы никого вокруг? — Андрей хитро прищурился.
Так вот что ему Йози в записке написал — чем меня купить можно. Даже не знаю, как к этому отнестись, но очень хочется задать ему пару серьёзных вопросов. И первый будет: «Какого хуя, Йози!».
Андрей внимательно за мной наблюдал, и я надеялся, что держу лицо невозмутимое, как у бронзового Будды. Хотя нет, вру, не надеялся. Не с моей стеклянной головой.
— Всё опять оказалось сложнее, чем ты думал? — сочувственно спросил он. — Плюнь, это давняя история, и она тебя, в общем, не касается. Единственное, что важно — я готов дать тебе целый мир.
— Так щедро?
— Пустых срезов больше, чем заселённых, — равнодушно пожал плечами Андрей, — открыть постоянный доступ в один из них — дело техники. Не такая большая услуга, как тебе кажется, но, согласись, уникальная. Я даже поищу такой, где уже есть дом. Берег моря? Берег реки? Тропический остров? Лесная поляна? Я мог бы тебе оставить даже вот этот особняк, было бы проще всего — но ты же не удержишься и влезешь в местные напряги. Ну, или местные напряги влезут к тебе.
— Берег моря, если можно, — чёрт, от таких предложений не отказываются! — Но откуда дом в пустом мире?
— Ты удивишься, но очень многие срезы пустеют по самым разным причинам, этот отнюдь не уникален. Да и ваш я бы, если честно, в залог по кредиту не взял. Так что советую соглашаться. Свой мир — это не квартира в ипотеку.
— Ну, же мы не можем бросить даму в беде? — сделал хорошую мину я. Разумеется, купил меня с потрохами. А кто бы не купился?
Мне долили доверху бак, закинули еще четыре канистры с топливом, и Пётр кинул на заднюю лавку длинный армейский баул. Бородач оказался моим пассажиром на эту поездку, так что расположился на переднем сидении, пристроив между колен автомат Калашникова. Меня несколько напрягло, что сопровождающий меня человек считает оружие необходимым в поездке. Я ничего не имею против оружия, как такового, но я очень не приветствую ситуации, которые требуют его применения. Потому что пуля-дура и всё такое.
Андрей и остальные быстро перегружали что-то из «Нивы» в «Патр», а я прошёлся вокруг УАЗа, попинал колёса, пока мотор греется. Из дома вышла Криспи и побрела в нашу сторону. Я было занервничал, но она просто встала в сторонке, глядя на меня пристально и странно. Со стороны сада подтянулись и остальные «выгоревшие» — секси-блондинка-с-сиськами, сутулый паренёк и даже третья девица, которая по-прежнему имела вид совершенно отсутствующий, — её парень притащил за руку, уж не знаю зачем. Они встали неподалёку и тоже молча смотрели — к счастью, не на меня, а просто так, на суету.
Тем временем остальная часть группы закончила погрузку, и Андрей скомандовал «по машинам». Я уселся за руль, и тут у Петра из кармана заскворчала рация:
— Зелёный УАЗ, ответь Патрику! Зелёный — Патрику! Как слышно, приём?
УАЗ зелёный, я Зелёный… Отличный позывной образовался. Пётр вытащил рацию из кармана и протянул мне.
— Здесь Зелёный, на связи, приём!
— Следуй за нами, гнать не будем, дистанция метров десять, рацию держи включённой.
— Принято.
— Тогда поехали!
И мы поехали. Криспи неожиданно побежала за УАЗом, с непонятным выражением лица заглядывая в окно, но быстро отстала и остановилась.
— Ишь, как её разобрало-то! — удивился Пётр.
Посмотрел в боковое зеркало — четверо скорбных разумом «выгоревших» так и стояли, как собаки, которых бросает на даче уезжающий в город хозяин. Криспи держалась чуть в стороне, и, казалось, смотрела только на меня — хотя в изогнутом зеркале заднего вида такие детали, конечно же, не различались.
Глава 27. Криспи
Машины, пыля, скрылись за поворотом, но Криспи ещё долго глядела им вслед. Сегодня она снова не ела гель — в суете сборов и приготовлений проследить за ней было некому. Пётр кинул тубу, махнул рукой: «Жри, убогая», — и убежал по делам. Упаковка упала на пол. Криспи долго на неё смотрела, потом аккуратно подняла и убрала на полку. С утра её угостил яйцом новый человек, и она не была голодна.
Новый человек. Его имя что-то означало, но не запомнилось. Может быть, ещё пару дней без геля… Просто «новый человек», к которому так сильно тянет. После внезапной утренней полуистерики Криспи снова затянуло в тупое созерцательное безмыслие. Но где-то внутри, со дна мелеющего гелевого озера, медленно всплывало что-то, похожее на эмоции. Когда громкая зеленая машина скрылась, увозя его, она вспомнила, что такое «больно» и «страшно». Больно, что его больше нет. Страшно, что он не вернется.
Криспи не понимала, что с ней, но это как раз было нормально. Она давно уже ничего не понимала. И не хотела бы понимать, даже если бы могла что-то хотеть. Где-то в глубине плавало ощущение, что полного понимания происходящего ей не перенести. Иногда гель казался приемлемой ценой отсутствия боли. Но не сейчас.
Девушка механически покормила, расчесала и умыла своих подопечных. Мерит как всегда уклонилась от расчески, Пеглен как всегда перемазался какой-то дрянью, Туори как всегда была пуста и равнодушна, давно и безнадежно покинув свое тело. Может быть ей лучше там, где она сейчас, если есть какое-то «там», и есть ещё какая-то Туори.
Ближе к обеду из дома, стеная и держась за голову, выбрался Кройчи.
— Боже, зачем я вчера так много пил? — пафосно воскликнул он в пространство.
Оглядевшись и обнаружив отсутствие машин, грёмлёнг сразу взбодрился и перестал показательно страдать.
— Уехали? Отлично! — подмигнул он Криспи.
Она продолжила механически убирать мусор, оставшийся от вчерашних посиделок — пустые бутылки, грязные тарелки и стаканы.
— Ты, тоже думаешь, что я трус, да? — он обращался к девушке, как к собаке, не рассчитывая на понимание, а просто так, чтобы не говорить самому с собой, — что я специально накидался, чтобы не ехать?
Криспи собрала посуду в тазик и пошла к бочке с водой. Генератор, уезжая, заглушили, и насос не работал.
— Да, я боюсь рейдеров, — признался Кройчи, — и что? Дурак тот, кто их не боится. Мы, грёмлёнг, люди мирные. Я тебе так скажу, Крис: все эти стрелялки — по-настоящему дурной грём. Дурнее не бывает. Пусть ими горец наш развлекается, ему только в радость. Он если никого не убил — считай, день зря прошел. Дурной он человек, дурнее грёма. Не знаю, зачем он шефу.
Криспи разложила мытую посуду сушиться, подмела дорожку. Кройчи таскался за ней, разглагольствуя:
— Ну, поехал бы я с ними, и что? Толку от меня в драке никакого. И вот на что спорю — этот чёртов горец начнет пальбу, а в ответ пристрелят не его, а одного совершенно мирного грёмлёнга, который ничего такого в виду не имел, а просто крутил баранку.
Криспи потащила мешок с мусором к выкопанной неподалеку яме. Мешок был тяжелый, но Кройчи даже и не подумал помочь. Шел рядом и рассуждал: