Королевства Доблести (ЛП)

- Нет, этого не может быть. Жук должен был связать нас только болью.
Она попятилась вбок, но ус неуклонно следовал за ней.
Наконец, он настиг её, вмиг окружив и её синим полем.
- Нет. Помогите! У меня всё горит! Помогите! – кричала колдунья, всё сильнее прижимаясь к окну.
- О, я помогу тебе, - простонал писклявый голос кобольда, - Я помогу тебе, моя дорогая. В конце концов, я твой слуга, - его глаза горели болью, а пальцы, сжимающие рукоятку кривого кинжала, нетерпеливо переминались.
С яростным криком кобольд прыгнул на Кельшару, пробивая стеклянное окно и выталкивая колдунью в него. Тоз, вцепившись своими корявыми ручками в её лицо, полетел вместе с ней.
Крик колдуньи резко оборвался.
Жизни Кельшары пришёл конец. Но её магия всё ещё жила.
Тиверис подбежал к окну. Он увидел, как поле, обволакивающее Кельшару, стало чёрным, как ночь, и это чернота, по связывающему Тивериса и Кельшару усу, поднималась вверх. Смерть забрала колдунью и теперь шла за воином.
Чернота всё ближе подбиралась к Тиверису. Он знал, что умрёт от одного её касания. Но как он мог бороться со смертью?
“Оно защитит тебя”. 
У Тивериса не было времени думать, так что он ухватился за перо и громко прокричал:
- Во имя Огма, уходи! – его слова эхом разнеслись по комнате.
Гром и молния потрясли башню. Синее поле вокруг Тивериса разлетелось во множество лазурных осколков, ослепляя мужчину и роняя его на пол. Когда воин проморгался, он увидел у себя в руках совершенно обычно, ничем не выделяющееся перо. Тем не менее, он бережно положил его в карман. Его тело ужасно болело, но он нашёл силы, чтобы встать и пойти к выходу из башни. Он оставил свой меч на полу в комнате Кельшары. Меч подвёл Тивериса. Но вера нет.
Тиверис вышел из башни, и увидел, что шторм закончился, а тучи уступили место луне, освещающий прикрытые снегом холмы, которые теперь казались чистыми и свежими.
Он увидел искривлённые тела Тоза и Кельшары, лежащие во дворе башни. Лужи крови и тела были покрыты осколками стекла и лёгким слоем снега. Тиверис подошёл к Кельшаре, и увидел в её сломанной ладони Слезу Эверарда. Ни тёмная магия, ни падение с башни не нанесло ни малейшего вреда древней реликвии.
“Ещё одно доказательство силы Огма” – подумал Тиверис, пряча драгоценный камень в карман и отправляясь навстречу ночи.
В этот яркий зимний день ворота Эверардского аббатства были широко распахнуты. Тиверис тихо въехал во двор монастыря. Казалось, все мастера вышли, чтобы поприветствовать героя. Видимо. Весть о гибели колдуньи опережали Тивериса. Он снял чёрный капюшон своего плаща и глупо улыбнулся всем собравшимся мастерам.
- Добро пожаловать, мастер Тиверис, - со слезами на глазах сказала Мать Мелисенде, подошедшая к чёрному жеребцу, - Добро пожаловать домой.
  
СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО
 
 
Джеймс Лоудер
 
– Приблишается наездник! – прошипел Темный Ястреб. В холодном воздухе полуночи его дыхание превратилось в пар. – Помнишь, что я те говорил? Получишь половину того, что мы отошмем у этого типа, так?
– Да, – робко ответил мальчуган. Он отщипнул от буханки хлеба, торчавшей из небольшого ранца у его ног, затем глянул вверх на отца. Широко распахнутые карие глаза умоляли освободить от пугающей задачи, что вырисовывалась перед ним. В ответ Темный Ястреб нахмурился и толкнул сына через живую изгородь, отделявшую их от тракта.
Артус Цимбер пролетел сквозь колючие ветки, оголенные первыми ветреными днями зимы. Стоя и отряхивая изношенную тунику и бриджи, он вглядывался во темноту вдоль утрамбованной почвы торгового тракта. В одном направлении дорога была пуста и шла прямо – куда дальше, чем видел мальчик, прямо к мирной деревеньке Ират. В другом она аккуратно огибала поросший лесом холм, прежде чем устремиться на север, до самого Вэймута. В обоих направлениях не было ни малейших признаков всадника.
 
"И откуда отец знает, что кто-то приближается?" – удивился Артус. "Я не вижу даже на расстояние броска камня."
Мальчик глянул вверх, лишь для того, чтобы увидеть луну скрывшейся за свинцовыми, раздувшимися от снега, облаками. По одну сторону дороги, за колючим кустарником, будто спящие на холме великаны, сгорбились деревья. По другую на мили протянулись паровые поля. В окнах сгрудившихся около далекого кряжа ферм крошечными мерцающими точками сиял свет. Будь сейчас лето, Артус решил бы, что это светлячки.
- Недостаточно светло, чтобы что-нибудь увидеть, – прошептал он и вытащил свою маску. Приладив к глазам кусок потертой ткани, он вгляделся во мрак еще раз.
Любопытство быстро превозмогло страх, когда мальчик попытался разгадать, как его отец смог заметить наездника. Он поднял голову, пытаясь услышать предательский стук копыт по мерзлой земле. С ветвей высоко на склоне время от времени доносилось уханье совы. В фермерском доме собака залаяла на кого-то, взвизгнула и зашлась в скулежке. Но на этом пустынном отрезке тракта не раздавалось других звуков – хотя сердце мальчика колотилось так сильно, что он по-детски гадал, сможет ли кто-нибудь еще услышать его, если хорошо прислушается?
Артус прижал руку к груди, надеясь заглушить стук. Конечно, тот не прекратился. Мальчик тихо проклял свой страх, но тут же проглотил слова – если он испортит дело, производя слишком много шума, отец точно его побьет. Не было ничего, о чем Темный Ястреб пекся бы больше, чем о своей работе, и Артус оцепенел от одной только мысли, что подведёт его.
Скорил Цимбер был самым прославленным разбойником с большой дороги, известным как знаменитый Темный Ястреб. Сам Скорил верил, что эта слава распространялась на многие города и страны Сердцеземья, но даже в семь лет Артус знал, когда его отец преувеличивает правду. И хотя Темный Ястреб был более чем умелым лжецом, в Кормире многие и впрямь считали его мастером своего ремесла. Члены воровской гильдии стольного Сюзейла целыми дюжинами постоянно просили его взять их в обучение. Скорил не принимал никого – если он и передаст кому-то свое мастерство, то только одному из сыновей.
Этой холодной уктарской ночью был черёд Артуса принимать полномочия. Его старший брат, Орик, показал куда большие способности в деле разбоя. Силой и ловкостью он мог сравниться с людьми вдвое старше его десяти лет. Правда, Орик раз за разом демонстрировал и свою неисправимую глупость – забывая разоружать своих жертв или выкрикивая отцовское имя во время грабежа. Не будучи терпеливым человеком, Темный Ястреб не стал мириться с его ошибками. Жребий стать учеником разбойника с большой дороги пал на Артуса. И хотя тот испытывал отвращение к такой идее, ради отца он старался как мог.
Этой ночью, как и в большинство других, он потерпел неудачу.
– Ты так ше плох, как Орик! – слова ударили Артуса одновременно с толчком в поясницу. Мальчик упал на грудь, в его ушах звенело, сердце трепетало будто птица в клетке.
Темный Ястреб фыркнул:
– Тебе еще подфартило, что никакого наездника нет. 
– Нет наездника? – повторил Артус.
– Конечно нет, – Темный Ястреб бросил в мальчика рюкзаком. – Это было испытание, и ты лашанулся. Я ш тебе говорил – долго торчать на дороге во время "прогулки"...
– ...опасно, – закончил Артус. Он присел и набросил ранец на плечи, но его взгляд остался прикован к исцарапанным носкам сапог.
– И? – подсказал Темный Ястреб, поднимая мальчика на ноги.
Артус запустил руку в карман. Вынув ее обратно, он разжал грязную ладонь, демонстрируя синий камень, мягко сиявший волшебным светом:
– И всегда крепко держать вот это в руке.
– Камешек защитит тебя от копыт. Помнишь того шмурика, я тебе показывал в Сюзейле – щипача, которого телегой переехало?