Валет (СИ)
Пока я вот так размышлял, вспоминая события последнего периода своей жизни и занимаясь уже привычным нытьем и самосожалением, тело выполняло привычную работу: утренние процедуры, нарезка бутербродов, заварка чая в небольшой термос и облачение в уличную одежду.
Вышел из квартиры, быстрым шагом спустившись на первый этаж. Привычно отдышался, переводя дыхание после нахлынувшего приступа отдышки. Тяжело! Падла, прошел всего шесть лестничных пролетов, а такое чувство будто бы пробежал пару километров с тяжелым эРДэ за спиной.
Отдышавшись, свернул на велодорожку и побрел в сторону парка. Погода стояла пасмурная, но дождь не шел. Судя по расположению туч, они скоро уйдут на север, и выглянет солнце.
Возможно, мне сегодня повезет, и я увижу тренера из фитнес-клуба «Орион». Зачем мне тренер? Думаете, я на старости лет решил заняться спортом? Ага, цазз! Нет, все просто, сотрудник фитнес-центра «Орион» состоял в интимных отношениях с сотрудником прокуратуры, которая выступлю в качестве обвинителя по моему делу. То, что прокурорша была на пятнадцать лет старше своего любовника, да еще и была замужем, придавало уверенности, что я смогу с ней договориться, через её любовника, тем более что мне не нужно разваливать дело, всего лишь заменить требования прокуратуры, сменить реальный срок на условный.
Тренер любил бегать по утрам в том самом парке, куда я направляюсь. Так, что должно повести, я его уже третий день пасу. А у меня сегодня настроение такое, что думаю, что мне повезет. В воздухе витает, какое-то ощущение близкой бури или глобального изменения в моей жизни. Точно должно повести!
Занял скамейку на перекрестке двух велодорожек, достал пакет с бутербродами, набулькал чай в пластиковый стакан-крышку. Чай хороший, травяной, сладкий. Бутерброды с сыром и ветчиной. Люблю сытно и вкусно пожрать. Наверное, поэтому я в свои пятьдесят пять такой жирный кабан.
Только успел укусить бутер первый раз, как мимо меня прошагал худосочный юноша лет семнадцати, облаченный в черную парку с большим капюшоном. Ну, прошел и прошел, делов-то. Но от юноши шибало смрадом. Чем-то до боли знакомым, из старой, прежней жизни. Секунду я ворошил тяжелые камни в своем сером веществе, вспоминая, откуда я могу помнить этот запах. С органами обоняния в последнее время у меня творится черт знает что, они сходят с ума. Для меня сейчас запах кофе, сигарет, выхлопных автомобильных газов и протухшего мяса – абсолютно одинаков. И от пацана шибало чем-то похожим. Если бы у него в руке был стакан с кофе или «дудка» вайпа то я бы не обратил бы на это никакого внимания, но у него ничего подобного в руках не было, лишь в правой руке спортивная сумка. Одежда чистая, аккуратная и без пятен.
Черная длинная куртка с нашитым черепом на спине, черные джинсы, черные высокие ботинки. Джинсы заправлены в голенища ботинок. Куртка распахнута на груди. Странный тип. Глаза у него были закрыты черными очками. И это в восемь утра. Пасмурное утро с низкими хмурыми тучами.
Колумбайн хренов!
Стоп!
Точно!
Колумбайн!
Расстрел детей в школе!
Смерть!
Вот что мне напоминает запах, идущий от пацана. Он пахнет смертью! Так же шибало изнутри расстрелянной БээМПешки, которая каким-то чудом добралась нашей заставы. Из распахнутых настежь створок десантных люков вот так же воняло смертью. Я запомнил эту вонь на всю жизнь, потом уже вернувшись на гражданку, долго не мог ходить среди мясных рядов на рынке. Не любил запах свежего и заветренного мяса. Воротило и сразу же накатывали воспоминания с войны.
Не знаю почему, но я тут же встал и пошел следом за пацаном. На вид ему лет шестнадцать-семнадцать, скорее всего старшеклассник или учится в ПТУ. Что у нас по пути? Школа? Точно, если идти дальше по дорожке, то можно выйти на задний двор школы. Сумка в руках у пацана совершено, не похожа на школьный рюкзак. Зачем ему сумка? В ней спортивная форма? Может быть, а может там короткоствольный дробовик со сложенным прикладом, или обрез ружья. А может там банка с порохом, на стенки которой скотчем примотаны гвозди и саморезы?
Вызвать полицию? А как? Между мной и пацаном всего десять метров, если я начну в трубку телефона объяснять, что я хочу от правоохранителей, то пацан меня услышит. А если отстать от преследуемого подростка, то можно потерять его из виду. А вдруг он не в школу идет, а куда-то в другое место? Там дальше по улице еще детский садик есть. Ладно буду идти за ним, а там будь что будет. Скорее всего, это просто фанат какой-нибудь рок-группы, типа «Король и Шут», а никакой не сумасшедший стрелок.
Подросток шел целеустремленно, точно зная куда направляется. Смотрел он только перед собой, головой не вертел, на встречных прохожих внимания не обращал. Я не знаю как себя ведут сошедшие с ума «колумбайны», возможно они должны нервничать и ерзать, но этот пацик выглядел собранным и уверенным. Скорее всего он идет по своим делам, а в сумке у него обычные вещи. И на хрена я за ним поперся? Тоже мне Шерлок Холм выискался, запах учуял какой-то там. Идиот! Надо было оставаться на скамейке и пасти любвеобильного фитнес-тренера. Это сейчас намного важнее, чем какой-то там подросток в черной одежде и с сумкой в руках.
Пацан дошел до школьной ограды, прошел вдоль ней, добрался до калитки ведущей внутрь и спокойно зашел на территорию школы. Я двинул следом. Понятно, что в здание школы меня не пустят, ну я туда и не пойду. Если пацан зайдет в школу, то его должны встретить охранники и досмотреть, если дальше ничего не произойдет, то все хорошо, то значит я ошибся и потерял еще один день. Но это не страшно, потому что тренера можно будет подкараулить и под «Орионом», или опять завтра с утра устроить засаду в парке. Ничего, от меня этот фитоняш никуда не уйдет, я его из-под земли достану.
Паренек в черной куртке подошел к главному входу школы, который сейчас был заполнен учениками. Одни только подошли к зданию, другие уже тут стояли до этого, первоклассники кучковались по классам в ожидании своих классных руководителей, тут же тусили их родители. Спешили учителя и работники школы. Кипела обычная, привычная школьная суета, свойственная для столь раннего часа.
Пацан отошел чуть в сторонку, поставил сумку на пол, расстегнул молнию и достал изнутри двухлитровую пластиковую бутылку, наполненную чем-то темным.
Странно? Чего это он? Пить захотелось? Сушит с утра?
Парень перевернул бутылку горлышком вниз и принялся поливать асфальт густой жижей.
Что это он делает?
Перфоманс какой-то? Или банально проиграл спор?
Я подошел ближе. До пацана было метров десять. Жидкость в бутылке была похожа на кровь. Запах смерти шибал в нос все сильнее и сильнее.
Да, что за хрень такая происходит?
Что этот пацан удумал? Для чего он поливает темно-красной, почти черной густой жидкостью асфальт у себя под ногами?
Приходившие мимо школьники особого внимания на действия подростка не обращали. Да, какие-то, брезгливо шугались в сторону, боясь наступить или быть испачканы пролитой жидкостью, но большинство проходили мимо, даже не повернув голову в сторону странного пацана.
Я подошел еще ближе, пытаясь понять логику действий пацана. Паренек рисовал на асфальте какие-то узоры. Жидкость попадая на мокрую после дождя поверхность, окрашивала асфальт в красный цвет, при этом она не разбрызгивалась в бесформенные пятна, а складывалась в линии правильной формы и одинаковой ширины, как будто у пацана в руках была не смятая двухлитровка, а огромный маркер, а под ногами у него не шершавый, потрескавшиеся асфальт, а огромный лист мелованной бумаги.
Чудно! Никогда такого не видел. Копперфильд хренов!
Закончив рисовать, пацан отбросил пустую бутылку в сторону. У него получился какой-то рисунок похожий на цветок, в центре которого лежала его сумка. Нет, это не цветок. Рисунок похож на языческий символ – коловрат. Точно, он самый!
Что он делает?
Парень достал из сумки пачку денежных банкнот, разорвал пальцем бумажную стяжку и, подняв веер купюр над головой, громко крикнул: