Закон дороги (СИ)

Лестница закончилась маленькой площадкой перед массивной каменной дверью. Орданн не увидел никаких рычагов, замков и прочих механических хитростей. Вход запирало несложное заклинание, которое он с легкостью распутал — ему уже встречались такие здесь, во дворце. Каменная плита с тяжелым скрипом уползла в стену, открывая не слишком длинный коридор, ярко освещенный магическими светильниками. По обеим его сторонам тянулись двери: некоторые закрыты, на каких-то висели огромные замысловатые замки, а две или три снабжены серьезными заклинаниями, к которым и подступаться не стоило, не зная ключа. Внимание найденыша привлекла узкая деревянная дверь рядом со входом: ни затворы, ни волшебство ее не защищали. Орданну почему-то подумалось, что эта дверь очень похожа на ту, первую, в Оружейной… В маленьком помещении с низкими потолками, на столиках, обитых сукном и бархатом, под хрустальными колпаками находилось все, что интересовало сейчас найденыша. На королевскую корону — обруч белого золота, с красующимися вместо зубцов, ограненными в «каре», сапфирами и алмазами, юноша едва взглянул. Да, куча драгоценных камней невиданной чистоты, и только. А вот это действительно интересно: рядом лежала та самая диадема. Серебряные кружева и несколько вишневых капель сияющих живым светом рубинов. Он попробовал посмотреть на удивительную реликвию «третьим глазом», понять, что же в ней особенного, но не увидел ничего кроме слабого красноватого сияния. Наверное, мне не понять, — мысленно усмехнулся найденыш, — женская магия… А как красиво эта вещица будет смотреться в волосах моей Одри! Орданн отчетливо представил себе тронный зал дворца, толпу придворных и прекрасную колдунью в великолепном платье багрового шелка и с этой диадемой в парадной прическе. Размечтался! — оборвал он сам себя, — еще не король, а туда же! Не о приемах и балах думать нужно, а об эпидемии.
Найденыш осторожно поднял и отставил в сторону хрустальный колпак, взял в руки массивный золотой шар державы. Тот оказался неожиданно легким, точно полым внутри. Орданн провел пальцами по усыпанному бриллиантами «поясу», повертел шар так и эдак, несильно надавил сверху, и он раскрылся, точно раковина. Внутри, в выложенной бархатом выемке оказался прозрачный бледно-розовый кристалл. Руки ювелира явно никогда не касались его — грани были не слишком правильные, а ребра очень острые. Юноша аккуратно вернул державу в первозданный вид, решив разобраться с таинственным кристаллом при ярком свете кабинетных светильников. С минуту он задумчиво смотрел на серебряную диадему, потом нашел какую-то достаточно вместительную пустую шкатулку, спрятал в нее оба предмета и спокойно отправился наверх, в свои апартаменты.
При первом же рассмотрении магическим зрением розовый камень показался коконом из сплетенных воедино Сил, скрепленных совершенно незнакомым заклинанием из давно запрещенной магии. Орданн только читал о таком колдовстве — оно обладало исключительной силой, но требовало для себя что-либо предметное: кость древнего животного, коготь дракона, плавник левиафана или попросту кровь жертвы, как правило, человеческой. «Магический глаз» различал на плотном овальном коконе некие следы, более всего похожие на отметины от снятых скреп. Оставался только один пылающий багровым тонкий обруч, что удерживал заключенную внутри сущность. Очевидно, пленник кристалла не раз помогал своим хозяевам, и, в конце концов, его ждала свобода. Камень никак не хотел выниматься из своего гнездышка. Пальцы найденыша раз за разом соскальзывали по граням, а при последней попытке извлечь артефакт Орданн глубоко порезал палец о бритвенно-острое ребро. Он отдернул руку, от резкого движения капля крови сорвалась с пальца, растеклась по бледно-розовой поверхности камня и тут же будто впиталась в нее. Талисман стал более темным и слегка засветился в том месте, где его коснулась кровь. У найденыша зазвенело в ушах, все окружающее на какое-то время стало расплывчатым и нереальным. И тут же возникло ощущение присутствия кого-то огромного, очень сильного, непонятного, но и не враждебного. “Если ты разбудишь душу камня…” Но разве возможно это сделать? Юноша почему-то вспомнил, как в детстве его приходила будить матушка. Она открывала настежь окно, и влажный соленый ветер с моря врывался в комнату, принося с собой шум прибоя и крики чаек. Вот от этих-то криков он и просыпался. Помнится, ему всегда хотелось спросить: эти наглые птицы специально так развопились, чтобы не дать юному принцу досмотреть лучший в мире сон?
 
Где-то бесконечно далеко и совсем рядом некто могучий несколько раз вздохнул и после многих столетий сна снова взглянул на мир глазами очередного хозяина — Орданна. Найденыш будто увидел сквозь розовое стекло с высоты птичьего полета: Город, и горы, и море, и остров Кадарн, и волшебных существ, обитающих во дворце, и много всего другого… Сразу, с непривычки, и не запомнить. Город заволакивал грязно-бурый липкий туман, хотя кое-какие районы оставались чистыми — так пленник кристалла воспринимал эпидемию. Странным багровым пламенем наливалась полуразрушенная башня старого маяка, от нее тянулся узкий луч, постоянно ощупывающий дома и улицы. Эта картина висела перед мысленным взором найденыша настолько долго, что он почувствовал даже отголосок не вполне человеческих эмоций живущего в кристалле: сначала тревогу, потом возмущение и, наконец, гнев. Конечно, когда-то ты, наверное, был стражем этих земель, — подумал юноша, обращаясь к своему невидимому собеседнику, а теперь некий злоумышленник повсюду распространил свое гнусное колдовство… Сможешь ли ты уничтожить туман, что день за днем убивает горожан? Ответа не было, пленник будто думал о чем-то своем… Может, оценивал силы?
**** **** ****
Был еще один человек, который ночью не сомкнул глаз. Герт, чтобы забыть о кошмаре, накатившем на него в комнате Тайри, и последовавшим за ним позорным бегством, пытался утопить переживания в работе.
Надо выполнить обещание, данное Орданну, заглянуть в далекое прошлое и понять, почему последний король так и не вернулся. События представились ему в не менее аллегорическом виде, чем в прошлый раз, но Смотрящий сквозь Время был готов к этому. Действовали все те же фигуры: черный с мантикорой и лабрисами в гербе и купец в двойственной маске. Но у них появился помощник — некто в сером балахоне, сгорбленный и тщедушный, с совершенно незапоминающимся лицом. Этот «некто» повсюду таскался за ними. Пока первые двое разговаривали с людьми, произносили речи на многолюдных приемах или витийствовали на площадях и в тавернах, он легонько, будто лаская, касался то одного, то другого наивного слушателя. И человек начинал повторять только что услышанные слова другим, да еще так убежденно, будто сам так всегда считал. Говорилось же и повторялось из раза в раз только одно: король предал их, король предал свой Город!!! Монарх испугался перемен, он не хочет делиться властью, он боится, что его потеснят набирающие силу Золотые Пояса? Может быть, но больше всего он испугался того, что его разоблачат! Король заключил грязную сделку с самой Тьмой, но хитроумный герцог догадался обо всем! Вот кто действительно печется о безопасности Города и благе народном! Поэтому король и бежал, использовав болезнь красавицы-жены, как предлог. Да и кто знает, почему слегла Мирана? Может быть, не захотела жить, узнав о делишках своего муженька? А может, он сам и наслал на нее порчу?
Стоило ли удивляться тому, что случилось, когда на траверзе появился одинокий королевский фрегат. В порту собралось множество народу, и все как один вопили: «Не пустим на нашу благословенную землю короля-предателя! Пусть убирается за море!». Королевской шлюпке даже не дали причалить к берегу. Как только она приблизилась на достаточное расстояние, в нее полетели камни. Одурманенным и обманутым не нужен был «король-предатель», зато герцог в ржавой короне мог торжествовать: толпа буквально боготворила его…
Герт с трудом выплыл из этого фантасмагорического кошмара и довольно долго пытался восстановить душевное равновесие. Заснул он только утром, предварительно записав на листке бумаги самые важные вопросы: кто из особ королевской крови имеет в гербе мантикору, кто из купцов внезапно разбогател после исчезновения короля, и в чьих руках сосредоточилась тогда власть. Все это, при известной доле настойчивости, можно было отыскать в хрониках.