Закон дороги (СИ)

Найденыш выглядел жалко в своих невообразимых лохмотьях, бывших когда-то вполне приличным и дорогим дворянским костюмом. Кое-где сквозь кровь и грязь просвечивали кусочки тонкого сукна, не везде оторвались шитые золотом позументы, болталась на нитке одинокая рубиновая пуговица. Однако, больше всего в этом одеянии было прорех. Парень дрожал на холодном ветру, несущем дождевые брызги, и, очевидно, скоро замерз бы насмерть.
— Ему можно чем-то помочь? — голос Одри дрогнул. Лесная колдунья слишком близко к сердцу приняла чужие страдания.
— Прежде всего, растереть, одеть и накормить, — Габриэль отвязал от вещевого мешка скрученную по-армейски теплую куртку и накинул ее на плечи найденышу. Потом протянул ему фляжку, — ну-ка хлебни! Знаю, противно, но сейчас — полезно. Не бойся, не отравишься. Эх, бедолага, как же тебя угораздило…
— Нам нужно в тепло, под крышу, — растирая скрючившиеся от холода пальцы юноши, сказала Тайри. Беглый осмотр целительским взглядом показал, что, несмотря на обилие ссадин и синяков, найденыш вполне здоров, только очень слаб и голоден, — а для этого всего-то попасть в Город. Только вот нас вряд ли пустят — с таким-то соседом. Боюсь, что ворота давно никому не открывают. Нужно что-то… более весомое, чем просьбы продрогших путников.
Лоцман кивнул, вытянул руку и по-птичьи крикнул, призывая первого попавшегося крылатого помощника. Крупная чайка не заставила себя ждать, смирно опустилась, вцепившись лапами в его перчатку, проскрипела в ответ нечто ворчливо-недовольное. Зеленоглазый обернулся к спутникам:
— У кого из вас сохранился здешний медальон? Это будет лучшим знаком для стражи.
Габриэль оказался проворней других, хотя медальоны после прошлого похода сохранили все. Даррен дважды обернул цепочку вокруг шеи пернатого вестника, закрепил ее чарами, чтобы не потерялась, и отправил чайку в Город. Тайри взяла найденыша за руку, и он послушно пошел за ней в сторону смутно видневшейся сквозь струи дождя скальной громады.
Город-над-Морем со стороны Белого Моста был теперь мало похож на тот, что увидели в свое время и Даррен, и Тайри с друзьями. Когда-то белоснежные сверкающие стены пестрели черными пятнами копоти, проломы были наспех заложены серым скальным камнем. Высокие тонкие сторожевые башни тоже носили следы пожаров, гавань внизу пустовала, ее перегораживали многочисленные боны, а пирсы ощетинились пушками и баллистами. Леди Даллет было бесконечно жаль исчезнувшую светлую сказку в камне, какой был раньше Город, тысячу с лишним лет не знавший войн и нападений. Она понимала, как тяжело, должно быть, обороняться его жителям, и помощи им ждать было неоткуда. Где-то далеко лежал за океаном Ветров полузабытый материк, сообщение с которым прекратилось несколько веков назад, нежились под ярким тропическим солнцем оба Архипелага, манили легендами и золотоносными речками пустынные берега Приюта Потерянных, но ни одного чужого корабля не было в гавани, да и, наверное, уже не будет. Возможно, кто-то еще жил по ту сторону скалистого хребта, прикрывающего Городу спину, но она об этом не знала. Если верить словам Двуликой, помогать Городу придется именно им — потому что больше некому. Всего и работы — сделать то, что не может никто другой, а там видно будет.
**** **** ****
Весть о пришедших по мосту путешественниках, посланная с чайкой, достигла обороняющихся. Как только Маленький отряд добрался до ворот, открылась тяжелая потайная дверь в одной из башен, и усталые, замерзшие путники вступили под защиту по-прежнему неприступных стен. Пройдя по узкому темному коридору, они оказались в маленьком полукруглом дворике, вымощенном бурым булыжником и заставленном по периметру бочками с чем-то темным и маслянистым. Навстречу, из массивных деревянных дверей внутренних покоев вышла целая делегация. Впереди — человек, одеянием и манерой держаться более всего напоминающий жреца или монаха из Смиренных братьев. За ним трое Мудрых в своих неизменных синих плащах с глубокими капюшонами, двое бородатых мужчин в богатых камзолах — видимо, наиболее влиятельные купцы, и десяток воинов в доспехах удивительной работы из синеватого металла, которых не встретишь ни в одном другом мире. Тот, что напоминал жреца, вышел вперед и сдержанно поклонился Тайри.
 
— Я — настоятель храма Всех Светлых Сил, мое имя Грант. Мы уже почти потеряли надежду, госпожа, — сказал он, — но, слава Всевышнему, пророчество не обмануло нас. Пока Город не окажется на грани гибели, Хранительница не вернется. Вы вернулись.
— Сколько же мы отсутствовали, почтенный Грант? — спросила леди Даллет, заметив, как губы старика тронула улыбка — ему было приятно, что упомянутая в пророчестве говорит с ним учтиво. Он читал множество свидетельств о том, что все предсказанные оказывались людьми надменными и самодовольными, или же становились такими, едва узнав, что пророчество говорит именно о них.
— Чуть больше пяти лет, госпожа. Немного, вроде бы, но вполне достаточно, чтобы Тьма подняла голову.
— Все, как и было сказано в Книге Основания, — произнес один из Мудрых, — они придут по дороге, которой больше нет: светлая Хранительница, ее Лоцман, и ее Воин — живой меч, ясноглазая колдунья, что будет ей как сестра, и с ними пятый, о котором ничего не известно… Чужака вы и привели. Этот парень явно не из вашего отряда, он выглядит, как нищий или как беглый узник.
— Я полагаю, что именно он и упомянут в вашем пророчестве, — уверенно ответила ему Тайри, — я видела его тогда, в источнике. Мы нашли этого мальчика на мосту, совсем одного. Думаю, что над ним поработали темные маги: его память пуста, он не помнит даже своего имени, а в душе только ужас. Ему нужна помощь. Любая. А прежде всего — тепло и кров.
— Пойдемте в дом, светлая госпожа, — сказал один из купцов, — там все же уютнее.
Ну надо же, невесело усмехнулась про себя целительница, хоть один вспомнил, чтопод дождем разговаривать трудно и холодно! Шторм и в самом деле разыгрался не на шутку, ветер жутковато завывал в бойницах на разные голоса, а холодные струи больно хлестали по лицу.
Дав пришельцам переодеться в сухое и немного прийти в себя, их проводили крытыми переходами в городскую Ратушу. Там, в главном зале, собрались все двенадцать купцов — Золотые Пояса, пятеро Мудрых, и настоятель Храма. Видимо, эти люди управляли сейчас и Городом, и обороной. Без их слова ничего не делалось. Тайри внимательно присматривалась к новым собеседникам, но не нашла на их лицах ни радости, ни облегчения, ни намека на дружелюбие. Увы, только настороженность и недоверие. Если кто и ждал предсказанных Пророчеством помощников, то только не купцы. Лиц Мудрых видно не было, но позы тоже о многом могут рассказать. Единственная среди них женщина стояла чуть в стороне, гордо выпрямив спину и сложив на груди руки. Мужчины стояли тесной группой, неслышно переговариваясь, склоняя друг к другу головы. У одного угадывалось оружие под плащом, и он постоянно тянулся к эфесу, но останавливался на полпути и прятал руку за спину. Другой опирался на посох, положив обе ладони на круглый синий камень-навершие. Третий немного сутулился — так давят на плечи прожитые годы, и нервно переступал с ноги на ногу. Лишь четвертый стоял неподвижно, но это была неподвижность змеи перед броском.
То, что Мудрые сочли нужным рассказать о произошедшем за минувшие пять лет, почти не удивило леди Даллет и Лоцмана. Тьма, не спеша, точно смакуя лакомое блюдо, занимала позицию за позицией: сначала, после странного и вроде бы совсем несильного землетрясения, из морской пучины поднялся упоминаемый только в старых хрониках остров Кадарн. Еще тогда о нем ходила самая дурная слава, рыба вокруг этого проклятого куска суши водилась исключительно страшная видом и ядовитая, а люди, доброй волей или случайно туда попавшие, никогда не возвращались. Самой длинной зимней ночью того же года на острове появилось здание — странное и пугающее, но в то же время необыкновенно привлекательное. С людьми, которые подолгу на него смотрели, вскоре пришлось проститься — они в складчину выкупили старенький корабль и отплыли на остров. Часть галер и парусников из торговых караванов, что в то время приходили в Город с Архипелагов, постигла та же судьба, но, как ни странно, сразу после окончания зимних штормов они снова вышли в море и легли на обратный курс. Над ними реял уже новый флаг: золотой ключ на черном поле. После этого всякое сообщение с дальними островами прекратилось, постоянные торговые и дипломатические миссии были спешно свернуты, а люди высланы на родину. Им сказали, что еретикам не место на землях, которые осенил своим благословением Раат-ка-Бет, Сын Ночи. Или они отрекутся от веры предков и примут новое служение, или как можно быстрее возвращаются домой, пока Великий не разгневался и не наслал на них беды.