Из любви к искусству (СИ)

– Значит, вы у нас женщина исключительной душевной доброты и занимаетесь благотворительностью? – явно издевался надо мною Аэн.
И зря, между прочим.
– Занимаюсь. Я патронесса сиротского приюта, – тихо и совершенно спокойно ответила я, не став добавлять, что регулярно жертвую еще и паре приютов для животных. Посчитала, это будет лишним. В конце концов, это моя частная жизнь!
Кахэ глядел на меня недоверчиво.
– Об этом нам не говорили.
Неудивительно. Даже если бы кто-то и знал о моем невинном филантропическом хобби, вряд ли рассказал. О других приятней всего рассказывать именно гадости, особенно о ком-то вроде меня, красивых и разбогатевших исключительно из-за смазливой физиономии.
– Я люблю покричать при случае, ларо Аэн, – со вздохом признала очевидное я, искоса поглядывая на адвоката. Пока Терри не демонстрировал признаков беспокойства. – Дурное воспитание, средний класс… Словом, что уж объяснять? Ну и, чего таить, когда начинаешь орать, до окружающих быстрей доходит, чего ты хочешь. Но сколько бы я ни кричала и ни била посуду, почему-то пока никто не поспешил подать в суд, чтобы получить компенсацию. А ведь с меня можно стрясти порядочно денег.
Кажется, упоминание нестребованных с меня денег подействовало на дознавателей больше, чем рассказ о благотворительности. Странные они мужчины.
Каэ Орон переместился поближе ко мне, забавно подпрыгивая на своем стуле. Вставать он категорически не хотел, наверное, боялся, что напарник отожмет стул при первой подвернувшейся возможности.
Если Алек Аэн давил на меня, всеми силами давая понять, что я, по его мнению, виновна, оборотень улыбался умильно и даже приглашающе, наверное, рассчитывая на мое женское кокетство или женскую же глупость. Четверть эльфийской крови давала все шансы на интерес со стороны каэ Орона, но мне и в голову не приходило, будто я действительно привлекла рыся. Просто напарники-дознаватели старательно пытаются вывести меня из равновесия. Они действуют сообща по заранее продуманному плану.
– Алек, перестань издеваться над ларэ Уиллер. Всем же понятно, она просто немного эксцентрична, не более.
Голос оборотня звучал непосредственно, с многообещающими мурлыкающими нотками. Желтые кошачьи глаза поймали мой взгляд и упорно не отпускали. Оборотень меня как будто гипнотизировал.
– Что именно вы делали позавчера вечером с девяти до одиннадцати часов? – задал самый важный вопрос Фелис каэ Орон, чуть подавшись вперед.
Его зрачки расширились.
– Я была на презентации нового альбома Ллевелин в клубе «Затмение». Приехала в половине девятого, уехала где-то в начале первого ночи. Точнее не сказать.
К несчастью, я была слишком умна и слишком хорошо для штатского успела изучить сыск, чтобы понять: хлипкое у меня алиби, неубедительное. «Затмение» находится близко к съемочным павильонам студии, можно пешком дойти. А громкая музыка и эпилептическое мигание стробоскопа позволяли исчезнуть из клуба и вернуться, не привлекая особого внимания у окружающих. У меня не было привычки прилипать к кому-то намертво. Значит, не найдется и свидетеля, который бы поручился, что я не покидала ночного клуба.
Но я говорила правду, поэтому в лице не изменилась и сохранила полное спокойствие. Даже нос оборотня не уловил бы следов колебаний в моем запахе.
– И вас там, разумеется, видела прорва народа, – произнес чуть отрешенно оборотень и прикрыл глаза. – А сам клуб где находится?
Странное дело: ведь и каэ Орон, и Аэн – они же небедные, крайне небедные. Рыси все еще главенствуют среди оборотней, а дом Эррис занимает лидирующее положение среди южных Домов. Но почему-то дознаватели не знают, где находится один из самых дорогих и элитных клубов Иллэны. Впрочем, «Затмение» – оно для бомонда все больше, наверное, стражники развлекаются в других местах.
– В соседнем квартале, – опять же совершенно честно ответила я.
Терри понемногу начинал переживать, но не порывался меня остановить.
– А пешком сколько?
– Минут пять, – ответила я спокойно. Взгляда не отводила и беспокойства не выказывал и не испытывала.
 
Было ясно, к какой именно мысли каэ Орон подводит и меня, и Терри заодно. Вслух пока, конечно, не говорит… Я чуть округлила глаза и затрепетала ресницами. Милая-милая девочка и совершенно ничего не понимаю, вот вообще. Наверняка дознавателям в оба уха еще и насвистели о том, что я классическая тупая блондинка, одинаково вздорная и безмозглая. Ну, вот и пусть стереотип чуточку поработает на мое благо.
– Значит, если бы кому-то в голову пришло явиться из клуба в съемочный павильон и убить Фреда Хэмптона… – многозначительно подхватил Алек Аэн, довольно потирая руки.
Я вздохнула.
– То сперва этому кому-то нужно было бы знать, что Фред вообще все еще на студии, – напомнила я. – Два дня назад съемки закончились рано из-за какой-то хозяйственной ерунды. Уже в три часа все разъехались. Кому бы в голову могло прийти, что Хэмптон окажется на студии в такое время? Он приезжал на съемки позже всех, а уезжал раньше всех.
Дознаватели смотрели на меня. Я смотрела на дознавателей. Подозреваю, они крыли меня про себя последними словам, так же, как и я их. Быть может, конечно, эти двое успели многое узнать за одним сутки, но, кажется, самого главного так и не уловили.
– А вы кроме как на съемках с Хэмптоном общались? – задал очередной вопрос каэ Орон.
Он опять старался выглядеть мило, но верилось с трудом.
– С ним вообще можно было общаться разве что в постели. А в этом плане Хэмптон меня вообще не привлекал, – раздраженно фыркнула я. – Я встречала Фреда только на съемках и видеть больше необходимого его смазливую физиономию не желала.
Терри расстроенно вздохнул и принялся переводить с моего языка на вежливый.
– Моя клиентка не имела никаких личных отношений с убитым и общалась с ним только по профессиональной надобности.
Стражники одновременно закатили глаза.
– Да поняли мы вашу клиентку, поняли, – проворчал Аэн. – А с кем-то на съемочной площадке у Хэмптона были дружеские отношения? Судя по рассказам, кроме вас с ним все ладили, но, может, кто-то был особенно привязан к Фреду.
Я задумалась на несколько секунд, пытаясь собрать все, что знала о Фреде Хэмптоне, в сухую выжимку.
– С женщинами у него были неплохие отношения. Но оно и понятно, Фред отличался как редкостной тупизной, так и редкостной красотой. А красота – отличный повод закрыть глаза на прочие недостатки.
Внешность Хэмптон эксплуатировал как только мог, но, наверное, не мне его судить. Сама мало чем лучше, разве что поумней.
– У него была любовница в съемочной группе? Или какая-нибудь интрижка на ночь-другую? – продолжил допрос кахэ.
Тут я могла только покачать головой безо всякого сомнения.
– Здесь он ни с кем не спал. Иначе всплыло бы тут же, а у него точно имелась некая лара. Скорее всего, состоятельная и со связями. Таким любовницам обычно не изменяют, себе дороже. Или хотя бы изменяют там, где не найдется доброхотов, которые и подсмотрят, и растреплют.
Почему-то мои слова дознавателей смутили и даже как будто возмутили.
– Он что, был… содержанкой?! – почти с ужасом уточнил у меня каэ Орон.
Мы с Терри украдкой переглянулись. Эти двое точно не имели раньше дела с киношной и театральной средой. Еще вспомнилось, что и кахэ, и оборотни все еще сохранили патриархальный уклад. Сама мысль о том, что женщина может платить мужчине за любовную связь, наверное, шокировала и Аэна, и каэ Орона.
– Содержанцем, ларо, содержанцем, – поправила я дознавателя.
В этот момент я остро ощущала собственное превосходство. О чем-то знала я, но не знали опытные стражники.
 
– Почти наверняка у него имелась богатая покровительница. Тупенький мальчик из глубокой провинции приезжает в Иллэну и вдруг получает контракты с лучшими модельными агентствами, роли в сериалах, пусть и не самых лучших. А ведь Фред был редкостным бревном, поговаривали, даже на обычных съемках для каталогов одежды его приходилось ставить как шарнирную куклу.