Ворон (ЛП)

— Ты уверена в этом, детка? — заносчиво спрашивает Донован. — Я не намерен сдерживаться.
— Знаю, знаю. — Закатываю глаза в ответ. — Ты такой большой, крутой и сильный.
Мне надоело скакать туда-сюда, поэтому решаю направиться прямо к нему и жду, когда Джонни подаст сигнал. Он бросает перчатку, и я быстрым хуком справа наношу Доновану сильный удар прежде, чем отскочить назад. Пока он приходит в себя, ошалелый до чертиков, толпа надрывается со смеху.
— Давай, — ехидничаю я. — Завязывай уже. Покажем этим людям то, за чем они сюда пришли.
— Ты пожалеешь об этом, малявка, — почти рычит он мне.
Одаряю его своей самой милой улыбкой, смещая свой вес, чтобы занять удобную оборонительную позицию. Колени согнуты, локти прижаты к туловищу, а кулаки готовы наносить удар за ударом. Два быстрых движения плечами и глубокий вдох.
Слово Джонни — закон, а он уже объявил о начале боя. Здесь нет раундов. Бой идет до нокаута или признания поражения. Единственное правило? Не бить по яйцам. Кучка маменькиных сынков.
Без всяких колебаний Донован надвигается прямо на меня, поочередно нанося удары. Блокирую и уворачиваюсь от каждого из них, что только подзадоривает его еще больше.
Это первое, чему я научилась. Сначала нужно работать над ногами, остальное придет само. Чтобы быть хорошим бойцом, нужно быть сосредоточенным и уравновешенным. Работа ног Донована довольно небрежна. Он слишком полагается на кулаки, чтобы контролировать свои перемещения, в то время как я двигаюсь всем телом.
Но это меня не спасет, потому что у него явное преимущество. Причем, оно есть у каждого из них. Мое же преимущество заключается в том, что я думаю головой. А мужики думают членом.
Мои обтягивающие шорты и спортивный бюстгальтер явно отвлекают его внимание. Несмотря на то, что я только что съездила ему по морде, он продолжает видеть меня как пару сисек и задницу.
Кто бы сомневался.
Пользуюсь возможностью и прижимаю его левым хуком и четким ударом снизу правой. Он с присвистом выдыхает, когда пяткой бью его по колени, а лицо наливается яростью. Вокруг нас ревет толпа, визжа от восторга и подбадривая нас. Среди шума различаю выкрики Скарлетт:
— Прямо в челюсть, — кричит мне она, пока я прицеливаюсь. — Ты сможешь, Мак!
Это ее понятие «не высовываться»? Отрешаюсь от нее и полностью фокусируюсь на поставленной задаче. Я не той комплекции, так что у меня мало шансов уложить Донована на лопатки. Лучше всего я расправляюсь с громилами на ковре. Для этого больше всего подходят приемы джиу-джитсу и дзюдо, которые пришлись мне по душе. Когда я нарывалась на драку в переулках, то мои противники, как правило, превосходили меня в размерах. Это может пугать, если не знаешь, как действовать. Но лично я считаю себя ассом по части удушающих приемов. Мне гораздо легче перемещаться по мату, чем большинству моих соперников, благодаря моей гипермобильности. Мне нужно, чтобы Донован опрокинул меня, так будет легче его одолеть.
Он задевает мое плечо левым хуком, пока я стараюсь отскочить в сторону. Мне до чертиков больно, и он видит это по выражению на моем лице и лишь улыбается. Наношу ему серию быстрых поочередных ударов, чтобы заставить его потерять равновесие и подставить его под сокрушительный удар. Апперкот локтем прямо в челюсть.
И это его выбешивает. Он предсказуемо несется прямо на меня и грубо припечатывает к полу. Он вышибает из меня дух и выбивает челюсть. На лице изображаю неописуемую боль и делаю вид, что задыхаюсь. Всего-то делов.
На долю секунды он теряет бдительность, и у него появляется этот характерный высокомерный взгляд, думая, что уже победил. Хотя этого и следовало ожидать, ведь он, как и большинство мужчин, наивно полагает, что раз уложил меня на спину, значит, утвердил свое господство. Настоящий боец знает, что это далеко не так.
Я отталкиваюсь бедрами от пола, прежде чем он успевает убрать руку. В мгновение ока его руки оказываются прижатыми, а мои ноги размещены в нужном положении. Едва успеваю насладиться его потрясенным лицом, выполняю идеальный удушающий захват. Бедрами сжимаю его шею, пока он тщетно пытается лупить меня свободной рукой.
 
Он успевает нанести мне слабый удар по лицу, поскольку силы уже его покидают от сдавленной мертвой хваткой шеи.
Он приподнимает левую часть моего тела, пытаясь отбросить меня, чтобы высвободиться из захвата. Изгибаю спину и одной рукой блокирую все его попытки вырваться насколько могу, крепко удерживая Донована. Вот оно — настоящее испытание на выносливость.
Каждый мускул в моем теле буквально горит от напряжения, которое требуется для этого маневра.
Движения Донована становятся вялыми и слабыми, пока его приток крови остановлен и ему становится нечем дышать. Медленно отсчитываю секунды про себя, отрешаясь от звуков вокруг.
Три… четыре… пять… шесть…
Наконец, когда я думаю, что не смогу продержаться еще секунду, он обмякает, а Джонни уже рядом, чтобы удостовериться в том, что мой соперник нокаутирован. Он констатирует мою победу. Я едва могу пошевелиться, пока медленно выползаю из-под него, но адреналин подгоняет меня и я сканирую народ вокруг себя. В толпе нахожу его друзей и одаряю их высокомерным оскалом. Ну что, съели, ублюдки?
Несколько парней спешат на подмогу своему павшему другу, а толпа медленно тянется к выходу. Вытираю кровь с губы и осматриваю их с любопытством, выжидая. Мне нужен лишь один из них, который обратит на меня свое внимание. Нет, он не может быть русским. У них есть несколько группировок, в которых бессчетное количество членов. Единственный способ сузить круг моих подозреваемых, это пойти прямо к источнику. В клуб, где все произошло.
Они все бросают взгляды в мою сторону, но именно Лаклэн не сводит с меня глаз. По выражению его лица трудно судить, злится он или поражен. Естественно, он испытывает ко мне недоверие.
Они приходят на эти бои каждую неделю, и он никогда не видел меня здесь прежде. Он понятия не имеет, кто я, зато мне известно кое-что о нем.
На улице поговаривают, что ему двадцать девять. Родился и вырос в Белфасте, пока подростком не иммигрировал в Штаты. Внук Каррика Кроу, правая рука Найла Маккенны. Заправляет «Слейнтом» и только богу известно, какие дела проворачивает для Синдиката. Остальное покрыто тайной, которую я сама разгадаю.
Изучаю его, подмечая каждую мелочь. У Кроу округлая челюсть, покрытая, наверное, недельной щетиной. Медно-каштановые непослушные волосы разбавлены бликами более светлых оттенков. Его глаза насторожены и смотрят исподлобья, и, вероятно, это самая восхитительная его черта. Они ожесточены, иначе его лицо выглядело бы мальчишеским, а черты лица мягкими.
В них чувствуется что-то знакомое, но не могу уловить что именно. Может, это печаль?
Такое кажется невероятным, но трудно судить. В настоящий момент его глаза блуждают по моему телу. При этом в его взгляде нет неприкрытого сексуального подтекста. Не могу прочесть его мыслей, что мне совсем несвойственно. С каждой секундой он становится все более загадочным.
Он стоит как боец. Вижу по тому, как он держится, но мне не доводилось видеть его на здешнем ринге.
У него подтянутое тело — стройное, сильное и крепкое. Кожа на руках огрубевшая, словно от многочасовых занятий боксом.
Он прочищает горло, я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом.
Между нами вспыхивает темная искра, пока я смотрю в эти беспощадные радужки. Они притягивают пьянящими и разнообразными яркими цветами, от которых я не в силах оторваться. Готова поклясться, только что они были графитового оттенка, а через секунду уже голубого и снова стали серыми. Они настолько суровы и прекрасны одновременно, что меня это застает врасплох, будто это окна в его холодной натуре.
 
Насилии. Вожделении. Противоречий. Боли.
Перевожу дух, пытаясь убедить себя, что причина моего бешеного сердцебиения кроется в только что прошедшем бое. Или в волнении от осознания того, насколько я близка к тому, чтобы внедриться в банду. Мне так кажется.