Scherzo
— Профессор, ты с ума сошел! Она ночь летела и с утра на ногах. Давай корми нас быстрее и неси вино. Мы должны очень многое обсудить пока она не уснула! Люси, ты же не уснешь? Обещай! Вовка, спрячь ее телефон, я не хочу, чтобы она отвлекалась. Послушай, дети хотели прийти, когда узнали, что ты приедешь. Но я им запретила, ты не сердишься? Если ты задержишься в Лондоне, мы все можем встретиться в ресторане. Но не сейчас! — Нина держала Люси за руки, будто боясь, что та может неожиданно исчезнуть.
— Нинси, угомонись! И дай мне, наконец, расслабиться! Я здесь и никуда уходить не собираюсь, пока не мы не устанем от еды и разговоров. И пока я не увижу рассвет над лондонскими крышами!
SCHERZO 9
9/// бегство в бесконечности спаянной реальности… обвитой протянутой рукой вечности
Музыка: Tu Per Me/ Angelo Camassa
Люси развернула листок, лежащий перед ней на крахмальной салфетке. Это был перечень подачи сетов, традиционно записанный Вовкиной рукой. Вместо названия он придумывал, рисовал и присваивал своим блюдам невероятные иероглифы. Люси хранила их: драгоценные фантазийные рукописные меню. Она давно раздумывала как бы оформить эти маленькие шедевры и превратить в семейную реликвию.
На их столе никогда не было изобильных ваз с салатами или тарелок со всевозможными нарезками. Блюда подавались и заменялись в лаконичной последовательности. Сейчас столовая утопала в тонких многослойных ароматах. Они переплетались и поглощались друг другом, чарующе меняя оттенки.
— Вовка открыл запах рая, правда?! — подмигнула Нина и посмотрела на Люси сквозь хрустальное стекло высокого бокала, — Если бы мой муж не был выдающимся биологом, он мог бы стать выдающимся парфюмером или выдающимся поваром. В любом случае — выдающимся. У него такая природная склонность.
Сочинять необычные блюда было увлечением профессора. Он удивлял своими неустанными изобретениями, увлеченно исследовал и филигранно сочетал запахи и вкусы самых простых продуктов. Это была магия.
— В Средние века тебя сожгли бы на костре, мой дорогой! — Нина потрепала его по голове и чмокнула в лоб.
— Сегодня Вовка нас будет кормить морковкой, — весело объявила Нина, — он там чего-то наколдовал. Будь терпелива, кажется, нас ожидают четыре или пять морковных шедевров. Вообще-то, я на всякий случай заказала мясо в аргентинском ресторане, должны доставить через час. Э-э-эх, если бы Мишлены знали об этом самобытном таланте, собрали бы все розданные звезды, умножили бы их число на три и вручили нашему профессору!
Нина заговорщически смотрела на Люси:
— Сегодня был огромный дождь, мы ждали… ждали какое вино ты к нему выберешь и как опишешь его торжество!
Люси легко рассмеялась. Она обожала атмосферу этого дома и легкий нрав его обитателей.
— Вот вино, пожалуйста! — она достала из сумки бутылку, тайно завернутую в черный шелк и скрепленную у горловины золотым кольцом с бирюзовой подвеской в форме перепелиного яйца. — Видите, я подготовилась! Буду читать, потому что не хочу упустить детали, они важны.
Люси вытянула из черного конверта листок и прочла:
— Сегодняшний дождь — предвестник волшебного вечера с вами…:
из тайной бесконечности неба каплями сочится любовь, разорванная электрическими разрядами… и эти горячие капли соединяются в огромной вселенной нашего сердца…
— Это будет красное вино, я чувствую, — прошептала Нина.
Ужин был ожидаемо невероятно хорош.
— Я с вами перерождаюсь, — расслабленно произнесла Люси, когда они уже перешли от стола к камину и по обыкновению растянулись перед ним на огромных кожаных мягких подушках цвета шоколада, — … и наполняюсь до краев каким-то новым, чистым содержанием…
— Люсьен, давай мы тебя удочерим и ты всегда будешь чистая и содержательная! Но! Предлагаю вам детали этого проекта обсудить уже без меня. Пойдемте прогуляемся по парку и потом мне надо пойти поспать. Мне утром рано предстоит встреча с «нерадивым» студентом, я должна явиться убедительной училкой с непререкаемым авторитетом.
Нина учила русскому тех англичан, которым язык был необходим по работе. Она делала это виртуозным способом: без определенной, как казалось на первый взгляд, системы и общепринятых в таких вещах педагогических правил. В ее голове план проведения очередного занятия строился только в тот момент, когда она видела ученика перед собой. Нина моментально считывала его настроение и готовность к восприятию материала в этот конкретный момент времени. Дальше все раскручивалось как по спирали вокруг одного нового слова или простой фразы, которые обрастали лингвистической историей. Нинин русский акцент был неистребим, но ее английский был безукоризненно грамотным. Желающих заниматься с ней всегда было более чем достаточно, лист ожидания был бесконечен. Но она не вела групповые занятия и не признавала онлайн-обучений: «Это как через запертые окна вдыхать аромат сада», — говорила она морщась.
— А в 11:00 мы поедем на Portobello. Найдем там что-нибудь для твоего любителя старины. Ты же к Юрию завтра собираешься, правильно?
После возвращения с короткой ночной прогулки они проговорили еще пару часов, в течение которых Нина деясяток раз порывалась отправиться в постель.
— Ну все, оставляю вас, — в этот раз она заявила решительно и поднялась, — уверена, вы не будете скучать без меня.
— Давай немножко на улице посидим? — Люси вопросительно посмотрела на Володю, когда Нина ушла.
— Там уже сыровато, но волшебно. Пойдем, — он поднялся, подал ей мягкий плед, вынес на улицу два табурета и поставил их сбоку от входной двери рядом с горшком, в котором рос жирный алоэ.
Они сели рядом, подперев шершавый влажный фасад дома и запрокинув головы к туманному небу, на котором не было ни звезд, ни луны. Несколько минут сидели молча и глубоко вдыхали прохладу растворяющейся ночи.
— Ну что там твои высокоэффективные отношения со Вселенной, все узлы распутала? — осторожно спросил он.
— Протекают плавно, без большой драмы. Во-о-ов, — протянула Люси и повернула к нему голову, — мне нужна передышка… Давай я помолчу, а ты говори… Со мной сто лет никто не говорил, например, о погоде. А это, оказывается, так хорошо: банально поговорить о погоде.
— В тебе сгущается туман, девочка моя. Ты знаешь природу этого явления? Он образуется из-за конфликта холодной и теплой масс воздуха. Вообще, интересный процесс. Чтобы туман возник, пар должен быть перенасыщенным. В несколько раз насыщеннее обычного — как твоя теперешняя жизнь. Правда, мне трудно понять, как ты живешь.
Он мягко прижал ее, склоненную на его плечо голову, рукой. — Что-то происходит, некие внутренние искажения. Как бы мне хотелось видеть тебя непринужденной и радостной, как прежде. Иногда мне кажется, что ты оторвалась от земли и зависла над городом, словно на картине Шагала. Даже не над городом, а над всеми континентами… Парящая душа в романтичном мире снов и воспоминаний.
— Ну да, — Люси слабо улыбнулась, — а «реальный» мир со своей иронией быта врывается в эту идиллическую картину, и тогда моя жизнь превращается в хаос.
— Ты переполнена тонами.
— Что ты хочешь сказать? Выражайтесь яснее, профессор. Люси приподняла голову с его плеча.
— Тебя сбивает с толку и тревожит, что осталось мало общего с теми, кто был рядом так долго в твоей жизни. И нет того, кто заменит их. Это вызывает в тебе сомнения. А шаблоны поведения причиняют боль и страдания…
Все спали. Люси лежала, затопленная размытым светом уличного фонаря за хрупким, мокрым оконным стеклом. Она с любопытством, будто со стороны наблюдала за мыслями, возникающими в продолжение диалога с Володей.
