Scherzo

В платье тонкого французского поплина гречишного цвета, как вторая кожа облегающее ее гибкую фигуру почти до тонких щиколоток, Люси действительно была похожа на пустынную ящерицу. От высокой горловины вдоль всего позвоночника поблескивала широкая золотая молния, подчеркивая изящество ее движений. Запястья украшали костяные широкие браслеты с причудливыми орнаментами. Они были плотно надеты поверх длинных узких рукавов, почти скрывающих кисти ее рук.
Платье и браслеты ей принес Родолфо, когда они неожиданно приняли решение ехать в оперу. Тогда Люси без колебаний и лишних вопросов отправилась переодеться в платье, предложенное Родолфо. А когда вернулась в салон, Родолфо замер: ее ярко-синие глаза светились предостерегающим магнетическим огнем.
— Хммм… — протянул он озадаченно.
— Что-то не так? — смущенно спросила Люси.
— Напротив, все так. Но несколько больше того, что я ожидал понять о вас. Оставьте платье и браслеты себе, — он удовлетворенно кивнул своим мыслям.
Люси задержалась в дамской комнате, держа руки под водой и медленно смывая пену. Вдруг она почувствовала на своей шее чей-то прожигающий взгляд. Люси подняла глаза и увидела в зеркальном отражении за своей спиной знакомое женское лицо.
— Пилар?! — Люси не могла поверить, что такое возможно.
— Вижу, ты узнала меня, — удовлетворенно произнесла та. После чего цепко схватила Люси за запястье и потянула за собой. Узкими коридорами, не произнеся ни слова, они вышли на улицу с заднего крыльца.
— Присядь со мной, — властно велела Пилар.
Люси послушно опустилась рядом с ней на старую деревянную скамейку и бережно прикрыла свободной рукой руку Пилар со вздутыми синими венами, продолжающую крепко держать ее за онемевшее запястье. Пилар была рано состарившейся перуанской женщиной, которая одним теплым августовским вечером повстречалась ей, заблудившись в путанице столичных улиц.
Тогда, как и сейчас, она жестко удерживала в своей руке руку Люси, которая объясняла и показывала ей дорогу к ближайшему метро. Сжимая до боли ее локоть, Пилар бормотала что-то о больших изменениях, ожидающих Люси. Она всматривалась в ее глаза, будто читая в них скрытое, но одной ей доступное знание.
— Как долго я тебя ждала, — тихо произнесла Люси, мягко освобождая кисть из костлявых пальцев с длинными темными ногтями, — как ты оказалась здесь? Я хочу услышать от тебя, что по-твоему пошло не так?
Вечерний воздух вокруг них наполнился резким запахом мяты и мексиканской текилы. Пилар сидела с прямой спиной и гордым подбородком, прямо глядя на Люси сухими глазами. Люси тихо говорила, с тоской всматриваясь в ее суровое лицо.
— Ты, верно, все знаешь, не можешь не знать, ты тогда уже много говорила из того, что должно произойти… Но я была глуха, чтобы понять… слушала тебя и глупо улыбалась. А потом, спустя время, пророчества начали сбываться. Я сполна раздавала свои долги, в какой-то момент дошла до отчаяния. Но что это было и для чего, я поняла позже, много позже… Когда встретила его. Хотя, наверное, не все поняла, не все… Когда стали происходить те самые события. Я много раз мысленно задавала тебе вопросы, на которые, вероятно, ты знала ответы, когда держала мою руку и читала в моих глазах. Я так много раз злилась, что тебя нет рядом, — Люси говорила в сторону, бесшумно и медленно, — но, может быть, так было нужно, чтобы понять, что все вопросы следует обращать к себе. Одну важную вещь это позволило мне понять: мы должны честно играть свою игру и оплачивать свои счета.
Люси замолчала, ища в глазах Пилар поддержку. Та бесстрастно произнесла:
— Люди склонны преувеличивать серьезность земных дел.
Помолчав немного, Люси продолжила:
— До той нашей встречи моя жизнь была организована и упорядочена. Но вдруг мне открылось, что в таком идеальном порядке исчезает искра жизни. И в какой-то момент моя жизнь превратилась в хаос…
— Но теперь ты знаешь, что хаос способствует развитию свободного мышления, не так ли? Чему ты научилась?
 
— Я научилась выключать свет внешний. Тогда загорается свет внутренний. И это придало всем происходящим процессам смысл. Даже если не всегда случается уловить этот смысл, я знаю, что он есть во всем, что с нами происходит. Моя жизнь не стала легче, но она стала содержательной и я чувствую свободу, которой раньше не понимала.
— Вот и хорошо. Ты прошла большой путь. Теперь сможешь понять кто ты, чего действительно хочешь и какова твоя цель. Тебя ждут интересные открытия. Ты увидишь, что мир, который мы создаем, — это отражение нас самих и продолжение наших фантазий, в которых, как ни странно, это тебе покажется сейчас, отражается наша реальность.
Пилар не отводила своего прямого взгляда от Люси. А Люси всматривалась в сгущающиеся сумерки, пытаясь ухватить в них очень важные, ускользающие детали этого, только им понятного разговора.
Люси повернула голову к неподвижно сидящей Пилар и улыбнулась бледными губами:
— Пилар, ты не сказала, почему и как здесь оказалась.
— Я вернулась в Лондон из Перу с Жан-Полем Берджесс. Ты знаешь о нем. Я видела выставку, которую готовит Нора, его жена. Она показала мне рукопись. Я прочла ее и поняла: это ты. Это твоя выставка. От Норы я и узнала, где ты находишься. Я хотела тебя увидеть. Ты очень изменилась. Рассказывай. Высвободи свою историю из тела.
Люси с неохотой стала рассказывать о нем, появившемся в ее жизни, как и предсказала Пилар.
— А сейчас, ты знаешь, он исчез… — печально произнесла Люси, — почему это произошло? Своим исчезновением он втянул меня в личные тайны, о которых я ничего не хотела знать, когда мы были вместе. С ним я наконец встретилась с собой, это было время прекрасных открытий и перемен. Я никогда не задавала ему лишних вопросов. Это было ненужным и казалось благоразумным. Но сейчас я хочу знать то, что знаешь ты. Ты же знаешь всё, скажи.
— Бесцельное благоразумие бесцельно, — сухо заметила Пилар, — мы все сошлись в одном круге не для того, чтобы изменить мир, но чтобы учиться любви к нему. Эти переживания… они даны для мудрости и приобретения творческого опыта. Тебе пора понять: важно не почему ты сталкиваешься с трудными ситуациями, а как реагируешь на них.
Сказав это, Пилар ловко сняла браслет с запястья Люси:
— Этот я заберу себе.
Пилар нащупала в складках своей объемной юбки булавку, потом обеими руками наклонила голову Люси к своей груди и уверенными пальцами пристегнула ее к изнанки ворота, у ее шеи.
— А это останется у тебя, — она несколько секунд держала руку на шее Люси.
— Тебе пора возвращаться, — Пилар резко поднялась и через мгновение исчезла в призрачных очертаниях деревьев.
Люси смыла пену и тщательно вытерла руки белоснежной салфеткой. Неожиданно за спиной услышала приятный голос:
— У вас красивое платье. Но сзади на шее какое-то пятно. Вы позволите? — женщина протянула руку за салфеткой, перехватила ее и осторожно приложила к шее Люси. — Ох, кажется, это кровь.
Люси помнила эту даму (заметила ее, когда искала глазами Паулу в зале). Такие лица запоминаются: выдающаяся красота, далекая от идеальности, но оригинальная во всех чертах.
— Все в порядке, спасибо, — Люси благодарно кивнула, бросила салфетку в корзину и вышла в коридор.
Она открыла дверь в кабинет главного дирижера и удивленно обвела взглядом комнату. Она была полна цветов, но кроме них внутри никого не было, окно открыто. Люси подошла к нему и выглянула наружу. Там группа подростков, говорящих на неизвестном ей языке, что-то обсуждала активно жестикулируя.
Люси взглянула на висевшие над столом часы. Но, кажется, они очень спешили. А если нет, то это означало, что с момента, как она «на минуту» оставила Роналдо, прошло почти полтора часа. Она вышла из кабинета и направилась к центральному выходу по пустынному, теперь уже слабо освещенному, коридору. На улице ее никто не ждал. Она еще раз взглянула на часы, достала телефон. На экране отразилось множество пропущенных звонков. Она набрала номер Паолы.