Страшно любимая (СИ)

  
Штаний Любовь
 
Лопоухая, зелёная, страшно любимая
 
Часть 2
 
Страшно любимая
   
Глава 1. Не рой другому яму, сам в неё попадёшь. Мирта
 
— Ми-ирта…
Хрипловатый голос завораживал, отдавался в позвоночнике сладкой дрожью. От него кружилась голова, слабели ноги…
— Ми-ирта, ты ведь мне не откажешь, правда?
Вторя вкрадчивому шёпоту, длинные мужские пальцы ожили, скользнули по руке вверх и замерли возле горловины моей объёмной футболки. Я с усилием сглотнула, едва-едва удерживаясь на грани реальности. Очертания окружающего мира терялись в густом багряно-серебристом тумане, кровь билась в висках. Я уже ничего вокруг не видела, кроме голодного блеска гипнотизирующих меня глаз.
— Ты мне не откажешь ни в чём, — легко касаясь губами чувствительного места за ушком, проникновенно выдохнул по-настоящему великолепный мужчина. — Ну же, девочка… мне достаточно одного «да».
Его поцелуи сместились ниже, а я прикусила губу и зажмурилась, ладонями ощущая гладкую поверхность стены, возле которой меня зажали. В следующую секунду раздался низкий, вибрирующий рык. Внутри что-то сжалось, а кожа покрылась мурашками.
Горячее дыхание соблазнителя всё ниже… И ещё… И ещё чуть-чуть…
Я тихо застонала. Это конец. Потому что окутывающий всё вокруг густой туман уже обволакивает моё сознание. Потому что мысли тают и нет сил противиться напору. Потому что… кажется, я проиграла в этой битве…
На чистом упрямстве отрицательно мотнула головой, но тут же ощутила уверенное прикосновение жёстких пальцев. Мужчина прерывисто выдохнул, перебирая подбородки. То ли шею искал, то ли хотел покрепче уцепиться, но, к моему счастью, всерьёз взять меня за подбородки или шею нереально ввиду многочисленности и некоторой рыхлости первых и полное отсутствие второй.
Мелькнула мысль, что пойти навстречу представителю вымирающей расы и оказать посильную помощь с размножением — благое дело, а моё упрямство попахивает эгоизмом. Уж не знаю, дремлющая совесть проснулась или просто вампирская магия так на разум влияла.
С вампирами оно ведь как — гипнотическое воздействие обусловлено не только и не столько специфическим звучанием голоса и одурманивающим взглядом. Основной убойный эффект оказывает своеобразный феромон мшан. Он попадает в организм жертвы как через органы дыхания, так и через кровь.
Я ещё держала оборону, надеясь на чудо, но… всего один полноценный укус — и мне крышка. Фург, вампир из серых, подкарауливший в коридоре, когда я шла из медотсека в свою каюту, провозился до сих пор исключительно благодаря физиологии моей расы.
Во-первых, до совершеннолетия врождённый или благоприобретённый магнетизм мужского пола мне до звезды. Увы, как выяснилось, не совсем. Отчасти возраст помогал, но близость того самого совершеннолетия размыла барьер отчуждения. И быть бы мне покорной и бездумной, если бы не ещё одно «но».
Мшан впрыскивать нужно в кровь, лучше всего в вену, так что кусать жертву, то есть меня, следовало прицельно. А мои вены надёжно скрывали многочисленные жировые отложения. Подбородочки вместо шеи, вязочки вместо тонких запястий и круглый, приятно рыхлый животик взамен талии. Куда кусать-то?
Нет, вампир поначалу думал, что достаточно просто воткнуть зубы, и даже как бы куснул в плечо. Только жировая ткань от мышечной сильно отличается, а у меня природный «щит» усилен благодаря любви к сладкому и книгам. Конечно, книги я не ем, но вот в процессе чтения пожевать очень люблю. Самое обидное, от удара животом этот серый нахал увернулся. Естественно! Знал, откуда ждать подвоха, наглость клыкастая, и потому держался на некотором расстоянии, орудуя преимущественно руками.
Фург отчаялся найти место для укуса на теле и прижался губами к моему рту.
Я инстинктивно стиснула зубы, каким-то чудом ещё помня, что язык мой — враг мой. В смысле, где-где, а в нём жира нет, зато кровеносных сосудов пруд пруди. К счастью, мои собственные губы очень тонкие, можно сказать номинальные, а просто так впиваться клыками в лицо для серого было слишком опасно.
 
Очевидные следы нападения оставлять — глупость несусветная, ибо и Мефисто, и Сэл с капитаном просто так этого не оставят, намотают Фурга на бигуди и сдадут Нельке на кулинарные опыты.
— Мирта! — зарычал вампир совсем уже не вкрадчиво, а очень даже зло. — Прекращай брыкаться! У нас за последние три века всего семь вампирят народилось. Ты обязана исправить ситуацию! Немедленно!
От этого рыка я даже присела, благо ноги кривые, раскорячиваются на раз. Вот же торопыга! Когда это ситуация с рождаемостью исправлялась «немедленно»? Я бы и вслух возмутилась, но тут, потеряв надежду добраться до моей крови и языка традиционным способом, Фург применил запрещённый приём.
Он зажал мне нос двумя пальцами, и я распахнула глаза, вытаращившись на вампира в немом ужасе. Нет, только не это! Я же…
Глаза напротив переливались от алого до тёмно-вишнёвого, завораживая, затягивая в загадочно мерцающую глубину. Белоснежные клыки, яркие губы, бледное очень красивое лицо, волосы и брови цвета безлунной ночи…
Новая попытка отшвырнуть этого гада ударом живота снова провалилась. Тут я до хорта ясно осознала — теперь точно конец. Фургу. И чихнула от всей кшортской души! А не надо было мне нос затыкать!
Вампира снесло, но и я не удержалась. В смысле, от каскада оглушительных чихов тоже на месте не устояла. Кто бы знал, что слабость станет спасением? Да, чихательные спазмы сотрясали моё немаленькое тело, волнами проходили по всем без исключения жировым складочкам и надёжно укрытым ими мышцам, но зато Фург отстал.
— А-апчхи! Пчхи! А-а-а-апчхи!
Меня мотало, как щепку в течении горной реки. Падая, вполне могла ушибиться, но, к счастью, удар моськой о половое покрытие не состоялся, его смягчил так нагло подкарауливший меня серый. Я впечаталась лицом в его живот и…
— А-апчхи! А-а-апчхи!
С каждым чихом тело содрогалось и подпрыгивало, но я вцепилась в живой мат обеими руками, ибо одно дело — биться о жёсткий пол, и совсем другое — об ошалевшего от неожиданности и в буквальном смысле слова пришибленного мужчину. Я девочка тяжёлая, хоть и мягкая.
Одно плохо — «чиховые прыжки» я совсем не контролировала и постепенно смещалась вверх по телу падшего вампира. Это было нехорошо, ведь живот Фурга куда мягче подозрительно похрустывающих рёбер его грудной клетки. Жалко «подушечку» мне не было, а вот себя — очень даже. Лишь бы перестать чихать, прежде чем мой нос встретится с твёрдой вампирской черепушкой!
Не знаю, кому бы в случае неудачи пришлось хуже, но тут над нами раздалось визгливое и оглушительно громкое:
— А ну отстать от него!
На фоне вопля невесть откуда появившейся банши даже моё громоподобное чихание показалось шуршанием конфетного фантика в толпе орущих икхи.
— Апчхи! — против воли отозвалась я и рефлекторно вцепилась в спасительную подушку ещё сильнее.
— О-у-о… — протяжно и жалобно застонал уже с пару минут как бессознательный вампир, даром что регенерация ускоренная и болевой порог завышенный.
Тихо застонал, почти беззвучно, но банши расслышала даже за моим очередным «а-апчхи».
— Что ты с ним делаешь, извращенка? — переходя на ультразвук, завыла Нелли. — У-у-убью-у-у!
Краем глаза я заметила, как полупрозрачная фигура блондинки наливается белизной, и струхнула. Увы, для многих кшорти безостановочные каскады чиха — вещь абсолютно непреодолимая. Но инстинкт самосохранения пересилил даже природу и физиологию, потому что, осознав, чем мне грозит переход банши в боевую форму, я всё ж таки выдавила:
— Это не… Апчхи! Роберт! Апчхи!
— А кто? — замерев, растерянно отозвалась блондинка.
— Фург! Пчхи!
— Правда?
— Апчхи! — утвердительно вздрогнула я и, треснув лбом в острый подбородок вампира, сама чуть не взвыла, ибо искры из глаз. Бо-ольно-о!