Полковник Магомед Джафаров (СИ)

Что же касается меня, то Махач сказал мне, что как офицер я для них приемлем. Он мне откровенно сказал, что агитация против офицеров будет им продолжена, пока офицеры не будут низвергнуты.
Нужно признать, что причин и поводов для агитации против офицеров в то время у нас было более чем достаточно. Наши дагестанские офицеры оставались такими же, как и раньше, как будто никакой революции не случилось: главными их занятиями были пьянство, дебоши, ухаживание за бабами. Ни один из них ни разу не подошёл к всаднику, не попытался узнать, чем он болеет, что ему нужно, о чём и как он думает.
Всадники однажды заявили через свой комитет требования, чтобы конь, винтовка и патроны, что на руках, были бы оставлены им в собственность при расформировании частей. Требование это было по тому времени более чем обоснованным. Конь, например, уже был фактически гораздо больше собственностью всадника, чем казны, т. к. большинство лошадей были добыты всадниками во время войны, а на сохранение коня всадником была затрачена колоссальная энергия. Однако офицерство ни за что на это не соглашалось. Естественно, это восстанавливало всадников против офицеров. Было много ещё подобных моментов. А тут ещё усиливается агитация. И части, конечно, начали разлагаться.
Магомед Кади Дибиров
  
Зима в 1917–1918 гг.
 
В сентябре шли выборы в Учредительное собрание. Я не помню, в каких обстоятельствах происходили эти выборы. Смутно помню, что боролись 2 списка, один Социалистической группы, другой Джамиат–уль Исламие или теперь Милликомитета, в котором были и исламисты, и интеллигенты. Выборы не окончились, т. к. прошёл слух, что большевики разогнали Учредительное собрание.
О большевистском перевороте в Москве ничего не знали.
Такого переворота в Дагестане не было. Но во всю зиму влияние и значение Дагестанской Социалистической группы постепенно росло. Оно достигло самой высшей степени к весне, когда в Шуре собрался какой-то съезд.
Я не помню, что это именно был за съезд, но он собрался в доме губернатора. На съезде должны были избрать высшее духовное лицо, и на выборах победил Али Хаджи Акушинский против Гоцинского. Али Хаджи оказался выбранным не то Шейх уль-исламом, не то муфтием. Он был определенно ставленником Социалистической группы, и его победа была победой группы.
Положение Социалистической группы в это время укрепилось ещё победами большевиков на севере и на юге, в Баку.
Исполнительный комитет в это время сильно ослабел. Особенно на его судьбу повлияло поражение горского комитета во Владикавказе. Он потерял все свои воинские части и должен был бежать из Владикавказа в Шуру. Только командующий горским корпусом генерал Полоцкий успел удрать в Тифлис.
Горский корпус образовался из туземной дивизии. Когда последняя вернулась с фронта, она оказалась в подчинении горского комитета. Последний, считая себя совершенно отдельным от России, решил развернуть эту дивизию в корпус и предложил командование им генералу Хакандукову. Последний отказался. Тогда во главе корпуса остался бывший командир дивизии генерал Полоцкий. Наши части входили в горский корпус как отдельная Дагестанская бригада.
К весне, таким образом, от корпуса осталась одна бригада.
  
Поражение социалистической группы
 
Поражение Социалистической группы весной 1918 года случилось как-то неожиданно. Дело было так.
Из Баку прибыли в Исполнительный комитет делегаты просить помощи против армян. Они рассказывали о поголовной резне мусульман, устроенной армянами и большевиками. По этому поводу состоялось большое собрание Исполнительного комитета.
На этом собрании Социалистическая группа внесла вопрос о немедленном оказании помощи дагестанской баранте, застрявшей в Кизляре, т. к. наступающие тёплые дни угрожают этой баранте гибелью. Исполком был против, но Социалистическая группа приняла решение и вообще наделала много шума.
 
Не будучи в состоянии снять этот вопрос, большинство Исполнительного комитета предложило послать Коркмасова выручить эту баранту. Я видел, что члены Исполнительного комитета сделали это, чтобы поиздеваться над социалистами. Они в этом смысле и переговаривались между собой. Однако Социалистическая группа осталась как будто довольна этим предложением, и Коркмасов принял возложенное на него поручение.
Меня не менее удивила и позиция Социалистической группы в вопросе об оказании помощи бакинским мусульманам против армян. Когда этот вопрос был поставлен на обсуждение, Коркмасов, Дахадаев и Хизроев один за другим высказались против вмешательства Дагестана в бакинские дела. Но в дальнейшем, когда определённо большинство было за посылку отряда на помощь бакинцам, социалисты не особенно настаивали на своём предложении. Вообще они вели себя по отношению к этому вопросу, как будто считали его маленьким ненужным. Коркмасов даже не попросил слова во второй раз. Исполнительный комитет вынес постановление послать в Баку вооружённый отряд.
На этом собрании отсутствовали уехавшие через Баку в Турцию Темирханов, Гайдар Бамматов, Магомед Кади Дибиров, Магомед Далгат. Из присутствовавших теперь помню: Темир-Булата Бамматова, Тахо-Годи, Коркмасова, Дахадаева, Хизроева, Габиева, Агарагима Кади, Тажудина Кадиева, Нух Бека Тарковского, Адиль-Герея Даидбекова, Карнаилова, Акаева. Председательствующим был, кажется, Темир-Булат Бамматов. Собрание было открытое. Было очень много народу, преимущественно горцев. Все решения принимались под их давлением. Они принимали участие в прениях и даже в голосовании. Особенно активно выступали по бакинскому вопросу. Несомненно, была проведена основательная предварительная агитация.
  
Ликвидация петровского гарнизона
 
В это время движение частей с турецкого фронта уже прекратилось. Исполнительный комитет решил, что пришло время покончить с Петровском. Поручение это было возложено на 2-й Дагестанский конный полк, часть которого стояла в Петровске, а часть в Шуре. Ему была поставлена задача разоружить стоявший в Петровске интернациональный полк и разогнать Петровский совет, который на этот полк опирался.
Т. к. на командира 2-го полка Гольберга Исполком не надеялся, то дополнительно к своему первому постановлению Исполком поручил мне выступить с моей сотней на помощь, и в случае чего принять командование над всеми отрядами и установить порядок в Петровске.
2-й полк выехал утром, а я так около часу дня. За мной вслед выехал Тахо-Годи ещё с некоторыми членами Исполнительного комитета. Тахо-Годи за это время был за председателя Исполкома ввиду отъезда Темир-Хана в Турцию. (Это было в марте 1918 г., но дня не помню).
У меня в Петровске однако никаких дел не оказалось. К моему прибытию Гольберг уже закончил все дела. Солдаты не оказали никакого сопротивления, уехали морем в Астрахань и с ними Петровский совет.
Я вернулся в Шуру на другой день.
  
Отъезд Махача в Баку
 
Накануне моего выступления в Петровск для разоружения гарнизона Махач внезапно выехал в Шуру. В городе распространился слух, что он поехал в Баку за большевиками.
Когда я подходил к Петровску, в это время, как мне потом сообщили, Махач был ещё на вокзале. Если бы я поторопился, то мог бы его захватить ещё там. Конечно, тогда я бы его не арестовал. Против него в то время ещё никто не выступал. Он был членом Исполнительного комитета и пользовался неприкосновенностью. У меня не было от правительства никаких поручений на его счёт.
Если бы мы встретились, мы бы, вероятно, только побеседовали.
  
Делегация исполкома в Турцию
 
После того, как Гоцинский потерпел поражение и ставленник Социалистической группы Али Хаджи Акушинский победил на областном собрании, сильный рост влияния Социалистической группы не подлежал сомнению. Большевики к тому времени победили на Северном Кавказе и в Баку. В этих условиях большинство Исполнительного комитета потеряло поддержку Гоцинского, и ему стала угрожать Социалистическая группа, которая, покончив с Гоцинским, естественно, перешла бы в наступление и на Исполнительный комитет.