Коммуналка: Добрые соседи (СИ)

Пытаясь избавиться от этого чувства, она заглянула в реанимацию, убеждаясь, что парень и вправду пошел на поправку, что нужды в ее способностях нет, и это хорошо. Разве что боль уменьшить бы. И она шагнула даже к кровати, но, встретившись с яростным взглядом пациента, отступила.
Странные все-таки существа люди. И она, Астра, наверное, никогда не научится их понимать.
— Злится? — Анна Николаевна все поняла верно. — Не бери в голову. Он не на тебя злится.
— А на кого?
— На всех.
— Почему?
Наверное, глупый вопрос. И сама Астра не слишком умна, но сегодня как никогда ей хочется поговорить хоть с кем-нибудь.
— Почему… потому что ему больно и плохо. А еще потому что ты красивая девочка, у него же на всю жизнь шрамы останутся, и такие, которые красивых девочек пугают.
— Я не боюсь.
— Это ты, — Анна Николаевна раскалывала карты по стопкам. Работала она неспешно, но, странное дело, и в этой своей неспешности она всегда и всё успевала. — А другие будут пугаться. Невеста его второй день не заглядывает. И от этого у него мысли нехорошие… и правильные.
— Может, просто ей тяжело?
— Тяжело. И ему тяжело. А еще они сейчас поняли, что подвиг — дело минутное, порыв души, но вот с последствиями этого самого порыва ему всю жизнь жить придется.
— Думаете, он сожалеет? — Астра приняла стопку карт, которые следовало бы передать в регистратуру.
— Допускаю. Но признаться себе не признается.
— И что… с ним будет?
— Понятия не имею. Если сильный человек, то справится. И со шрамами, и с невестой, и с остальным. Друзья помогут.
— А если слабый?
— Слабому помочь куда как сложнее. Да и не всякая помощь на пользу пойдет, — Анна Николаевна передала лист. — Таблетки вот разложи. И успокойся. Что-то с тобой сегодня не то.
— Не то, — согласилась Астра.
— С Розочкой неладно?
— Скорее со мной.
Она, Астра, похоже слабая, ни с чем-то справиться не способная, таблетки и те норовят из рук выскользнуть. И путаются.
Не хватало еще.
Это все страх.
Но чего она боится? В госпитале, который знает едва ли не лучше Анатолия Львовича. В госпитале ей всегда было спокойно, куда спокойнее, чем дома. А тут… сердце не на месте. Еще одно выражение, смысл которого недавно был непонятен, а теперь вдруг Астра его, нет, не поняла, но почувствовала.
И вправду не на месте.
В груди оно, стучит, трепещет, а все равно не на месте.
И дышать больно.
Но с таблетками она разобралась. И с картами. Собрала термометры по палатам, раздала лекарства. Нашла в себе силы улыбнуться и не услышать шепоток за спиной.
Пускай.
И уже почти успокоилась, ближе к обеду, когда больничные коридоры наполнились ароматом еды, почти поверила, что страх ее обыкновенный, пустой, когда увидела Эльдара.
— Здравствуй, — сказал он, неловко улыбаясь. — Я так и знал, что найду тебя здесь.
Треклятое сердце ухнуло куда-то вниз, а в висках забилось одно: бежать. Бежать и прятаться. И…
— Мы можем поговорить? — поинтересовался Эльдар, озираясь. — Где-нибудь, где нам не станут мешать.
— Идем, — она нашла в себе силы произнести это слово.
И развернуться.
И пойти спокойно, сосредоточившись на том, чтобы именно идти. Шаг за шагом. Дверь в процедурную заперта, но ключ здесь, в кармане.
— Неприятное место, — Эльдар любезно придержал дверь. — До сих пор как вспомню уколы эти.
— Они тебе жизнь спасли.
Пахло спиртом, касторкой и еще дезинфицирующим средством, от которого руки сохли на раз.
— Это да… это точно… они и ты… и мне жаль, что так получилось.
Он не стал садиться, хотя имелась в процедурной кушетка, куда Эльдар пристроил пальто. Пальто хорошее, шерстяное. И костюм на нем сидит так, что становится понятно — на заказ шит.
…матушка полагала, что иначе невозможно, что любую одежду следует именно шить и непременно у отличной портнихи, иначе эта одежда глядеться не будет.
Часы на запястье.
Запонки то ли золотые, то ли золоченые. Галстук. Эльдар стал будто бы старше, серьезнее. И больше не стеснялся своего роста, но при нем, столь же невысоком, умудрялся глядеть на людей сверху вниз.
 
— Зачем ты приехал? — Астра задала вопрос, который ее мучил, и поняла, что дышать стало легче. И тревога, терзавшая ее с утра, исчезла.
— За дочерью.
— Нет.
— Астра, дорогая, я пришел лишь потому, что помню, чем тебе обязан.
Вряд ли.
Интересно, а если бы она не пожалела его тогда? Если бы не решилась в очередной раз сделать больше, чем должна бы? Выжил бы он вовсе? И как бы сложилась судьба самой Астры?
— И я не хочу обижать тебя. Но подумай сама. Со мной девочке будет лучше. Что ты ей дашь, кроме комнатушки в коммуналке, сомнительного сада или школы, в которой на нее будут смотреть, как на чудовище? А потом что? Повторение твоей судьбы?
— Чем плоха моя судьба? — странно, но теперь, когда страх отступил, получалось говорить спокойно.
— А чем хороша? Сидишь в этой дыре и делаешь вид, что счастлива? Работаешь какой-то жалкой медсестрой, мечтаешь стать врачом, но тебе этого никогда не разрешат. Я же могу ей дать нормальную жизнь!
Он и вправду в это верит?
— Почему теперь?
А вот теперь вопрос Эльдару не понравился категорически.
— Больше пяти лет я ничего о тебе не слышала. Ты не писал. Не звонил. Не пытался как-то… не знаю, узнать, что с нами. А теперь вдруг она стала тебе нужна? — Астра склонила голову и прищурилась. — Хотя… кажется, я вижу, почему. Ты болен.
— Это ничего не меняет.
— Меняет, — не согласилась Астра.
Болен.
Не сказать, чтобы серьезно. Он достаточно разумен, чтобы время от времени навещать целителей. И сперва этого хватало. Жизненные силы наполняли хрупкое тело, ложились на стабилизированные Астрой потоки, и болезни отступали.
Только…
— Ты в Москве живешь? — спросила она, склонив голову.
…первыми засбоили почки. Сперва едва-едва, причиняя лишь малые неудобства, справиться с которыми, однако, штатный целитель не сумел. Следом подтянулся мочевой пузырь, воспалилась простата, ныне глядевшаяся этаким алым тревожным пятном.
Ему, должно быть, не просто неудобно, но мучительно даже, особенно по ночам.
— Я все поправлю, — Астра приняла решение, показавшееся ей если не лучшим, то неудобным.
— Мне нужна моя дочь.
— Не нужна. Дочь — не нужна. Тебе нужен кто-то, кто будет тебя лечить. И ты решил, что твоя дочь годится для того, — Астра встряхнула руками, пошевелила пальцами, разгоняя кровь. — Но дело в том, что, во-первых, она слишком мала, чтобы лечить. У нее не хватит ни сил, ни умения.
Он скривился.
Не думал о таком? И вправду ждал, что пятилетний ребенок вот так возьмет и все поправит?
— Во-вторых, без меня она просто умрет.
Эльдар ответил не сразу. Смотрел. Думал. Явно пытался понять, говорит она правду или нет.
— Когда моих родителей забрали, я… едва не погибла.
— Но ведь выжила.
— Выжила. Потому что мне повезло встретить бабушку…
А вот при упоминании Серафимы Константиновны Эльдар скривился. И подумалось, что, будь она по-прежнему жива, вряд ли решился бы он прийти в госпиталь.
Заговорить о Розочке.
Забрать…
— О ней позаботятся, — сказал он, отводя взгляд. — Есть проект. Новый интернат для детей… особых детей. Она будет учиться вместе с другими дивами.
— У тебя есть другие дивы? — Астра руки убрала за спину.
— В Союзе проживает более двух десятков дивов в возрасте от года до двенадцати лет. Однако все они разрозненны, — теперь в его голосе появились те самые ноты, свойственные хорошим лекторам. И Астра поняла, что вот точно так же, уверенно и спокойно, он выступал… перед кем? — Передача знаний происходит от родителей к ребенку, что неразумно и ведет к возникновению серьезных пробелов в образовании. Между тем очевидно, что дивы, особенно молодые, являются ценным ресурсом…
 
…то есть она, Астра, тоже ресурс, но, наверное, не настолько ценный, чтобы с нею возиться.