Маленький маг (СИ)

Здесь можно было встретить жителей самых разных стран, названия которых никто ни разу не слушал. В непривычных местному глазу одеяниях они ходили между бесконечными рядами, раскрывая рты и поражаясь изобилию торговцев и товаров. К прилавкам подходили чернокожие набийцы в накидках из выделанных шкур львов и тигров, желтолицые кочевники с дальнего пограничья, краснокожие от ярких татуировок на теле жители южных островов. Нередко на рынке встречались и неприветливые горцы, которым торговцы особо не любили за угрюмый нрав.
Один из таких горцев, как раз, и брел по мясному ряду, когда рынок начинал пустеть. Все расступались перед ним, опасливо поглядывая на высокого старика в меховой накидке из хвостов пушного зверья. Он же принимал это отношение как должное, время от времени лишь угрожающе зыркая на замешкавшихся на его пути. От такого оскала, показывающего желтоватые, подточенные на кончиках зубы, те бросались в разные стороны от него.
Это был Шак'ыл Тхаар, шаман одного из горских племен. Полностью его имя звучало, как Шак'ыл Тхаар Керулэн'ык Терте, что со священного языка горцев означало Призванный Великим Небом защищать и оберегать священный народ гор. Таким звучным и символичным именем шаман был обязан своего отцу, истово верящему, что именно его старший сын сможет исполнить великое пророчество горского народа — найти древнюю прародину, землю Обетованную.
Шаман недовольно прищуривал глаза и с шумом выдыхал воздух. Громкие звуки рынка, а особенно, распространяющееся со всех сторон зловоние, неимоверно досаждали ему, превращая каждый шаг в пытку. Не помогала ни теплая меховая шапка с длинными ушками, ни мешочек с пахучими травами. Отвратительная вонь от сточных канав, к концу жаркого дня начинавшая подниматься вверх, все равно доходила до его носа. Как же жители города, эти земляные черви, только терпят такое? Неужели никто из них не чувствует эту вонь? Разве можно все это сравнить с чистейшим, обжигающим горло, горным воздухом в его родном Керулэне? А этот сводящий с ума постоянный гул громких голосов, скрипящих повозок и орущего скота? Как можно в здравом уме отказаться от благословенной тишины гор или лесов? Да, если бы не кончился запас его редких лекарственных трав, никогда на свете ноги бы его здесь не было!
— Хм… что-то…, — Тхаар вдруг ощутил что-то необычное, чего просто не должно быть здесь.
На какое-то мгновение ему показалось, что он находится под сенью священного дерева предков и оно накрывает его своей благодатью. Шаман очень ясно уловил это пульсирующее ощущение теплоту, несущее силу.
Он, как пес, поднял голову вверх и стал с шумом вдыхать воздух. Потом взглядом начал обшаривать все вокруг себя, пытаясь найти источник.
— Хр-р, — едва не зарычав от нетерпения, Тхаар, сделал несколько шагов вперед и тут же остановился.
Вот оно! Взгляд его остекленел, движения сделались тягучими, плавными. Здесь, рядом с неказистой тележкой и испуганной женщиной сила ощущалась особенно сильно, заставляя пробегать по всему телу мурашки. Не в силах вымолвить ни слова, шаман потянулся вперед.
— Ы-ы, — вырвался у него толи хрип то ли сип, когда Тхаар коснулся пальцами глиняной статуэтки, удивительно точно изображающей вставшего на задние лапы медведя. — Ы-ы.
Пульсирующая сила сразу же широким поток рванула по его жилам, наполняя необыкновенным ощущением легкости. Исчезла усталость от многодневного пути, копившееся раздражение от города и его жителей.
— Ы-ы! — трясущейся от переполнявшихся его ощущений рукой, Тхаар сорвал со своего плеча хвост седого песца, знак своей власти священного шамана, и бросил его в тележку в знак оплаты.
8. Ищейки вновь взяли след
Ближе пополудни у северных ворот столицы Альканзора, что вели в сторону земель вольных баронств, остановился всадник, с каблуков своих сапог и до макушки широкополой шляпы покрытый желто-серой пылью. Плотный слой пыли покрывал два пухлых подсумка, свесившихся с крупа жеребца; высокую луку седла и ножны клинка. Осунувшееся угрюмое лицо всадника пересекали разводы пота, под глазами застыли темные круги.
 
— Судьба…, — хрипло пробормотал Фос, чертовский вымотавшийся за последние недели. — Как и десять лет назад, мы вновь оказались в самом начале.
Паршиво ему было. Кошки на душе скребли так, что выть хотелось. «Судьба… Объявиться через десять лет, чтобы пропасть снова. Ха-ха-ха, судьба умеет пошутить… Как же так могло случиться? Мальчишка был почти в наших руках». До самого последнего дня Фос надеялся, что наследник графства будет найден. Весь его многолетний опыт ищейки и чутье тогда говорили, что лакомая цель близка. из-за этого шевалье гнал, как сумасшедший, не жалея ни себя ни своих ищеек. Каждую ночь, обессилено валясь на топчан, он засыпал с надеждой, что завтра все наконец-то закончиться. А что, в итоге? Ничего! Отряд пришлось распустить по домам. Компания не могла себе позволить платить монету просто так. Он же, окончательно потеряв след, возвращался в столицу, чтобы доложить о свое м провале бессменному вот уже третий десяток лет главе компании маркизу Фосселю.
— Это судьба, — вновь прошептал Фос, трогая поводья и пуская жеребца вперед. — Видно, она, проклятая, не хочет…
У ворот он бросил мелкую монетку стражнику, степенному бородатому воину, благодарно кивнувшему в ответ. Воротной страже грех было не дать на пиво. Эти парни и днем и ночью на воротах стоят, ворье и душегубов всяких ловят. Пусть хоть этот бедняга вечером душу отведет.
— Может и мне в трактир? — буркнул Фос, увидев, как просветлело лицо стражника. — Думаю, пара чарок мне не помешает.
Шевалье вытащил из-за пазухи кошель и задумчиво потряс им. Было не густо, но на пару чарок хорошего вина должно было хватить. Фос еще раз тряханул мешочком, словно это могло прибавить в нем монет. Хотелось не только выпить, но и пожевать что-то существенное. На это, правда, уже могло не хватить монеток.
— И здесь не везет, — грустно улыбнулся он. — Видно, придется к меняле сначала зайти.
Маршрут был ему давно знаком. Здесь нужно было повернуть направо, потом еще раз направо. Дальше через старую арку, исполинская каменная кладка которой помнила еще батюшку нынешнего короля, выйти на рыночную площадь. Рядом, в бывших королевских казармах, что давно уже стали приютом для разномастных торговцев и заморских купцов, держал лавку и его знакомец, толстобрюхий меняла Перти. Он, конечно, был скряга редкостный, каких свет еще не видывал, но десяток серебрушек ссужал охотно.
— Хм. Солнце уже высоко, а лавка закрыта. Перти же скорее удавиться, чем упустить возможность заработать лишний медяк. Первый раз такое на моей памяти…, — удивился шевалье, встретив на месте крепко-накрепко закрытые ставни. — Странно. Ставни захлопнуты, а дверь нет. Уж не душегубство ли какое?
Мягко спрыгнув с жеребца, Фосс медленно вытащил из ножен клинок и начал осторожно открывать дверь.
— Перти, старина, где ты там? — негромко позвал Фосс. — что-то сегодня ты припозднился?
Внутри, куда из-за закрытых ставней почти не проникал солнечный свет, царил полумрак.
— Перти, денежная твоя душонка, спишь что ли? — Фосс все еще надеялся на ответ, не забывая тем временем внимательно оглядываться по сторонам.
В небольшой комнате, где меняла обычно принимал обеспеченных посетителей, все было, как обычно. У стены стоял длинный прилавок с причудливыми и недорогими безделушками, которыми Петри заманивал неопытных покупателей. Ближе к середине по-хозяйски расположился массивный стол, из отполированного до блеска драгоценного красного дерева.
 
— Очень странно, — Фосс мазнул взглядом по выставленным безделушкам. — Кажется, все на месте. Где же меняла? Может, дальше?
В самом деле, из глубины комнатки, где в самом углу пряталась скромная небольшая дверца, вдруг донесся приглушенный мужской голос. Фос сделал несколько шагов вперед, ловя каждое услышанное слово.
— …Как вы можете так говорить? Вы же королевский целитель?! Я никогда не поверю, что вы ничего не можете сделать! — через приоткрытую дверцу шевалье увидел молодого лысоватого человека, поразительно похожего на Перти; по всей видимости, это был его сын. — Я заплатил почти три золотых, а вы лишь разводите руками?!