Вселенная Бездны: Проклятый Том 2 (СИ)

Но у него теперь было много свободного времени. Даже слишком много.
«… хи-хи…»
И он продолжал смотреть. Казалось, что иногда голос возвращался, чтобы сказать пару фраз.
«Ненависть тебе не поможет. Но что сильнее ненависти?»
Он долгое время думал над этим вопросом. А потом в какой-то момент просто забыл о нем. Слишком много прошло времени. Может час, может год. Он не знал и лишь продолжал вглядываться
«Еще немного…»
«Ты близок…»
«Ты почти готов…»
«Еще один шаг…»
«Назови…»
«Мое…»
«Имя…»
Он знал его. Её. Она всегда была рядом с ним, всё это время.
Он уже был готов произнести имя, когда раздался скрип давно не открывавшейся двери.
— Великий Создатель! Это еще что за хуйня?
«…»
Ощущение скуки и разочарования о бессмысленно потраченном времени.
Подожди. Просто подожди. Однажды я доберусь до тебя сам.
«Ты не сможешь, смертный».
И ощущение присутствия пропало, разбившись о звуки реальности.
— Так, подожди, — продолжал рассуждения голос, смутно знакомый, но он никак не мог вспомнить, откуда он его знает. — Ты… Ты тот русский! Как же тебя звали? Вася? Роман? Точно, Роман!
Роман… его зовут Роман.
— Интересно, за что это я так с тобой?
Я… я… я не знаю… не помню… кто ты…
— А неважно! Ты только посмотри, в какую интересную крокозябру ты превратился! Мои штыри удерживают душу? Похоже, тебя не убить, даже если уничтожить сердце и мозг, ты все равно будешь привязан к телу. Кстати, благодаря гвоздям оно довольно крепкое. А если запечь в крематории? Интересная идея, русский, но давай оставим ее на потом. Что еще? О, похоже ты что-то чувствуешь в глубине души? Ну-ка, давай вытянем наружу и усилим. Какая странная негативная энергия, не всякая нежить может похвастаться подобным. Так что же у меня получилось? Божественный призрак? Не призрак, упырь? Интересно, а ты заразный? Придумал, давай-ка подправим тебе мордашку и выпустим на улицы! Этому миру давно не хватает зомби-апокалипсиса!
Реальность сменилась стремительным рывком. Он очутился на улицах какого-то города, окруженный спешащими по своим делам людьми, которые лишь огибали бездомного оборванца, что растерянно озирался по сторонам. И он снова мог видеть. Странно, но эта новость не вызвала в нем особых эмоций, разве что отстраненное недоумение. Когда он потерял зрение? Почему? А это важно?
Его рассеянный взгляд заметил в толпе маленькую девочку. Совершенно обычный ребенок примерно 10 лет, одетая в простенький белый сарафанчик, она стояла и пялилась прямо на него. Словно он был чем-то странным. Или это она была странной? Почему он видит окружающих словно они какие-то смазанные фигуры на фотографии, а вот девочка остается в фокусе? Она чем-то важна? Что-то произойдет?
Кто-то из прохожих задел его плечом, и он упал на землю. На мгновение его охватила беспричинная ярость. Хотелось немедленно вонзить зубы в ближайшего человека, и порвать его на кусочки. Только так он сможет хоть ненадолго утолить свою ненависть к этим предателям. Уже готовый раскрыть рот и укусить, он снова увидел девочку, которая на такое странное зрелище лишь мягко улыбнулась. И исчезла, скрывшись в толпе.
А затем он услышал мотор грузовика. Этот звук его чем-то угнетал. Что-то опасное было в нем.
Вставай. Надо встать.
Он поднялся на ноги и снова налетел на прохожего. Снова толчок удара и в нем просыпается ярость. Но не бушующее пламя, а сковывающий сознание холод вечности. Он диктует простые и понятные действия — пнуть в пах и выдавить глаза.
Борись. Не поддавайся.
Он бросился бежать, ловко лавируя в толпе, которая теперь казалась стадом медленно бредущих черепах. Мимоходом пролетела мысль, что они как-то очень странно одеты. Полупрозрачная одежда светится неоном, отражая свет причудливых ламп и голограмм ночного города. А шум от грузовика все приближался. Вот это важно.
Перекресток, горит зеленый сигнал, люди неспешно переходят улицу. Но вот раздается оглушающий гудок сигнала и пешеходы, поняв, что приближающийся тягач и не думает тормозить, превращаются в паникующую толпу, которая быстро разбегается в стороны, оставив после себя лишь маленького ребенка, которого кто-то уронил на землю. Кажется, это тоже девочка.
 
Спасай. Хотя бы ее.
Некая замороженная часть рассудка быстро провела расчеты. Он понимал, что успевает выскочить на проезжую часть, но не сможет оттащить ребенка в сторону. Решение пришло быстро. Кто-то упоминал, что он крепкий. Поэтому он крепко обнял девочку и прижал к себе. А потом его ударил многотонный грузовик. Чувство полета, дезориентация, встреча с асфальтом, небо и земля слишком быстро меняются перед глазами, и он тормозит, врезавшись во что-то спиной. Повезло. Девочка издает испуганный крик, кто-то вырывает ее из ослабевших объятий и быстро убегает прочь.
Живая. Спас. Можно выдохнуть.
Визг тормозов. Тишина. Звуки приближающихся шагов.
— Похоже, некоторые русские не меняются. Да, Роман?
Удар.
Темнота.
…
Перевозчик бросил свою добычу на пол и плюнул сверху.
— Ты же не думал, что за жалкие сто лет я забуду о твоем существовании? Это для вас, смертных человеков, это конец, старческий маразм подступает. Уже и не помнишь, кто ты, что ты, и почему ты здесь. Так, Роман? Ах да, тебя же не Роман зовут. Плевать. Смотри, что у меня есть! Спецзаказ.
Харон легким движением подбросил в руке огромный раскаленный гвоздь и вонзил его в грудь скрючившейся на земле фигуры, попав точно в сердце. А затем старик лишь улыбался, наблюдая за судорожной агонией жертвы.
— Это страдают остатки твоей проклятой души, из которой сейчас выжигается Метка Спасителя. И на этом всё. Мне любопытно, во что ты превратился, но не настолько, чтобы приглашать пару знакомых специалистов. Через тысячу лет загляну проверить, не сломался ли ты. Хотя… у меня появилась замечательная идея. Я притащу сюда ту девчонку, которую ты спас, и повешу по соседству. Будешь смотреть, как медленно умирает маленький ребенок, которого ты не смог спасти. А остаток вечности проведешь, наблюдая, как обращается в прах ее труп. Как тебе? Вот и мне нравится. Я быстро.
Он ушел, а корчащийся на земле человек продолжал гореть изнутри, ощущая, как каждое мгновение его пожирает поистине адское пламя, сжигающее его душу. Не было сил даже на крик. Лишь изредка сквозь боль до него доносились обрывки мыслей.
Это конец.
Он проиграл.
Смирись. Сдайся. Умри.
Сделай хоть что-нибудь, лишь бы избавиться от этой боли.
— Я вернулся!
Перевозчик, довольно посвистывая, вошел в помещение, волоча за собой девчонку, которая могла лишь тихо хныкать от страха.
— Сделаю послабление. Когда эта девчонка умрет, сотру ей память и отправлю в другой мир. Я же не какой-то безумный маньяк, правда? Что скажешь, дорогая? Ах да, я же приказал тебе заткнуться. Это правильно. А теперь руки вверх и не рыпайся, иначе я тебя прибью, и этот мешок с русским дерьмом будет наслаждаться твоей смертью гораздо меньше. А ведь мы этого не хотим, правда?
Вставай. Борись. Спасай. Иначе он убьет эту девочку.
Не могу. Мне не хватает сил.
Силы… мне нужна сила…
Что сильнее ненависти?
Он знал ответ.
Вставай. Боль ушла, обратилась в ничто, и он бесшумно поднялся на ноги.
Борись. Резким движением он вогнал руку себе в грудь, вытаскивая наружу проклятый гвоздь.
Спасай. Он встретился глазами с девочкой, которая с широко открытыми глазами уставилась на него, пока Харон так удачно стоял спиной и занимался приготовлениями.
Странно. Это определенно другая девочка. Может та? Неважно. Ее тоже надо спасти. И постарался улыбнуться. Видимо, получилось, раз девочка так же криво, с хитринкой в глазах улыбнулась в ответ.
— Бе… ги… — сказал он одними губами и набросился на старика, безостановочно нанося ему удары гвоздем.
— Ах ты тварь! — взревел Харон, мощным движением сбрасывая его со спины. Следом последовал удар неизвестно откуда взявшимся веслом, от которого его отбросило аж до противоположной стены. Не успел он от нее отклеиться, как его ударили снова, подкинув в этот раз до потолка. Кажется, что-то хрустнуло.