Мои красавицы (ЛП)

Если бы она вошла в комнату Даррелла, то увидела бы все его секс-игрушки, и не было бы никакого способа убедить ее, что они не принадлежали ему. Он не думал, что Даррелл появится, чтобы выступить в качестве свидетеля.
Но она этого не сделала. Она остановилась у двери на лестницу. Она нажала на дисплей с паролем.
— Что там внизу? — спросила она.
— Я не знаю.
— Почему здесь такой высокотехнологичный замок, как этот?
— Я не знаю.
— Кен, я собираюсь выяснить, что находится за этой дверью. Ты можешь показать мне сам, или я спущусь туда со слесарем. Что ты выберешь?
— Мы не можем поговорить об этом?
Вивиан так яростно замотала головой, что он подумал, что она может свернуть себе шею.
— Нет, потому что ты продолжаешь врать. Открой эту дверь. Открывай ее сейчас же.
Кен набрал четырехзначный код. Вивиан открыла дверь и спустилась по лестнице.
— Ты, бл*ть, издеваешься надо мной? — спросила она, подойдя ко второй двери и второму кодовому замку.
— Позволь мне сначала объяснить, — сказал Кен.
— Я не хочу, чтобы ты объяснял мне что-то. Я хочу, чтобы ты открыл эту чертову дверь.
— Тебя может расстроить увиденное.
— Да, я поняла это, когда мы добрались до второй проклятой запертой двери.
Ее было невозможно отговорить от задуманного. Теоретически он мог бы применить к ней электрошокер, но она была его женой, а ей мужчина никогда не причинил бы физического вреда. Никогда. Он никогда не прикасался к ней и не прикоснется.
Кен попытался придумать какое-нибудь объяснение, которое мог бы предложить, что-нибудь, чтобы смягчить удар от того, что она собиралась увидеть, но ничего не придумал. Что он мог сказать такого, что сделало бы эти следующие несколько мгновений менее ужасающими?
Кен набрал код. Дверь открылась.
— Там будет плохо пахнуть, — сказал он. — Приготовься.
Он открыл дверь.
Гнилостный запах ударил Вивиан так сильно, что она тут же согнулась пополам, и ее вырвало. Она встала, кашляя, отплевываясь и вытирая слезы из глаз.
Затем вошла в комнату.
Она зажала рот рукой, оглядела клетки и упала на колени.
*** 
— Пожалуйста! — крикнула Герти. — Помогите мне!
Кен подошел и ударил кулаком по дну ее клетки.
— Еб*льник на ноль! Скажешь еще хоть одно слово, и я с тебя живьем шкуру спущу! А затем вырву твои гребанные органы! Ты поняла меня?
Не дожидаясь ее ответа, он вернулся к Вивиан. Взял ее за руку и попытался помочь подняться.
— Давай, Вив. Теперь ты это увидела. Уйдем отсюда, хорошо?
Вивиан отдернула руку, а затем ударила его по руке, когда он попытался снова. Она встала сама, затем, пошатываясь, вышла из комнаты. Кен последовал за ней, закрыв и заперев за ними дверь.
Его жена села на ступеньки, дыша так, словно только что пробежала марафон. Она вытерла рот тыльной стороной ладони, затем о ступеньку. Наконец посмотрела на Кена.
— Ты сказал, что задушил их.
— Я знаю.
— Ты солгал мне.
Кен кивнул. Он вдруг очень застеснялся своих рук. Спрятал их за спину и просто стоял там. Вивиан мучительно долго молчала.
— Мне нужно понять, — сказала она. — Скажи мне, что ты получаешь от этого.
— Я не уверен, что смогу объяснить.
— А ты попробуй.
Кен уставился в пол.
— Я не знаю.
— Ты не знаешь? Тебе сколько, семь лет?
— Я не знаю, как это сформулировать! Что, думаешь, я могу просто вкратце объяснить тебе, почему делаю это?
— Необязательно вкратце. Потрать столько времени, сколько тебе нужно. Я никуда не денусь.
— Я... я не могу. Это не будет иметь смысла.
Щеки Кена горели, по бокам стекал пот. Он принял все меры предосторожности, чтобы избежать этого разговора с Вивиан. А сейчас чувствовал тошноту и стыд. Мужчина снова подумал о том, чтобы убежать. Протискиваясь мимо нее, взбегая по лестнице и убегая так далеко, как только мог.
Позволит ли она ему уйти? Позвонит ли она в полицию?
Одно было ясно наверняка: он больше никогда не увидит Джареда. И мужчина скорее погибнет под градом полицейских выстрелов, чем потеряет своего сына. Он не покончил бы с собой, как тот придурок, который превратил Шарлин и Герти в героев, но не сдался бы без боя.
 
— Мы не выйдем из этого дома, пока не закончим этот разговор, — сказала Вивиан. — Мне все равно, сколько времени это займет. Так что ты можешь либо использовать взрослые слова и объяснить мне, почему держишь женщин в клетках, либо мы будем сидеть здесь, пока нас не поймают.
Кен предположил, что она блефовала. Если бы это было не так, то в худшем случае появился бы Даррелл, и Кен мог бы довольно легко избавиться от него. Тем не менее, легче от этого не становилось, так что он мог бы попытаться покончить с этим.
Он хотел придумать правдоподобную ложь, но не смог выдать ничего, что заставило бы ее звучать менее безумно, чем правда.
— Мне жаль, что я сказал тебе, что задушил их, — сказал он, решив, что начать с извинений было хорошим первым шагом. — Мне не следовало врать. Правда в том, что я делаю это, потому что это так... потому что для них подобное еще хуже. Длиннее. Мне просто нравится наблюдать за ними, пока они медленно умирают. Мне нравится возвращаться каждый раз и видеть, насколько их тела истощились. Нравится, как это, должно быть, ужасно для них.
Теперь, когда он наконец сформулировал, это было легче, чем он ожидал.
Вивиан просто смотрела на него без всякого выражения.
— Удушение закончится через минуту. А здесь могут потребоваться недели, чтобы умереть с голоду.
— Ты вообще не даешь им никакой еды?
Кен покачал головой.
— Немного воды, но да, никакой еды.
— И ты ничего им не делаешь? Просто оставляешь их в клетках?
— Да.
— Хорошо. — Вивиан на мгновение замолчала. — Ты понимаешь, почему у меня с этим проблемы, верно?
— Да.
— Я понятия не имела, что ты такой садист. Это серьезно нарушенное поведение, Кен. Как ты вообще платишь за это место? Для клеток?
Кен решил, что с таким же успехом он может продолжать говорить правду.
— Помнишь тот раз, когда я пришел домой в ярости, потому что мне не повысили зарплату? Это была ложь. Мне сделали хорошую прибавку.
Вивиан глубоко вздохнула.
— Какую еще ложь ты скрываешь? Давай просто выложи все, что есть.
— Все. Я солгал о своем повышении и о том, как убивал этих женщинам, но этом все.
Вивиан не ответила. Она посидела там некоторое время. Кен не был уверен, ждала ли она, чтобы он заговорил, или пыталась придумать, что хотела сказать. Он просто стоял, обливаясь потом.
Она вытерла слезы и встала.
— Никогда больше не ври мне, — сказала она.
— Я не буду. Клянусь.
— Если ты это сделаешь, я брошу тебя.
— Знаю. Я покончил с ложью.
— Хорошо.
— Так что мы будем с этим делать? — спросил Кен. — Я сделаю все, что ты захочешь.
— Сколько там еще живых?
— Двое.
— Я хочу, чтобы ты убил их. Прямо сейчас.
— Ох-х-х.
— Ты только что сказал, что сделаешь все, что я захочу. Теперь ты говоришь, что не хочешь их убивать?
Кен покачал головой.
— Нет, нет.
— Ты согласен, что это правильно?
— Я думаю.
— Ты сказал мне, что убиваешь их быстро и хоронишь в неглубокой могиле. Вместо этого я обнаруживаю, что ты неделями держишь их запертыми в клетках в подвале и моришь голодом. Это чертовски большой риск для тебя, а значит, это и для меня. Прикончи их. Сейчас же.
— Как?
— Мне все равно, как. Задуши их, как ты сказал, что делаешь. Воткни им гребаный нож в голову. Это не имеет значения. Просто сделай это.
Кен действительно не хотел этого делать, особенно когда Оливия была так близка к тому, чтобы умереть в одиночестве, но он знал, что лучше не спорить.
— Я принесу нож сверху, — сказал он.
Он прошел мимо Вивиан и открыл верхнюю дверь. Судя по тому, как шли дела сегодня вечером, он не удивился бы, увидев Даррелла, ожидающего там, наверху, но в доме все еще было пусто. Мужчина пошел на кухню, неуверенный, есть ли там вообще какая-нибудь посуда. Он никогда не готовил еду в этом доме, хотя предполагал, что Даррелл ел здесь, по крайней мере, с одной из своих любовниц.