Мои красавицы (ЛП)

Может быть, пришло время солгать.
— Мой отец адвокат, — сказала Шарлин. — Очень хороший. Если ты отпустишь его и мирно сдашься полиции, я обещаю, что он поможет тебе, абсолютно бесплатно. Он хорош. Не избавит тебя от этой проблемы, но сделает ее на много лучше.
— Да?
— Да.
На одно очень короткое мгновение Шарлин показалось, что она действительно отговорила этого человека от его убийства/самоубийства. Но потом он покачал головой.
— Я уже проходил через суды. Они забрали его у меня. Мне все равно, даже если твой отец Аттикус Финч. Он не исправит этого.
Аттикус Финч проиграл дело, из-за которого он был знаменит, но сейчас было не время указывать на недостаток эрудированности этого человека.
Шарлин стало интересно, чем сейчас занята полиция. Занял ли снайпер свою позицию? Нетерпеливо ожидая, когда Шарлин отговорит мужчину не нажимать на курок? Как, черт возьми, она вляпалась в это? Она же простая официантка в ресторане!
Девушка понятия не имела, какую тактику использовать дальше. Обратная психология? Предложить ему сексуальную услугу? Просто уйти и позволить людям, которые знали, что делать, разрешить ситуацию? Попытаться обезоружить его самой?
Может быть, последняя идея была не так уж плоха. Конечно, не в стиле «броситься на него и повалить на землю», но если она будет двигаться медленно и осторожно...
— Можно мне подойти? — спросила она.
— Зачем?
— Потому что я хочу смотреть тебе в глаза, когда мы разговариваем, да и копы с меньшей вероятностью попытаются застрелить тебя, если я буду стоять перед тобой.
— Да, давай подходи, — сказал он. — Но остановишься, когда я скажу тебе.
Шарлин подошла к нему, протянув руки, чтобы показать, что они пусты и что она не хотела причинить ему вреда. У нее не было абсолютно никакого намерения делать какие-либо резкие движения, так что теоретически наихудшим возможным исходом для нее было лично увидеть ребенка, получившего пулю в голову. Это был чертовски плохой исход, но если она подойдет ближе, возможно, ей удастся убедить его отдать ей пистолет.
— Все стой, — сказал он, когда она была в нескольких футах от него.
Она остановилась.
— Могу я сделать самонадеянное заявление? — спросила она.
— Валяй.
— Тот факт, что ты позволил мне подойти так близко, означает, что ты хочешь мирного решения этой проблемы. Зачем тебе беспокоиться о том, чтобы удовлетворить мою просьбу, если ты не думаешь, что есть другой выход? И теперь, когда мы установили, что ты не хочешь никого убивать, включая себя, почему бы тебе не опустить пистолет?
— Я больше никогда его не увижу.
— Хорошо давай притворимся, что это правда, хотя я и не верю, что это так. Это причина, чтобы убивать его? Ты же все равно проиграешь.
— Да, но тогда и его мамаша тоже проиграет. Я не позволю ей думать, что она победила. Я не позволю ей смеяться надо мной.
— Какие бы проблемы у тебя ни были с его матерью, это не вина малыша. Ради бога, он же твой сын! Я могу сказать, просто взглянув на него, что он умный ребенок. Зачем отнимать у него жизнь? Кто знает, кем он может стать? Кто знает, что он может сделать, что может принести в мир? Ты не просто украдешь у него жизнь, ты украдешь ее и у меня. 
Не становится ли это слишком банальным? Она чувствовала, что, возможно, была опасно близка к тому, чтобы быть сволочью, если она уже не пересекла эту черту. Она не хотела, чтобы мужчина сказал «О, да заеб*ла!» и начал стрелять.
— Я не хочу его убивать, — сказал мужчина совершенно разбитым голосом.
Она не смогла бы услышать его, если бы не подошла ближе.
— Хорошо! Тогда, черт возьми, не делай этого!
Его рука немного дрожала. Это могло означать, что он подумывал, чтобы опустить пистолет. Это также могло означать, что он готовился нажать на спусковой крючок.
— Как тебя зовут? — спросила Шарлин.
— Ли.
— Привет, Ли. Как насчет того, чтобы ты отдал мне пистолет? Это сделало бы мой вечер намного лучше. Мы уже установили, что ты не хочешь этого делать, так зачем затягивать? С каждой секундой ситуация только усложняется.
 
— Если я отпущу его, ты поменяешься с ним местами?
— Прошу прощения?
— Я отпущу его, если ты будешь моей заложницей, чтобы я мог выбраться отсюда.
«Черт возьми, нет, — подумала Шарлин. — Ни за что. Ни единого шанса. Я, конечно, хочу, чтобы мальчик выжил, но я не собираюсь жертвовать собой ради него. Это чистое безумие».
— Я не могу этого сделать, — сказала Шарлин, чувствуя себя эгоистичным трусливым монстром.
— Я не причиню тебе вреда. Пусть копы думают, что я могу пристрелить тебя. Я отпущу тебя сразу после того, как мы уберемся отсюда.
— Это... это плохая идея.
Маленький мальчик посмотрел на нее, и хотя Шарлин, честно говоря, не очень любила детей, выражение его лица было душераздирающим. Сколько психологов потребуется, чтобы исправить психику этого ребенка после того, как все закончится? Обществу еще повезет, если он не начнет похищать женщин на улицах, как тот другой шизик.
— Хорошо, — сказал Ли.
Шарлин не знала наверняка, что он имело в виду.
— Ладно, тогда, мне, наверное, придется убить его.
Шарлин вдруг решила, что не может так рисковать.
— Ладно, хорошо — сказала она. — Я сделаю это. Я поменяюсь с ним местами. Дерьмо.
— Подойди ближе.
Мгновение Шарлин не могла заставить свои ноги слушаться. Ее ноги были явно умнее ее самой. Но затем она заставила себя подойти к Ли и мальчику. Она проклинала свою глупость за то, что вляпалась в эту историю. И, да, она проклинала эту суку Герти за то, что та втянула ее в это. Боже, это же все закончиться ужасно, не так ли?
Ли посмотрел мимо нее.
— Эй! — крикнул он. — Эй! Один из вас, копов! Иди сюда!
— Отпусти мальчика, — сказал кто-то в мегафон. — Никто не должен пострадать.
— Ты слышишь меня?
— Четко и внимательно.
— Тогда этого достаточно! Я просто хочу, чтобы вам было известно, что эта девушка предложила поменяться местами с моим сыном! Это довольно самоотверженное дерьмо, и я хочу, чтобы она получила за это по заслугам!
— Ясно.
Ли опустил пистолет. Он опустился на колени и поцеловал сына в щеку.
— Беги, — сказал он, легонько подтолкнув его. — Беги, сынок. Иди и найди маму.
Мальчик пробежал мимо Шарлин.
— Идея с заложником звучала неплохо, но я не думаю, что мне это сойдет с рук. Я не хочу жить в бегах или чтобы тебя случайно застрелил тупой полицейский.
— Я ценю это.
Теперь, когда у него была свободная рука, Ли вытер лицо.
— Тебе лучше отойти, — сказал он.
— Зачем?
— Я серьезно. Лучше отойди.
Он снова поднял пистолет.
— Нет, пожалуйста, не надо.
Он улыбнулся.
— По крайней мере, убедись, что у тебя закрыт рот.
Из громкоговорителя прозвучал голос.
— Не делай этого!
Ли развернул ствол, направив его себе в лицо, и нажал на спусковой крючок.
Имея пару лишних секунд на подготовку, он мог бы засунуть дуло пистолета себе в рот, прежде чем нажать на спусковой крючок или приставить его к виску. Но, очевидно, он хотел сделать это сам, прежде чем полиция успеет застрелить его, потому что он выстрелил в себя с расстояния в несколько дюймов. Пуля попала прямо ему под глаз, выйдя из затылка в брызгах красного тумана.
Когда кровь заструилась по лицу Ли, Шарлин осталась стоять, парализованная ужасом.
Пистолет выпал из руки мужчины. Он ударился о тротуар, но Шарлин не услышала стук из-за звона в ушах.
Ли упал на колени, затем его тело наклонилось вперед.
Шарлин смутно ощущала какое-то неистовое движение позади себя, но не могла отвести взгляда от тонких красных ручейков, вытекавших из его головы.
Кто-то обнял ее за плечи, она закричала и стряхнула руки обнявшего, хоть и знала, что никто не пытался ее похитить. Она подумала, что это могла быть Герти, но нет, это была женщина-полицейский. Когда все больше людей бросились вперед, Шарлин согнулась пополам, хрипя, но на самом деле ее не рвало, и она яростно замахала руками, чтобы никто не прикасался к ней.