Меч Кайгена (ЛП)

  
ГЛАВА 17: КОНЕЦ
 
— Мисаки? — сказал голос над ней. Почему ее грудь была полна ножей? Боги, как больно! — Мисаки!
Ее глаза открылись, она удивилась, увидев, что в ее торсе не было ножей. Она была целой, кровь текла только из порезов на предплечьях. Сецуко глядела на нее со слезами в глазах.
— Мисаки! О, слава Нами, ты в порядке! — Мисаки не успела отреагировать, женщина крепко обняла ее, вызвав уколы боли в ребрах. И Мисаки вспомнила — вспышка вееров, рука без кожи, Лазо Лингун тянул воздух из ее легких.
«Что ты делаешь? — пыталась сказать Мисаки. — Назад! Прячься!» — но, когда она открыла рот, прозвучал только хриплый стон.
— Йош, йош, — Сецуко потирала ее спину. — Ты будешь в порядке.
— К-как… — прошептала Мисаки, ощущая, как глаза слезились от боли. Как от одного звука могло быть так больно? — Как… дол… го…?
— Как долго ты была без сознания? — сказала Сецуко. — Пару динману, вроде. Я услышала жуткие крики. Знаю, ты говорила оставаться в подвале, но я должна была… Прости, — лепетала она. — Но мне нужно было убедиться, что ты была в порядке. Ты отключилась, когда я вошла. И т-тут так много крови! Я не знала, чья она, и д-думала, что ты умерла, Мисаки! Что случилось?
Мисаки покачала головой без слов. Сецуко не должна была знать. Она не должна была узнать об этом.
— Эта девушка… — Сецуко кивнула на отчасти обезглавленную и ободранную фоньяку с веерами. — Ты убила ее?
Зажмурившись от боли, Мисаки кивнула.
— И все мужчины в коридорах? Это тоже была ты? — Сецуко говорила медленно, словно почти боялась знать ответ. Но не было смысла врать, и она снова кивнула.
— Великая Нами, Мисаки!
Мисаки не открывала глаза, не хотела видеть ужас Сецуко. Она ждала в агонии, что ее «сестра» отпрянет, оттолкнет ее. Но Сецуко сжала ее крепче.
— Я так рада, что ты тут, — Сецуко всхлипнула. — Что бы мы делали? Что бы мы делали без тебя?
И тут Мисаки ощутила смутно, что неподалёку ещё был живой фоньяка. Она сжала плечи Сецуко и стиснула зубы, пытаясь формировать слова.
— На… зад… — выдавила она. Сецуко было тут опасно.
— Прости, — сказала Сецуко, когда чувство Мисаки стало уверенностью. Где-то в соседней комнате фоньяка готовился к атаке. — Я знаю, ты сказала прятаться, но когда я услышала крики, я просто не могла…
— Назад! — Мисаки толкнула Сецуко из последних сил, и соседняя стена взорвалась.
Ветер заставил Мисаки кубарем проехать по полу. Она закрыла голову руками, надеясь, что ее толчок спас Сецуко от обломков, впивающихся в ее предплечья и стучащих по полу вокруг нее.
«Вставай! — кричал ее разум, но онемение от шока и удара пульсировало в ее теле. — Вставай и бейся!».
Ее тело не слушалось. Все слишком сильно болело.
Она хотела лечь и дать новому врагу убить ее. Покончить с этим. Но не только ее жизнь была на кону. Сецуко была тут — и только из-за того, что она была тут, — Мисаки уперла ладони в пол и попыталась встать. Она не смогла подняться на ноги.
Ладонь сжала ее волосы и потянула ее вверх, вырвав крик из ее поврежденных легких. Это был фоньяка со шрамами. Кровь капала с его головы, и Мисаки была рада, что не приняла атаку фоньяки с веерами в полную силу, как он. Удар вырубил его на пару сиирану, но не ослабил его. Он легко махнул рукой и бросил Мисаки по кухне.
Она ударилась об стол, где Мамору и Чоль-хи учились, проехала по нему, разбивая чашки и сталкивая свитки. Когда она рухнула на татами у дальней стороны стола, все ее тело пульсировало появляющимися синяками. Ее скальп покалывало, и боль в шее соперничала с болью в легких. Прогоняя от глаз звезды, она сжала край стола и попыталась встать, но ее тело дрожало так, что она не могла этого сделать. Смаргивая звезды, она различила фоньяку в шрамах, идущего к ней.
 
— Прекрати это! — закричал голос, Мисаки повернулась и увидела Сецуко с кухонным ножом. — Отстань от нее!
— Нет! — глаза Мисаки расширились, паника подняла ее на ноги. — Сецуко, нет!
Слишком поздно. Сецуко уже побежала к солдату, подняв нож для удара. Ладонь фоньяки отбила ее в заднюю дверь комнаты.
— Нет! — завизжала Мисаки. — Нет! Нет! — она бросилась вперед — к Сецуко? Убить мужчину? Разум запинался от удара, так что она не знала, но фоньяка двигался быстрее.
Он поймал ее за горло и обрушил на пол. Мисаки не знала, спасла бы их гибель мужчины. Она выжила бы, да, но когда придут следующие солдаты, ей не хватит сил отбиться. Ей хотелось сдаться, дать ему убить ее, но он ударил Сецуко, значит, он умрет.
Она не боролась, когда он оседлал ее и прижал ладони к ее шее, чтобы задушить. Она сосредоточила джийю в двух пальцах. Он давил на ее трахею, был достаточно близко, чтобы она могла попасть в его левый глаз.
Кровавая Игла была наготове, она отвела руку и…
Клинок торчал в шее мужчины.
Мисаки глядела. Она подумала, что Сецуко очнулась и пришла на помощь. Но ее взгляд скользнул от стеклянного кончика Сираденьи до рукояти, и ее сжимала не рука Сецуко.
Это был Хироши.
Пятилетний едва мог держать легкий меч в руках, но его стойка была прочной, а взгляд — сосредоточенным.
Над Мисаки лицо фоньяки исказила гримаса. Он был ранен, но не мертв. Кровь жутко стекала из пореза на шее, он выпрямился и повернулся к напавшему. Хироши не вздрогнул, капли брызнули на его лицо и грудь.
— Хиро… — начала Мисаки, но фоньяка опустил ногу на ее грудь, придавив ее так, что голова кружилась.
Все еще удерживая Мисаки на полу ногой, солдат посмотрел на Хироши, пораженный. Почти оскорбленный. Сердце Мисаки дёрнулось в панке, но на лице Хироши не было страха и колебаний. Он даже не замер, чтобы поменять хватку на оружии, взмахнул снова и рассек мужчину от бедра до ключицы.
Фоньяка издал странный звук, потянулся к Хироши. Мисаки столкнула ногу со своей груди, вскочила на ноги, чтобы защитить сына. Но мужчина пошатнулся и рухнул на пол. Его фонья поднялась на миг, потекла по комнате с воем отрицания, а потом замерла.
Хироши убил его.
Кровь капала с его пустого лица, он повернулся к Мисаки.
— Ты теперь в безопасности, Каа-чан.
Всхлипнув, Мисаки забрала у него меч и отбросила. Она сжала грубо сына за плечи, ее дыхание было быстрым, почти в истерике.
«Зачем ты это сделал? — хотела закричать она, встряхнуть его. — Зачем?».
Но Хироши было всего пять. Он сделал то, чему его учили наставники, далекий отец и монстр-мать. Они создали мальчика, который был готов отдать жизнь, чтобы убить врагов. Истинный Мацуда. Голова Мисаки опустилась на маленькое плечо Хироши. Монстр обмяк, она стала просто женщиной, матерью, которая подвела сына.
— Хироши… — ее голос оборвался. — Иди сюда.
Она обняла мальчика, крепко сжала и любила его изо всех сил, надеясь, что это могло смыть все остальное.
Хироши, как всегда, был холодным.
МАМОРУ
Убийца дракона отошел и отбросил безымянный меч, теперь красный от крови владельца.
Мамору покачнулся.
Кровь шипела на обрубках пальцев, капала на замерзшую землю. Это было странное ощущение, жидкость, которая несла его ньяму, покидала его и впитывалась в гору. Его зрение плыло. Но это не могло быть закончено. Просто не могло. Если он сможет заставить себя двигаться, все будет в порядке. Он сделал шаг… другой… упал на колено. Искалеченная рука упала на снег…