Потерянная богиня (СИ)

— Но вы же некромант!
Этот голос прозвучал в полной тишине, звонко, яростно и негодующе, всеми своими обертонами требуя справедливости, удивляясь, пристыжая и возмущаясь одновременно, выражая такую бурю эмоций, какую может заключить в одну фразу только настоящий эльф.
Все медленно повернулись в сторону Эльстана.
— И что с того? — недоуменно проговорил Руперт.
— Но ведь некроманты… они же могут… — растерялся эльф.
— А вы, сударь, у нас эксперт по некромантам?
Эльстан совсем смутился. Мне его даже жалко стало. А он молодец, не дал стрекача после той выволочки, что я ему устроила. Каюсь, это было не то, чтобы заслуженно, но в качестве профилактики — бесценно. Ему в жизни пригодится. Если он не передумал идти со мной дальше. А он не передумал. Потому и пришел, несмотря на то, что выглядел очень неважно, учитывая свою непереносимость магии смерти.
— Господин Руперт, — взяла я слово, — прошу вас простить господина Эльстана, он еще слишком молод и чересчур горяч.
Некромант проглотил мой выпад, слегка сверкнув глазами.
— Но дело не в этом, — продолжала я. — Признаюсь, чрезвычайная ситуация Феринталя меня мало волнует, еще вчера я знать не знала ни об этом городе, ни о его проблемах. Но так сложилось, что он встал у меня на пути, и независимо от того, хочется мне этого или нет, проблему придется решать. Не думайте, за то короткое время, проведенное мной в вашем захолустье, я не успела проникнуться любовью или хотя бы сочувствием к мирным гражданам, мои причины — сугубо личные.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Руперт.
Я приподняла бровь. Он поджал губы.
— Извините. Продолжайте, я весь во внимании.
Я кивнула.
— Итак, что мне нужно. Во-первых — запастись провизией и медикаментами, во-вторых — переночевать, и, в-третьих — уехать отсюда живой и невредимой, не опасаясь, что в ближайшем пролеске меня захотят пустить на котлеты ходячие куски мертвой плоти. И, наконец, в четвертых — мне нужны вы. Конечно, ваше предложение — я имею в виду убежище — очень заманчиво, но, я думаю, вы погорячились. Если вы согласитесь упокоить нежить, у вас еще будут шансы остаться в живых, как опытный некромант вы отобьетесь. Тем более, полагаю, что это на вашей практике далеко не первый случай. А вот если вы откажетесь, я вам не завидую. Когда на ваш дом набросятся оставшиеся в живых горожане, тряся топорами и вилами, вам самому срочно понадобится искать убежище, поскольку от мертвых эти стены, может быть, и защищают, но вот от живых — вряд ли.
Руперт прищурился.
— Вы мне так и не сказали, какое у вас ко мне дело.
— Да. Я скажу это сразу же после того, как закончится эта эпопея с мертвецами — знаете ли, не хочется прерываться.
Некромант вздохнул.
— Сударыня, вы меня обрисовали просто каким-то извергом, — задумчиво проговорил он. — Очень жаль, что вы меня так поняли. Сознаюсь, я дал для этого повод. Но мой отказ вызван не высокомерным нежеланием помочь городу, а тем, что это действительно не мое дело. Если я проведу ритуал упокоения, меня в лучшем случае сожгут на костре.
Я повернулась к Витольду. Он только пожал плечами.
— То есть, как? — не поняла я.
— Так. Градоправитель никогда не даст мне разрешения на ритуал, поскольку этим должна заниматься Инквизиция, а не богомерзкий некромант. А если я это сделаю самовольно, без ведома градоправителя, буду осужден за несанкционированное применение черной магии и казнен за неуважение к Великой Инквизиции, мол, поставил по сомнение состоятельность серых братьев, а это уже — мятеж против Гаронда.
Я кивнула.
— То есть все упирается в разрешение? А если я вам его достану, вы проведете ритуал?
— Если вы его достанете, я перестану верить в людей, — улыбнулся он.
— Отлично. Тогда начинайте готовиться, я — за разрешением. Витольд, поможешь господину Руперту? Эльстана я у вас забираю. Он вам не нужен? Тогда пойдет со мной в город.
Некромант несколько мгновений стоял неподвижно, не сводя с меня недоуменного взгляда, будто до конца не веря в происходящее, потом покачал головой, растерянно развел руками и неловко засмеялся. Затем деловито махнул ведьмаку и вместе с ним скрылся за тяжелой внутренней дверью.
 
— Градоправителя зовут Мильтон, его дом на центральной площади, — бросил он через плечо.
Я прикусила губу, пряча довольную улыбку. Некромант передернул плечами, закрывая дверь за собой излишне поспешно, чем требовалось. Я перевела взгляд на Эльстана.
— Сударыня, я прошу… — подхватился он.
— Тссс, — я прикоснулась пальцем к его губам, останавливая поток извинений, готовый с них сорваться. — Ни слова больше. Ты со мной?
Он отчаянно закивал. Неужели я такая страшная? Этот вопрос эльфу я задавать не стала — у него и так за сегодняшний день будет достаточно потрясений. Будто прочитав мои мысли, он сверкнул глазами и приосанился, гордо вскинув подбородок. Я дружески потрепала его по плечу, ничего не говоря. Мы отправились к градоправителю.
Дом господина Мильтона пропустить было бы сложно, не говоря уже о том, чтобы его не заметить. Громоздкий особняк с небольшим, но очень вычурным палисадником, огороженный забором с кованной витиеватой решеткой просто кричал о голубой мечте своего хозяина всеми силами доказать свою принадлежность к знати, или хотя бы убедить в этом безграмотных горожан.
— Кажется, здешний староста мнит себя потомком лорда Феринталя? — заметил Эльстан.
Я усмехнулась — эльф слишком верно расставил все по своим местам, понизив помпезного градоначальника до деревенского головы. Тему мы развивать не стали, хотя Перворожденный явно жаждал отыграться за понукания и обвинения, так незаслуженно сыпавшиеся на него в последнее время, и сейчас изо всех сил сдерживался, чтобы не выдать несколько ехидных острот, которые, судя по всему, уже давно были сорваться у него с языка. Но едва хозяин появился на пороге, эльф будто онемел, только распахнул изумрудные глаза и глубоко задышал. В принципе, очень хорошо его понимаю, моя реакция была идентичной — не смеяться же над человеком, к которому пришли по важному делу!
А он того стоил. Простые стоптанные башмаки, выцветшие широкие штаны и… расшитый камзол, надетый на голое тело, который даже теоретически не смог бы застегнуться на невысоком толстом человечке, простецкая физиономия которого была украшена ТАКИМ выражением, что, как говориться, ни в сказке сказать, ни пером описать! Все, что я говорила об эльфийском снобизме — ерунда, по сравнению с тем, что было написано на необремененном печатью интеллекта блинообразном лице старосты. Глазки он носил маленькие и какие-то мутные, чем мне сразу не понравился, зато нос — крупный, но кривой, и вздергивал его чрезвычайно гордо.
Вот с таким надменным видом господин Мильтон и поинтересовался, какой треклятый… в смысле, попутный ветер принес в их славный город таких дорогих его сердцу гостей.
Разговор у нас как-то сразу не заладился. Этот тупоголовый староста, которого мне все сильнее хотелось назвать жирным боровом, сидел в кресле, нес какой-то бред, причем с невыразимым апломбом, ничего не желая слушать и понимать, и со страшной силой дымил трубкой. Что за гадость он курил, я не знаю, но Эльстан через десять минут начал кашлять, тереть глаза, потом самолично приказал неповоротливым слугам настежь открыть ставни, и долго стоял у окна, жадно вдыхая свежий воздух, вглядываясь вдаль и не принимая никакого участия в беседе. Впрочем, за это я ему была только благодарна — даже мои дипломатические качества трещали по швам, и то, что вспыльчивый эльф вовремя самоустранился, было мне только на руку.
 
— Господин Мильтон, — в сотый раз спрашивала я, — вы мне можете объяснить, ПОЧЕМУ некромант Руперт не должен упокаивать нежить, которая этой ночью нападет на вашу де… на ваш славный город?
— Поймите, милейшая сударыня… — протянул староста.
— Стоп! — оборвала я его. — Давайте подытожим. Остановите меня, если я буду не права. Руперт этим заниматься не может, поскольку этим занимается Инквизиция. У вас в городе есть кто-нибудь из отцов-инквизиторов? Или хотя бы из учеников? Нет. Тогда КТО этим должен заниматься?!