Снежный барс (СИ)

Одной из скрытых слабостей колоссов типа «Берсерк» были ноги. Не всегда, а лишь в той ситуации, когда махина в семьдесят тонн как следует разгонялась, да к тому же палила из всего своего немалого арсенала. Стабилизаторы — это, конечно, хорошо, но они ж не панацея. Особенно в том случае, когда противник знает об этой слабости, да к тому же заранее отрабатывал атаку по слабым местам. Мы отрабатывали. Не вместе, чтоб не вызвать подозрения, а по отдельности, да к тому же скрывая этот фрагмент во множестве других, тоже могущих пригодиться, но уже чуть позже.
Корбюзье пытался было переводить огонь на нас, то есть меня и Свирского, но высокая мобильность «Попрыгунчика» с «Ирбисом» давала возможность при грамотном пилотировании частью уклоняться, а уж на щит принимать остатки. Зато «Ландскнехт», эта почти стотонная махина, к уклонению был пригоден крайне слабо. Вот ответный огонь, концентрация силового поля в нужных секторах — это да, под это оборона сверхтяжа и затачивалась, помимо просто толстокожести. По сей причине и пришлось пилоту «Берсерка» рваться вперёд, надеясь не пойми на что. Рвался, поливая Саманту из всех стволов, в нашу сторону постреливая лишь для проформы, убедившись в способности двух других противников по большей части уворачиваться.
Кр-рак… Левая нога колосса, куда мы и били, концентрируя огонь, не выдержала. Не было взрыва, отсутствовало пафосное отламывание конечности колосса, но заклинило её капитально, тем самым вынудив Пэнкрофта, во избежание падения, задействовать антиграв и ракетные движки, дабы избежать падения. А ещё теми же движками отработать так, чтобы сместиться в сторону, пытаясь избежать добивающих ударов. Как ни крути, а помирать Грегори не желал, инстинкт самосохранения у него работал. Сейчас, я полагаю, он сильно так удивится. Чему? Тому, что мы даже не собираемся его добивать, не видя в подобном действии ни малейшего смысла. Мы тут не за ради победы в «гладиаторском бою» собрались, а совсем для иного, чему лишенный большей части подвижности и самых весомых своих козырей колосс уже не может помешать.
Рывок в ту сторону, откуда мы и выходили на поле боя. Быстро, на пределе возможностей «Ландскнехта» как самого медленного из имеющихся колоссов. Нельзя, ну просто категорически нельзя было уходить иным путём, оставляя за своими спинами большую часть той полусотни — уже несколько меньше, но не суть — возможных проблем. По полной разыграть полную руку козырей, оставить вне игры как можно большую часть преследователей. Сделать так, чтобы просто некому было нас догнать по дороге в Глинц.
Силовое поле близко. Его, как и ожидалось, не сняли, поскольку по правилам бой до сих пор не был закончен. Свирский то как бы враг мне и Саманте, а он вот он, живой и здоровый, даже его «Попрыгунчик» практически невредим. За исключением нескольких вмятин на броне от осколков ракет.
— Синхронно, энергетическим. Залп!
И даю целеуказание на конкретный участок пространства, которое мы должны перенасытить энергией, дабы продавить силовое поле. Именно энергетически, потому как оно и быстрее, и надёжнее. Ракеты, снаряды, болванки из гауссовок — это тоже можно, но эффективность будет несколько ниже, а посему, при возможности то выбора…
Залп, ещё один, чтоб для гарантии, и всё это не замедляя движения, на ходу. Есть! Силовое поле потеряло стабильность, поплыло, свидетельством чему стала возможность услышать переговоры сразу на нескольких частотах, используемых в Академии. Система «Ирбиса», заранее настроенная на фильтрацию по нужным критериям, вылавливала нужные переговоры, после чего, чтобы не напрягать голову в попытках слушать множество разговоров одновременно, перекодировала голоса в строки текста. Вот они то и выводились перед моими глазами, их я мысленными усилиями разворачивал, убирал, оставлял в фоновом режиме.
Непонимание, оно было в самом начале. Затем замешательство, переходящее в полноценный такой шок. Ну как же, процесс пошёл не по запланированному сценарию. Куклы отказались убивать друг друга по велению вышестоящих! А затем…
 
Паники не было, а вот заторможенность в принятии решений присутствовала. Не прозвучало покамест приказа остальным кадетам уничтожить смутьянов, дабы другим неповадно было. Зато инструкторы, а таковые в Железной Академии не просто имелись, а находились поблизости, наблюдая за происходящим — те, повинуясь командам, бросились в сторону четырёх свободных колоссов, дабы пресечь и покарать. Ну-ну! Машины то полное дерьмо, как раз те, оставшиеся после состоявшегося выбора. Только вот инерция мышления, она такая, коварная. Наверняка тот же ректор Академии — отдавал приказ однозначно он, просто ЭТА частота была вне доступного диапазона, да ещё и кодированная, тут без сомнений — несмотря на уже произошедшее, не мог помыслить, что правильно воспитываемые кадеты его Академии решатся стрелять в своих. Ха и еще раз ха! «Свои» это не просто слово, а целый набор критериев, большей части которых директоратские шавки ни разу не соответствовали. Посему — получат именно то, что считают немыслимым и непредставимым.
— Каждый сам выбирает — быть ему жертвой или палачом, — произношу эти слова. выйдя на общую частоту. — Кто хочет умереть на потеху Директорам — пусть дохнет. Остальные — не мешайте или помогайте.
Колоссы двигаются быстро, куда быстрее, чем может показаться, исходя из их внешнего вида. Плюс антигравы, регулирующие вес, плюс ракетные движки, подключаемые по необходимости. И вот уже многие десятки тонн способны и грациозно маневрировать, и поспорить в скорости с действительно быстроходным транспортом. Разумеется, при условии, что в капсуле пилота сидит не бездарь, тем паче не случайный человек, а хорошо обученный профи. Нас же, как ни крути, все эти годы натаскивали мастера своего дела.
К чему это я? Исключительно к тому, что короткое сообщение, адресованное всем проходящим это самое выпускное испытание, не помешало одновременно двигаться и отслеживать ситуацию у ангаров, всех трёх. Стены? Не помеха, учитывая возможности сканирования, присутствующие у любого колосса. Они то и позволяли видеть, что большая часть металлических исполинов стоят недвижно, лишь часть проявляет какие-то признаки активности.
А нам сейчас дорога как раз в большой ангар. Обычная математика, именно так мы сумеем по ходу нейтрализовать большее число возможных преследователей, после чего…
Выстрелы. Внутри того самого большого ангара. Не одиночный, который можно было списать на случайность, а полноценное такое ведение огня. Прицельное, целенаправленное, причём по тем резервным колоссам, куда или загрузились или находились в процессе те самые инструкторы. Кто-то явно решил присоединиться к нашему демаршу и этим кто-то была…
— Я своя, — раздался задыхающийся от волнения крик О’Мэлли. — Тайгер, Меерштайн, я с вами. Лучше так, чем…
— Принято. На подходе. Поддерживаем.
Мы и впрямь были на подходе. Вдобавок, чтобы улучшить возможности для обстрела, для устранения помех, Сэм запустила целую стаю ракет малой дальности в стену ангара. Много ли надо обычным стройматериалам?
Движение большого объекта, прямо сквозь стену, которую приложили… генератором сингулярности, о как! Значит, это «Каратель», причём явно валит куда подальше, не желая рисковать собственной шкурой. Удивляться нечему. Джефф Лиманский всегда был осторожным парнем, стремящимся избежать даже минимального риска. Этот точно не будет ложиться костьми во благо интересов Директората, предпочтя отойти в сторону и ждать, чем именно закончится заварушка. Ветра тебе в спину, приятель, между нами нет вражды, хотя и дружбы тоже. Нейтрал как он есть и это хорошо. Ещё двое туда же, в ту же степь. Понятно, как только появляется инициатор, за ним куда охотнее последуют и другие. Но не все. М-мать! Пока О’Мэлли на своём «Стоике» расстреливала колоссы инструкторов, сейчас являющиеся беззащитными мишенями, активировался «Загрызень» Синклера. В действиях, которые он предпримет, сомнений не было. Род Синклеров однозначно и без вариантов являлся преданнейшими сторонниками Директоров, стремясь в скором времени прорваться в их число всеми правдами и неправдами. Плюс немалая толика фанатизма, она тоже играла важную роль. С этим не договориться, не запугать, даже в сторону отойти не вынудить. И не его одного. Но его «Загрызень» да с учётом мастерства самого Джоффре — серьёзнейшая угроза. А уж у слабенького «Стоика» с не хватающей звёзд с неба Кариной внутри…