Снежный барс (СИ)

Меерштайн меж тем успокоилась, по эмоциям чувствую. Поэтому можно было и отпустить её руку.
— Совсем скоро всё начнётся, Сэм. Я про сегодняшнее мероприятие, если что.
— Поняла уже. Будут пить, жрать, трахаться и всё это с непременным упоминанием величия Директората. Это уже в крови.
— Но нам интересно другое. Точнее другие. Ты точно уверена, что хочешь сделать подобное?
— А то! — радостно оскалилась Меерштайн и её исказившееся лицо сейчас выглядело по настоящему страшным. Только страх предназначался не мне, а другим. Тем самым, намеченным как предварительные цели. — Это я ими попользуюсь, а не наоборот!
— Просто уточнил напоследок. Всегда хочется быть уверенным, ничего не упустить. Только ты это, не подпали им особо чувствительные места.
— Я только-только пробудила своё пси. Он или они останутся целы. Телесно, да. Зато душа будет страдать. Долго… по заслугам.
Чего у леди Меерштайн не отнять, так это немалой толики садизма. Хорошо ещё, что направляется он исключительно выборочно, а не как бог на душу положит. Происхождение, да… Род Меерштайн вообще со своими скелетами в шкафу, наряду с другими. Прикосновение к родовым тайнам зачастую означает или большие проблемы, или и вовсе риск тихой или напротив, показательной ликвидации. Так сложилось уже не первый век, так, я полагаю, оно ещё надо-олго останется. Зато я, по стечению обстоятельств, узнавал всё больше и больше о тайнах рода Меерштайн, которые Саманта скрывать не собиралась. Поправка, не собиралась скрывать от меня и, в меньшей степени, от Свирского, посчитав нас допущенными в её личный ад, пусть лишь на первые круги оного.
Ну а пока… Да начнётся тщательно подготавливаемое нами событие. Время, однако.
* * *
Пара часов на предварительное раскочегаривание собравшихся. Музыка и танцовщицы фоном. Разнообразные тосты, озвучиваемые тем или иным кадетом воспоминания о самых разных ситуациях случившихся за четыре с лишним года с того момента, как все присутствующие поступили в Железную Академию. Тщательное лавирование и ускользание от ситуаций и воспоминаний, которые могли бы оказаться обидными кому-либо из кадетов. Отвлечение внимания в тех случаях, когда такое всё ж происходило.
Воистину ювелирная работа, как по мне. Следить, отдавать команды живой обслуге и управляемым дронам в режиме реального времени… Совсем не моя стезя. Зато кое-кто другой в этом словно рыба в воде. Организация, администрирование, планирование… вот чем должна была заниматься Карина О’Мэлли. И занималась бы в том же Синдикате или Стальной Гильдии. В конце концов, каждый серьёзный отряд колоссов нуждается в таком вот пилоте, способном сочетать знания пилотирования и администрирования. Не боями ж едиными, есть и иные хлопоты, порой куда в большем количестве.
Каждый должен заниматься своим делом. Поэтому Свирский был по уши погружён в забалтывание и спаивание тех, кого заболтать и споить следовало. Плюс отвлечение внимание на такого балабола, оно завсегда работает. Саманта готовилась к своему «коронному выходу для очень ограниченной публики», ну а я… Привлекать к себе общее внимание в нужном сейчас ключе я толком не умел, так что просто сидел и разговаривал с той, кто вполне могла сказать нечто полезное. Если только захотела бы. Бельские, они вообще были весьма своеобразным родом, к тому же их глава являлся одним из Директоров, что уже охренеть как много значило. Девиз же их рода: «Всегда получаем желаемое!» Говорящий такой девиз, ага, причём Бельские следовали ему вот уже далеко не первый век.
— Забавное зрелище, — оккупировав не стул, не кресло, а специально перенесённый в понравившееся ей место диван, проворковала Мария Бельская. — Будущие убийцы и жертвы, пока ещё не знающие кто кем окажется, показывают столь трогательное единение. Я уже не жалею, что пришла сюда. Интересно, тот, кого к концу этого месяца убью я, понимает это, готов встретить свою незавидную участь? И что будет, если я сейчас подойду к нему и предложу поднять бокалы за… допустим, единение перед общими врагами? Хи-хи.
— А тебе это действительно понравилось бы.
— Сейчас — да, — кивнула девушка, вновь привлекая взгляд своей неестественной, какой-то даже кукольной красотой. — А через минуту мне может показаться противной эта мысль. Через час вновь вызовет любопытство. Мои желания, они переменчивы. Как и я сама.
— Каждому своё, как говаривали древние. И вывешивали эту надпись в довольно своеобразных местах.
— Я интересуюсь настоящим и будущим. Они увлекательнее. Вот, посмотри сам, — ленивый взмах холёной ручкой в сторону старосты ступени, Мигеля Панкратца, который с громогласным рёвом предлагал выпить за большие успехи в войнах против врагов Директората. — С самого начала он получил должность старосты, опеку коммандера Яноша Штерна и что в итоге? Выходит на выпускное испытание на паршивом «Кочевнике», не сумев удержаться даже в первой половине. Скучный он, но весело наблюдать, как он пытается притворяться центром мироздания. Или Сальвини и его шавки, униженные тобой. Мне понравилось. Я тогда даже захотела… поближе тебя узнать. Совсем поближе. А потом взяла и передумала. Ты даже не знаешь, что потерял.
И личико такое одухотворённое и в то же время хитрое. Как у довольной лисички. Провоцирует? Вполне возможно, учитывая её малость безумную натуру. Может даже совсем не малость, а капитально тронутую. О Бельских разные слухи ходят, в том числе о периодически вспыхивающем в их роду безумии. С трудом контролируемом, да и то с помощью нелегальных в Директорате имплантов.
— Ну, может и узнаю… Я, знаешь ли, вовсе не собираюсь погибать на этом испытании.
— Ты не собираешься, я не собираюсь. Никто не собирается, но если мыслить здраво… Налей мне во-он того розового вина.
Охотно поухаживаю за вполне себе прекрасной дамой. Стервозной, взбалмошной, но вместе с тем яркой и выделяющейся на любом фоне. Наполнить бокал, передать его Марии и выжидающе так посмотреть ей в глаза. Дескать, что ещё скажешь интересного? Она оправдала надежды, пусть несколько в неожиданном ключе. Да с небольшой паузой, за время которой мелкими глотками ополовинила поданный ей бокал
— Ты, я, Саманта, Сальвини… Мы точно выживем.
— Этот идиот, просравший возможности и оказавшийся внутри паршивого «Дротика»? Спасибо, посмешила. Шансы у него, конечно, есть, но невеликие.
— Больше, чем ты думаешь. Сперва смеёмся мы, потом над нами, — потянуло опасную куколку на философию. Очередная грань её натуры или просто случайность… даже не знаю. — А вот та милая малютка, которая устроила это торжество и мечется, стараясь поддерживать всеобщее довольство… Если не случится чего-то совсем неожиданного, она обречена. Это плохо.
— Тебе стало жаль кого-то из тех, кто, как ты сказала, обречён? Удивлён.
— Пусть сдохнут, мне плевать. Может потом мне будет плевать и на эту крошку О’Мэлли. Но девиз нашего рода не предусматривает двоякого толкования.
— Всегда получаем желаемое?
Довольная улыбка хищника, выглядящая чужеродно на кукольном личике, а оттого ещё более впечатляющая и запоминающаяся.
— Она меня зацепила. Самую капельку. Своей наивностью и верой в то, что её трепыхания могут что-то изменить. И готовность искать хоть каплю знаний и умений, но сохраняя себя. Мр-р! Жаль, что она пошла к тебе и Меерштайн. Или это вы её нашли?
— Мы. Понадобились некоторые способности, которые у неё побольше, чем у остальных, — не стал я скрывать то, что секретом не являлось. — Предпочитаю выстраивать свою репутацию ещё до выпуска. Пусть своеобразную, но тем даже лучше.
— Своеобразен. Да… Ты не как другие Тайгеры. А О’Мэлли может права, а может и нет, согласившись на вашу с Самантой помощь. Может быть… Я ещё думаю. Мысли, они такие забавные порой приходят. Скребутся, просятся пустить их внутрь. А я думаю, смотрю и думаю.
Безумие или игра в него? Бес её разберёт, эту Бельскую! Эмоции, которые она сейчас испытывает, словно калейдоскоп, меняются совершенно непредсказуемым образом. Я вообще не знаю, пробудила она свою псионику или нет. Обычно это никто не скрывает, да и тесты у доктора Линдера ни разу не тайна по большому то счёту. Однако… Как говорилось в одной старой книге: «Все животные равны, но свиньи несколько равнее прочих». Вот и у старых родов, близких к собственно Директорату и особенно тех, представители которых являются Директорами, есть самые разные возможности. В том числе и скрывать то, что они не хотели бы обнародовать. Возможно, как раз такой случай и возлежит сейчас на диване, развлекаясь, слегка кокетничая и просто наслаждаясь непонятно чем. Эта самая постоянная смена эмоций может быть истинной, а может всего лишь своеобразной псионической защитой. Исключать нельзя ничего, не в случае Марии Бельской. Она уже успела, хм, показать свою экстравагантность за минувшие годы.