В августе сорок первого (СИ)
Почти час члены уже созданного чрезвычайного руководства СССР занимались распределением должностных обязанностей. На восемь часов утра было назначено совместное заседание Совнаркома, Политбюро ВКП(б) и Президиума Верховного Совета СССР, на котором создание ГКО приобретет окончательно вид закона. Вторым по срочности делом было решено провести создание Ставки Верховного командования, а также назначение товарища Сталина председателем Совнаркома и наркомом обороны СССР.
В четверть пятого из наркомата по иностранным делам сообщили, что товарища Молотова срочно разыскивает посол Германии граф Шуленбург. Немецкому послу сообщили, что товарищ Молотов отдыхает на даче и дозвониться к нему не могут. Воскресенье, и в наркомате никого, кроме дежурного сотрудника, нет. Шуленбург нервничал и требовал немедленно найти министра Молотова, требуя, чтобы его немедленно приняли, «как только герр Молотофф найдется».
— Промаринуем немецкого графа часик, а лучше второй… — Сталин продолжал сохранять абсолютное спокойствие. До рассвета оставалось всего ничего. Раздался звонок. Это Кузнецов сообщил о обнаружении «исчезнувшей» ночью эскадры немецких кораблей, которые пересекли границы территориальных вод СССР и следуют курсом вглубь Финского залива. Еще через несколько минут пошло сообщение от командования ПВО, которое сообщило о больших группах немецких самолетов, направляющихся вглубь территории СССР. По данным постов наблюдения, уже более шестисот двухмоторных бомбардировщиков пересекли границу и на подходе наблюдаются большие группы воздушных целей.
— Ну что, товарищи, началось! — Сталин заметил, что словно гора сползла с его плеч, закончилось время ожидания, все-таки есть это: пусть один шанс на миллион, но, а вдруг? И эта возможность, что пронесет, что война не начнется была страшным грузом, самым страшным, который несет правитель. Ответственность — еще и в том, чтобы, предугадав события, не дать себе успокоиться. Он знал, что сделано не все и не так, но время, вот это неумолимое время из которого пришел некто Толоконников и заставил смотреть на события совершенно по-другому. Был такой туман войны, из-за которого мы не могли действовать с полной отдачей, казалось бы, комбриг Виноградов разогнал этот туман. И что получилось? Вместо этого тумана возник новый. Неопределенность событий, видимо, вещь постоянная и ничего заранее предопределенного нет. Сейчас предстояло убедиться в том, что курс был откорректирован в правильном направлении.
В кабинет Сталина стала стекаться первая информация о начавшемся вторжении, о первых жарких боях в воздухе, о переходе границы многочисленных частей Вермахта и его союзников. Пограничники смело встретили противника, задерживали его продвижение, наносили возможный ущерб, после чего отходили на резервные позиции. Хотелось верить, что все происходит именно так. В это хотелось верить: все-таки пограничники это элитные части НКВД, хорошо подготовленные, умелые, стойкие, поэтому их сопротивление должно было быть ожесточенным, именно они должны пустить врагу первую кровь и собрать очень приличный таможенный сбор за переход границы.
В шесть утра Молотов уехал в здание на Кузнецком мосту, где в бывшем доходном доме Первого Российского страхового общества размещался наркомат по иностранным делам. В НКИДе Молотов принял графа Шуленбурга, который выглядел смущенным и подавленным.
— Господин нарком, мое правительство поручило вручить вам срочную ноту. К сожалению, я не мог вручить ее заранее, потому что получил в только-только, в два часа ночи.
Молотов молча взял текст меморандума правительства Германии, в котором фактически предъявлялся ультиматум советскому правительству. Объявлялось, что вспышка чумы на границах Рейха стала результатом применения запрещенного оружия со стороны СССР, учитывая угрозу эпидемии для всей Европы, Германия заявила о вводе своих санитарных подразделений на охваченные эпидемией территории. Эти подразделения следуют в сопровождении и под охраной Вермахта. Германия требует от СССР не оказывать сопротивления гуманитарной миссии спасения пограничного населения и уничтожения опасного заболевания. Оказание сопротивления со стороны частей РККА будет означать начало войны СССР и Германии. Всю ответственность в этом случае Германия возлагает на Советский Союз.
— И что это означает, господин посол? — спокойно поинтересовался Молотов у взволнованного Шуленбурга.
— Это означает, что Гитлер совершил роковую ошибку. Я не смог переубедить его. Увы.
— Господин посол, по нашим данным, Вермахт нарушил границу на всем протяжении от Северного до Черного моря, скажите, вторжение тысячи бомбардировщиков похоже на введение санитарных частей? И какое отношение к спонтанно возникшей чуме, унесшей сотни жизней граждан СССР, имеет пересечение частями Вермахта границы в Молдавской ССР и введение войск Германии в Прибалтийские республики, которые входят в сферу наших политических и экономических интересов? Как известно, мы уже предупреждали правительство Германии, что появление германского солдата на территории этих республик будет рассматриваться актом агрессии против СССР и это однозначный casus belli. Поэтому мы не можем принять меморандум вашего правительства.
— Я уполномочен заявить, что в таком случае Германия и СССР находятся в состоянии войны.
— Мы приняли ваше заявление.
— Вячеслав Михайлович, мне действительно очень жаль…
— Ну что же, господин Шуленбург, мне тоже жаль, что началась война, и она будет вестись не в интересах наших народов, а в интересах враждебных нам государств. Я хотел бы попросить вас о большом одолжении: будьте осторожны. Нам бы очень хотелось, чтобы тогда, когда мы освободим Германию от нацизма, в ней было как можно больше наших влиятельных друзей… в живых.
[1] Крысами называли И-16 немецкие летчики во время боев в Испании.
[2] Запутаться, потеряться
Глава девятая
Как начиналась война — 2
Москва. Генштаб. Узел связи.
Василевский пытался быть максимально сдержанным и осторожным в оценках. Данные, которые стекались в Генштаб были слишком разносторонними, отрывочными, а чтобы быстро воссоздать полноценную картину происходящего сегодня на всех фронтах Великой войны нужно было время, время и еще раз время. Но все-таки эмоции нет-нет, да и возьмут свое, вот, уже целых сорок четыре минуты молчит штаб ВВС! Они там спят, что ли? И начальник генштаба хватает трубку, мгновение — его соединяют с Новиковым, который тоже не спит всю ночь, все утро, но голос главкома ВВС звучит достаточно бодро. Ну-ну, послушаем, что у него там происходит.
— Новиков, давай, что там у тебя с обстановкой?
— Как мы и предполагали, товарищ начальник генштаба, первый удар наносился по аэродромам приграничных районов. На наиболее крупных были оставлены макеты самолетов, подготовлены артиллерийские засады средствами ПВО. По отходящим эскадрильям бомбардировщиков ударили наши истребительные части, учитывая, что сопровождение противника было слабым или отсутствовало вообще, были нанесены существенные потери. У нас потери на земле минимальны: на двух аэродромах Одесского округа, двух Киевского, одного Западного и трех Ленинградского не сумели совершить перебазирование самолетов из-за плохих погодных условий, пока провозились с полосой, началась атака противника, часть самолетов смогла взлететь и принять бой в самых невыгодных условиях. Потери с нашей стороны и у противника уточняются. Достоверно известно о семидесяти шести потерянных на земле самолетах и о сбитых средствами ПВО более ста двадцати единиц противника.
— Не преувеличивают твои пэвэошники? — выразил сомнение Василевский.
— Никак нет, товарищ генерал, думаю, потери врага будут существеннее. Сейчас идет уточнение данных.
— Учтем. Что еще?
— Определились основные направления ударов Люфтваффе. Север: 5-й воздушный флот под командованием генерала Штумпфа, наносит удары на Мурманск, Ленинград, Кронштадт. Над Кронштадтом особенно жарко. По нашим рассчетам туда бросили авиакорпус целиком, авиация Северного фронта переброшена на помощь балтийцам, морячки не справляются, не знаю, что там немцев так привлекает, флота в Кронштадте ведь нет, а они прутся, как осы на бочонок с медом… 1-й воздушный флот под командованием генерала Келлера действует в Прибалтике на Клайпеду, Ригу, Таллин, а также атакует Минск и Вильно. 2-й воздушный флот под командованием фельдмаршала Кессельринга атакует на Минск, Бобруйск, Житомир. 4-й воздушный флот под командованием фельдмаршала Рихтгофена сначала занималась Кишиневом и Бельцами, сейчас наносит удары по Виннице, Жмеринке, Вапнярке, Одессе. Как мы и предполагали, против нас действуют восемь авиакорпусов противника, которым противостоят наши четыре воздушные армии. На данный момент перевеса ни у нас, ни у немецкого командования в воздухе нет. К вам направлен вестовой с донесением.