Злодейка в деле (СИ)

—  Ваше высочество, как очаровательно!
—  Принцесса, никогда бы не подумала, что с таким изяществом можно подчеркнуть красоту и свежесть лица.
Иногда фрейлины раздражают…
Ещё не меньше четверти часа уходит, чтобы облачиться в платье. Горничная от души затягивают шнуровку, чтобы подчеркнуть тонкость талии, старшая фрейлина подаёт мне накидку. Последний штрих —  подвеска и серьги. На утреннее торжество никаких “тяжёлых” гарнитуров и, тем более, тиар.
Убедившись, что выгляжу приемлемо, я даю последние указания, бросаю взгляд на часы. Турнир начался, я уже давным давно должна приветствовать гостей из императорской ложи, а я ещё в будуаре.
Я опоздала окончательно и бесповоротно, нет смысла торопиться. В отличие от меня фрейлины нервничают всё больше. Я же спокойно прохожу коридоры, спускаюсь по парадной лестнице. У выхода меня и фрейлин дожидаются открытые коляски. Феликс догадывается подать руку сперва мне, затем остальным девочкам, помогает сесть. А вот для него самого места не предусмотрено, как не предусмотрено запяток у колясок. Феликсу предстоит пройти пешком, благо по территории дворца до трибун лошади двигаются медленно. И надо признать, затянутый в мундир, шагающий рядом с открытым экипажем, он смотрится эффектно.
Почему раньше я не завела себе парочку рыцарей? Отвлекаясь на глупости, я не забываю поприветствовать гвардейцев лёгким кивком.
Уже на трибунах наши с фрейлинами пути расходятся. Девочки займут места на балконе, а я иду выше. Императорская ложа едва ли не козырьком нависает над ареной.
Феликс теряется, но я знаком показываю, чтобы шёл за мной и встал с другими рыцарями.
Я безнадёжно опоздала… Пропустила начало. Первая пара уже сражается, а может и не первая.
Но как ни в чём не бывало, как будто так и надо, я прохожу вперёд. Центральное кресло занимает, естественно, император. Императрица, воспользовавшись моим отсутствием, села рядом, согласно статусу. Здесь же Тери и Олис. Лексан, подозреваю, до сих пор спит в нише, если лакеи не перенесли. Не явиться вовсе было бы приличнее, мда.
Степняки…? Их нет. То ли игнорируют турнир, то ли разместились в отдельной ложе.
Приблизившись, я приседаю в неглубоком реверансе.
—  Кресси, присоединяйся к нам скорее, —  улыбается папа, но в его глазах отчётливо читается неодобрение. Пожалуй, он и раньше мои выходки не всегда принимал, но раньше мне не хватало ума заметить.
—  Доброе утро, —  я здороваюсь со всеми сразу и ни с кем конкретно.
Императрица и Олис напрягаются, явно ждут, что я попытаюсь согнать её величество с её меса. Самое отвратительное, что в прошлом я действительно могла бы так поступить.
Я занимаю свободное кресло рядом с Тери. Кажется, Олис не верит своим глазам, я же не обращаю на него внимания.
—  Как много я пропустила? —  наклоняюсь я к Тери.
На трибунах напротив заметили моё появление…
—  Идёт третий бой.
Ого!
В этот момент один из бойцов теряет меч, а второй приставляет лезвие к его шее, обозначая смертельный удар. Конец поединка.
На песок арены выходит четвёртая пара.
Пары распределяются жребием. И, если честно, правила несправедливы, как сама жизнь. Окажется слабый противник —  пройдёшь в следующий тур. Нарвёшься на мастера меча —  даже будучи сам неплохим мечником, вылетишь, тогда как слабаки-везунчики проскочат дальше. Вот, в этот раз парнишке в сером стёганом жилете, надетом вместо полноценой кирасы, не повезло. Его противник, облачённый в лёгкий кожаный доспех, пробил его защиту с первого удара и обозначил смертельную атаку.
А впрочем… в жизни смертельный удар будет по-настоящему смертельным, никто не даст второго шанса.
Участвуют в турнире не столько ради победы как таковой, хотя и ради неё тоже, сколько ради возможности заинтересовать аристократов и получить приглашение на службу.
Я намерена выбрать одного. Минимум одного чёрного рыцаря.
Следующая пара —  не бой, а унылое копошение, смотреть не на что. Кто им сказал, что мечами можно мутузить друг друга как дубинами? Ни одного колющего выпада… Со стороны трибун, занятых простолюдинами, раздаётся свист.
 
Ещё минута, и император вскидывает руку, делает рубящее движение.
—  Не рыцари! —  тотчас объявляет герольд, тем самым прекращая убожество, и зрители горячо поддерживают.
Разочарованная предыдущим провальным выступлением новых соперников толпа встречает тоже свистом. Если лорд, я припоминаю фамилию и принадлежность к аристократии, щеголяет полным пластинчатым доспехом, сверкающим на солнце начищенным до зеркального блеска шлемом и внушительным двуручным мечом, то его противник гол и вооружён ржавой железкой.
Одежда, конечно, есть —  обычная рубашка, тканевый жилет и штаны, которые тоже не защитят.
—  Без шансов,  —  хмыкает Тери.
—  Да, —  соглашаюсь я. И дело не в мастерстве противников.
Правила турнира учитывают доспех —  очередная несправедливость.
Если боец закован в надёжную броню, то удар, например, в живот не считается смертельным, выполняется в полную силу, но если боец выступает без защиты, то пропустив лишь обозначение укола в брюхо, он будет объявлен проигравшим.
Воин в доспехе уверен в себе, широко размахивается. Кажется, он намерен заставить противника позорно отступать под градом ударов. Но это же чушь! Я совершенно не удивляюсь, когда голыш подныривает под слишком медленный из-за длины и тяжести клинок и бьёт, целясь в горло.
Лорд успевает подставить наруч, его двуручник “клюёт” остриём в песок.
Противники разрывают дистанцию.
То, что я вижу дальше…
—  Если так пойдёт дальше, ничего интересного нас не ждёт, —  вздыхает Тери.
В своём доспехе лорд похожу на неповоротливую железную бочку.
—  На что он рассчитывает? —  хотя правила не запрещают облачаться в полный доспех, предпочтительнее лёгкая броня. Просто потому что рыцари на службе, сапфиры ли, белые или чёрные, все без исключения носят мундиры. Могут вниз поддеть кольчугу, но латы остались в прошлом.
—  Думает, что железки делают его важным, —  фыркает Тери.
Голыш уклоняется от очередного выпада, уходит перекатом и самым кончиком своего меча уже на излёте с невероятным изяществом сбивает с противника шлем.
—  Ого! —  вырывается у меня. Как только подцепить ухитрился?!
Зрители давно не свистят, наоборот подбадривают голыша, тем более для простолюдинов он свой.
—  Становится занятно, — Тери подаётся вперёд. —  Если он покажет удар в голову…
Пока что голыш показывает мастерство —  уклоняется, атакует сам. И хотя его удары всего лишь бряцанье железом о железо, сам он не получает ни царапины. Он вынудил лорда уйти в глухую оборону и изо всех сил прикрывать голову..
Лорд проигрывает. Вот-вот голыш закончит бой. Лорд, пятясь по всей арене, с трудом сдерживает натиск. Взревев, он решается. Бьёт опасно раскрываясь, ставя всё на решающую атаку. Бьёт бездарно. Даже я понимаю, что голыш легко парирует удар, позволит чужому двуручнику соскользнуть по лезвию своего меча и обозначит укол —  остановит острие в паре сантиметров от лица лорда.
Но лорд вкладывает в удар всю свою силу и…
Ржавая железка ломается, в руках голыша осатётся рукоять и торчащий из неё кривой обломок.
Я почему-то вцепляюсь в подлокотник. Я же не болела за голыша! С чего?
Голыш по инерции пытается нанести удар, но это уже пустое махание руками. Голыш теряет драгоценные секунды. И теряет шанс на победу. Не только из-за заминки. По правилам турнира никакой рукопашной, сражаться следует исключительно мечом. Для победы голышу надо исхитриться отобрать двуручник.
 
Лорду хватает длины меча, чтобы достать голыша по ногам. Песок арены обагряется кровью. Зрители кричат. Голыш валится навзничь, пытается откатиться, но лорд опережает, бьёт по рёбрам. Усиленный металлом мысок сапога отражает солнечный зайчик. Второй ногой лорд наступает голышу на грудь, придавливает к земле. А острие меча приставляет к горлу.