Игра на жизнь (СИ)

Фелиция к ней незаслуженно добра. Она слушала рассказы Субдолы, которые по обыкновению являлись выдумками и охотно верила всему. Разум и чувства молодой женщины противились так пользоваться благодушием мисс Люденс. Сколько раз Пуэлла прятала истинный расклад своей души?
— Я,  — приглушенно сказала Пуэлла, — не нуждаюсь во враче.
— Тогда что заставляет вас так мучаться? — молила Фелиция. — Госпожа Пуэлла, я хочу приносить вам пользу. Ах, сколько благодарностей заслуживает ваша забота! Сопровождать вас — истинная радость для меня, ведь вы — умнейшая женщина. Вы открываете для меня мир! Я, быть может, веду себя неприлично, напрашиваясь на откровения. Но вы даже так добры ко мне и, не постесняюсь сказать, любите меня. Так знайте! — девушка резко встала со стула. — И я вас люблю и всегда буду любить!
Пуэлла замерла. Смущение вынудило лишь нервно улыбнуться словам компаньонки и отвести взгляд в сторону. Почему Фелиция так легко говорила о любви? Она не знает свою покровительницу! Пуэлла задумалась. Быть может, если бы ее и компаньонку не разделяла пропасть лжи, все было бы по-другому.
— Если я осмелюсь на искренность, то рискую потерять единственного друга, — еле вымолвила молодая женщина, пряча руки, чтобы компаньонка не заметила их дрожи.
— Я не буду осуждать вас, — тепло произнесла Фелиция и сделала несколько маленьких шагов к своей госпоже. — Я приму все ваши секреты.
Если ранее Пуэлла пыталась сохранять спокойный вид, то теперь была не в силах этого делать. Правда явственно рвалась наружу. Ангел, что стоял перед с молодой женщиной, ждал откровений. Страх брал верх над разумом молодой женщины, но в ее сердце звучали слова Фелиции. Пуэлла заглянула в любящие глаза компаньонки и решила: хотя бы одна душа должна знать правду о ней — о искусном игроке Субдоле Пуэлле.
— Дом, в котором мы недавно были — родина игроков… Нет, шулеров, — голос молодой женщины вдруг осип. — Когда мне было пятнадцать лет, я, будучи бывшей актрисой бродячей труппы, явилась в такой дом в поисках удачи и денег. Начинала с игры в бостон… Юная моя душа ликовала от побед, а игравшие со мной охотно пользовались этим. Они льстивыми похвалами вынудили меня согласиться, что я — удачливая девочка и любимица фортуны. С увеличением ставок переменилась удача. Но мои знакомые были до того любезны, что сделались моими друзьями!.. Я продолжала ходить в тот дом. Первое время мне давали выиграть, но потом крупные проигрыши серьезно озадачили меня. Я потеряла все деньги в игре. И не только свои… — Пуэлла осторожно взглянула на Фелицию. Та сидела, чуть поддавшись вперед, и слушала так, как умела только она. — На следующий день я пришла к одному из игроков, чтобы взять деньги в долг. Меня терзали две фурии: страсть к игре и желание поправить своё состояние. Но… Те люди были ненастоящими друзьями. Они использовали меня. Они были шулерами.
Мисс Люденс ахнула, прикрыв рот рукой, а Субдола горько усмехнулась и продолжила:
— После всего я хотела убежать, пристыженная таким подлым обманом, но один из игроков заговорил со мной, — Пуэлла подняла взгляд к потолку. — Он был красив. Я не устояла перед его головокружительной улыбкой. Он взял меня под свое крыло. Этот игрок сказал, что «удача без искусства — неверный проводник». Умение поставить себя выше обстоятельств — это и есть умение играть. Потом он объяснил, как овладеть приемами искусной карточной игры. Он уверял, что так я стану богатой.
В комнате воцарилась тишина. Тяжелая и звенящая. Пуэлла все никак не могла ее нарушить. Но стоило молодой женщине посмотреть на Фелицию, как она увидела в ее глазах вместо презрения что-то очень глубокое — будто священник смотрел на несчастного прихожанина. Пуэлла не выдержала этого взгляда:
— Я шулер, — закричала она, скрывая в ладонях лицо, — и все деньги, что мы имеем, нажиты нечестной игрой. Я постоянно ездила по новым городам, чтобы не вызывать подозрений. Зарабатывала на слабостях других, оставляя после себя только горе и пустые кошельки! Вот! Вот, кто я такая! Я пользуюсь слабостями и не умею жить по-другому! Я не из благородного рода, как ты считала, и не имею за собой родственников, которые меня бы обеспечивали и дожидались. Родного дома у меня нет! — голос Субдолы сорвался, но слова все рвались из ее души. — Я обманывала тебя. Я вредила тебе. Это я убедила мистера молодого Тристиса оставить тебя! Я прикрылась болезнью, чтобы не выдать тебе свои чувства к Апонану!
 
Пуэлла со стоном прекратила говорить. Она почувствовала облегчение после признания, а вместе с ним — боль в горле. Лицо ее покраснело. Чем дольше спала её совесть, тем мучительнее становилось её пробуждение. Руки молодой женщины всё ещё дрожали, а взгляд избегал встречи с компаньонкой.
Фелиция сидела в растерянности. Она не обронила ни слова, только смотрела на свою покровительницу. Та, не выдержав тишины, подошла к компаньонке и села у её коленей.
— Я прошу прощения, что скрывала все это, — шептала она, упершись лбом в ноги девушки. — Я молю простить мою фальшь и обман. Я постоянно и много врала всем! Делала все, чтобы извлечь для себя выгоду… Даже с тобой. Я боялась, что если ты узнаешь, кто я, ты отвернешься от меня. Но я обещаю поговорить с Фратом Тристисом и восстановить ваши прервавшиеся отношения.
Пуэлла вся сжалась в ожидании ответа. Вдруг маленькая теплая рука легла на ее голову и легко погладила. От этого жеста ком в горле молодой женщины будто стал в разы больше, и она расплакалась, слушая слова компаньонки:
— Госпожа Пуэлла, вы утверждаете, что я зла на вас. Но я не посмею осуждать кающегося грешника. Исповедь предо мной служит доказательством, что совесть ваша ещё не умерла. Поверьте, когда отступник сознает ошибку, то это доказывает благородство его души. Если же он и дальше плутует, если же корысть и зло продолжают торжествовать над ним, то Бог покарает его за содеянное. Разве не восхитительно ваше признание? Разве это не живое доказательство красоты вашей натуры? — говорила Фелиция нежным голосом. — Не скрою, что до сегодняшнего часа я не знала истинное ваше лицо. Теперь мне многое стало ясно. Вместо осуждения, которым обычно одаривает общество, я считаю своим долгом быть с вами и помочь встать на путь праведный.
Пуэлла подняла на Фелицию ожививший взгляд, и та закивала.
— Помните вы выиграли у миссис Оккульта? — продолжила девушка. — Она зарабатывала на бостоне и преферансе. Почему бы вам не последовать её примеру?
Мисс Люденс заглянула в лицо Пуэллы. Девушка подумала: не слишком ли её слова задели госпожу? Но молодая женщина приподняла голову и обняла Фелицию настолько нежно и крепко, что обе едва нашли силы не свалиться на кровать. Рука мисс Люденс благословляла несчастную душу Субдолы ласковым прикосновением.
Фелиция осчастливилась, когда госпожа предстала перед ней в истинном обличии. Пускай Субдола и не обладала состоянием, пускай она зарабатывала на жизнь жульничеством, но её душа не была лишена заботы и стойкости. Она была лучшей покровительницей, по сравнению с леди Денель. Ведь для тетушки Фелиция была обузой, а для Пуэллы — любимым другом. Поэтому девушка решила, что поможет своей дорогой госпоже встать на путь исправления и счастья.
Злосчастная карта
У Пуэллы имелось тысяча золотых и триста серебряных монет. Субдола решила, что сможет вернуться с этими деньгами в тот самый городок, где она познакомилась с Фелицией. Там молодая женщина будет заниматься только коммерческими играми, и тем самым зарабатывать себе на жизнь.
Утром в гостинице Пуэлла и Фелиция готовились к скорому отъезду. Субдола перебирала меченые колоды карт, оставляя при себе только те, что казались ей чистыми. Мисс Люденс в это время завязывала розовую ленточку на своих темно-русых волосах, что от природы сильно вились. Пуэлла умилилась красоте своей компаньонки, и обе со скромным набором вещей спустились за завтрак в кафе.
В зале один из постояльцев, который видел Субдолу за карточной игрой, узнал её и подошел с настойчивым предложением метать банк. Пуэлла не желала видеть никого из того проклятого игорного дома, но приняла предложение. При молодой женщине имелась колода без каких-либо меток, что показалась чистой. Потому она отделается от гостя одной талией в штосс без использования искусства и покинет городок со свободной душой.