Игра на жизнь (СИ)

— Ах, госпожа, — воскликнула компаньонка от неожиданности. Она занималась перестановкой в комнате: передвигала небольшой комод, чтобы скрыть за ним пятно на ковре. Пуэлла заметила взбитые подушки и заправленную кровать — комната, казалось, наполнилась уютом. — Я поняла вас, но скажите: куда мы попали? Почему гости вчера так рьяно играли в карты и пили?
— Хозяин содержит игорный дом. Не пугайся, тебя этот дело никак не коснется. — Пуэлла подала ключик. — Когда будешь спать, закрой дверь изнутри.
— Да, госпожа Пуэлла, — Фелиция растерялась и тревожно посмотрела на покровительницу. — А как же вы?
— Буду пользоваться случаем, — тихо вздохнула Пуэлла. — Я обязана хозяину этого заведения.
Вечером состоялась игра. Хозяин метал банк, а гости дома, в основном шумные и неприятные мужчины, щедро платили за угощения. Пуэлла делала вид, что сегодня везение на её стороне, и понемногу увеличивала выигрыш. Конечно, не обошлось и без откровенного обмана.
Перед началом игры Пуэлла подменила две хозяйские колоды на свои. В каждой из них находилось по одной карте чуть длиннее остальных, потому при сдвиге их можно было нащупать. Когда банкир клал карты на стол, то Пуэлла определяла на ощупь длинный лист и снимала именно его. Это делалось довольно быстро. В течение партии Пуэлла делала большие ставки на меченную карту и почти всегда выигрывала.
Постояльцы вели себя шумно и развязно: одни — стояли на столах и распевали романсы, другие — кидались картами. Все время кто-то громко вскрикивал, а от духоты в комнате у Пуэллы закружилась голова. Спиртное лилось рекой: огромный бокал, в котором помещалась целая бутылка, выпивался за считанные минуты. Скоро большинство гостей были совсем пьяны. Всякий говорил невнятно, и никто не слушал.
Пуэлла и раньше видела сию вакханалию: ранее подобные праздники она находила не только забавными, но и полезными. Сейчас же молодая женщина задыхалась от ужаса и отвращения. Воровство не приносило счастья, карты, ее воровской инструмент, внушали отвращение, а улыбаться партнерам было мучительно. В редкий момент свободы от игры Пуэлла поймала взглядом окно, занавешенное тяжелыми шторами. В просвете между портьерами виднелось мутное стекло, а за ним что-то синее — вероятно, звездное небо. Пуэллу обуяло желание встать из-за стола, взглянуть на необычное для этих мест зрелище и вдохнуть свежий ночной воздух, но хозяин игорного дома опередил ее — он резко задернул штору.
Какими бы ни были её желания, Субдола была обязана продолжать своё дело. Она знала, иной раз и свидетельствовала, что бывает, если хоть раз ошибиться. Искусные игроки заканчивали свой век трагично: их или нагоняла пуля разгорячившейся жертвы, или они оказывались в тюрьмах. Пуэлла не знала ни одного игрока, который вышел бы из греха благополучно. Шулерство — это не работа, а мировоззрение, от которого невозможно было отказаться. Если кто из игроков и доживал до почтенного возраста… Какие у него были шансы пожить беспечно при любящей семье, вышедших в люди детях, маленьких внуках, и не оказаться заподозренным в обмане? Пуэлла была уверена — шансов нет.
Субдола отказывалась от спиртного, но гости настойчиво наливали его в бокалы, поэтому приходилось уступать. Понемногу сознание молодой женщины мутнело, а настроение поднималось. Все продолжали пить и играть в карты до тех пор, пока не лишились памяти и чувств.
В семь часов утра Фелиция, проснувшись и переодевшись, пробиралась через комнату, где веселье всю ночь сопровождало гостей. В темноте и духоте тела незнакомых ей мужчин лежали на диванах и на столах. Бутылки были разбросаны по полу, а стулья, столы и кресла в беспорядке были свалены по углам комнаты. Грязь липла к сафьяновым туфелькам Фелиции, а обезображенные пьянством гости походили на диких зверей, облеченных в людские одежды.
Как бы зрелище не ужасало Фелицию, она сочувствовала каждому, кого алкоголь погрузил в беспамятство. Госпожа Пуэлла познакомила её не только с избалованными судьбой господами, но и с народом приземленного нрава. Даже если они выглядели грубыми, если слабости овладевали ими, ни один из них не заслуживал презрения. Снисходительное настроение наполнило Фелицию. Она подошла к окну и раздвинула шторы, впуская в комнату лучи ласкового солнца, что пробивалось даже сквозь туман. Все мирские существа подвластны искушениям, потому прощать слабости — верный способ избежать заблуждений. Впустив в комнату свет, девушка продолжала осматривать бесчувственных гостей в поисках покровительницы.
 
Наконец показалось бледное женское лицо: это была Пуэлла. Она лежала, сложив руки на столе. Её темно-русые волосы распрямились от жары, а темно-синее платье из бархата смялось и задралось. Фелиция помогла госпоже подняться и потянула ее через душную комнату.
Мисс Люденс довела Пуэллу до комнаты, а хозяйка помогла разместить её на кровати. На тумбу она поставила поднос с завтраком и успокаивающий чай.
Вскоре Пуэлла начала просыпаться. Она потерла глаза и попыталась вспомнить вчерашний вечер. Постепенно головная боль приводила ее в чувства.
Фелиция увидела, что госпожа пробуждается, и поднесла ей чай. Она верила, что вчерашнее событие было неприятно для покровительницы. Госпожа пошла на это ради их благополучия? Неужели цена этого так высока? Мисс Люденс искала причину, почему её покровительница опускалась до подобного, но каждая из них только приводила девушку в уныние.
Пуэлла вынула из карманов деньги и попросила пересчитать их. Фелиция выложила монеты и уселась за стол. Четыреста золотых и сто серебряных монет сложились аккуратными стопочками. Фелиция что-то неразборчиво пробормотала, а затем тяжело вздохнула и задумалась. Как получены были эти средства? Что пришлось пожертвовать для получения такой суммы? А сколько раз она пренебрегала приличиями? Фелиция была уверена, что пороки разгульного мира вели к разорению материальному и нравственному. Она видела, как ее благородная госпожа близилась к краю, перешагнув который та могла упасть в яму. Компаньонка была обязана уберечь от бедствия покровительницу, но как?
Когда Пуэлла окончательно протрезвела, то вышла на утреннюю прогулку в сад. Она гуляла среди серых деревьев и заросших клумб и погружалась в размышления. Фелиция застала её утром в совершенно неподобающем виде. Какого девушка теперь мнения о ней? Пуэлла почти не помнила подробности прошедшей ночи: головная боль и похмелье препятствовали воспоминаниям; но вряд ли ее поступки были приличными.
Пуэлла вышла за пределы сада и прогуливалась вдоль улиц городка. В одном из переулков Субдола заметила знакомую фигуру. Сердце ее замерло. Глаза не обманули: чёрные вьющиеся волосы, бледная кожа, густые брови принадлежали Апонану Девиуму. Его алый плащ ярким пятном выделялся среди безликих домов. Привычно напряженное выражение лица мужчины сменилось на легкую улыбку и сияние в глазах.
Он тоже в этом городке? Что привело его сюда? Пуэлла почти побежала за ним чтобы поведать о чувствах и извиниться за плутовство, но невидимая сила останавливала ее. Вчера она снова играла, снова обманывала. Пуэлла была грешна, а с грешниками Апонан говорить не желал.
Субдола накинула на себя капюшон плаща и направилась следом за Девуимом-младшим. Резкой походкой мужчина направлялся к набережной, на которой торговали букинисты — сутулые люди в широких одеждах. Апонан проходил мимо прилавков, рассматривая товары. Субдола остановилась возле одной из таких.
— Доброе утро, — поздоровался букинист, подпирая голову руками.
Пуэлла узнала его: этот мужчина вчера проигрался ей. Молодая женщина поправила капюшон: она была уверена, что достаточно закрыла лицо, чтобы ее не узнали, но сейчас ошибаться нельзя. Апонан пропал из поля зрения, поэтому нужно было быть наиболее острожной.
Пуэлла молча рассматривала книги. Ее внимание привлекло издание с обложкой из красного дерева.
— У вас меткий глаз! — спохватился букинист. — Эта чудная вещица содержит в себе мемуары миссионера.