В плену надежд (СИ)
Сплевываю кровь и говорю:
— Не очень, сервис хреновый и персонал — дерьмо! Весь в хозяина!
— Зря ты так! Я тебя очень рад видеть. Хотя жаль, что тебя в тюряге не достали. Мне оставили. У меня к тебе вопрос. Важный! От него многое зависит. Если ты ответишь честно и быстро, будет хорошо! Если нет, будет плохо и больно. И не только тебе. Но я надеюсь, мы быстро договоримся. У нас столько общего! Бабу одну трахать — это ж почти родство! — сука, что ж тебе надо, падаль? А он продолжает:
— Мне нужно имя того, кто слил компромат на нас. Ты же понимаешь, полетели большие головы, и они очень злы. Не могут они оставить это без ответа. И самое главное! Твой источник отдал не все! У него есть еще кое-что важное! Нам нужна эта информация! Назови имя и я отпущу и тебя, и мою… ладно, нашу общую сучку! — вот тварь. Так я тебе и поверил! Ага! Отпустишь ты меня! И Марго сдавать я не собираюсь. Что же делать? И веревка, сука, не поддается. А Сомов напирает.
— Думаешь? Вспоминаешь? Хорошо. Но не стоит упираться. Представь. Ты говоришь имя, забираешь Соньку, и вы идете домой. Можешь дальше ее трахать. Я разрешаю. Она хороша, да? Страстная кошечка! — смотрю на него исподлобья, сдавливаю крепче челюсти, держусь из последних сил, чтобы не сорваться на эмоции, но он продолжает пытать словами, знает, сука, куда бить:
— А ведь это я ее всему научил, мне она досталась невзрачной соплячкой! Я ее одел, обул. А она оказалась неблагодарной тварью! Запомни, Андрюша, все бабы — тупые б*яди! Хотя Соня б*ядь хорошая! Какая у нее кожа, да? А грудь, мммм! Обожаю, как она кончает! Стонет, ни на кого не обращая внимания! — ублюдок, смотрит на меня в упор, ждет, что сломаюсь. Хрен тебе. Я стараюсь даже не слушать его треп. Хотя, ревность бешенная готова взорваться, но я не позволяю этому случиться диким усилием воли. Он ведь этого и добивается. Продолжает:
— Вижу, ты напрягся. А зря. И что мы все о Соне, а ее не зовем? Надо это исправить.
Я понимаю, что это конец. Понятно, дальше он пустит в ход самое сильное оружие. Меня они могли бы ломать долго, и хрен сломали бы. А вот через Соню. Я ж не выдержу ее страданий, ее боли. Твари! Что ж придумать?
Одно хорошо. Веревка начала поддаваться. Если освобожу руки, надежда есть. Хреново, что ноги еще связаны.
Тем временем возвращается этот пид*р, тащит следом Соню. У нее разбита губа, но она держится. Даже пытается брыкаться и упираться. Но как только видит меня, глаза ее наполняются ужасом. Чёрт, неужели я так плохо выгляжу? Не надо, моя девочка. Не переживай за меня. Это все пустяки. Главное, чтобы тебя не тронули. Но когда все было просто?
Сомов подводит Соню ближе, и говорит:
— А вот и моя красавица, которая предала нашу любовь! Видишь, Соня, кого ты выбрала? Неужели за все годы ты не поняла, что лучше меня нет?
— Да пошел ты! — выплевывает она. Он снова бьет ее по лицу, хватает за волосы, выворачивает руку.
— Какая ты неблагодарная! Видно, мало трахал я тебя и воспитывал. Надо было раньше от тебя избавиться! Ну, ничего. Начнем сейчас. Или, может, твой любовничек хочет что-то сказать?
Понимаю, что надо потянуть время, отвлечь его от Сони.
— Хочу! — говорю я. — Отпусти ее.
— Конечно, отпущу, ты знаешь, что для этого надо сделать!
— Я скажу тебе имя, только сначала Соню отпусти. Как только она окажется в безопасном месте, я тебе все расскажу. Обещаю, — понятно, что никого он не отпустит, но мне надо потянуть время.
— Хорошо, — говорит он. — Я ее отпущу, только трахну напоследок. Ты же не будешь против? — вот сука!
— Молчишь? Значит, не будешь, — хватает Соню, заваливает на обшарпанный диван, Соня пытается вывернуться из его рук, всхлипывает. Сука!
— Стой! — ору я. — Я скажу! Иди сюда.
Он отпускает Соню, подходит ко мне. Наклоняется ближе, глаза у него странные. По ходу он под чем-то. Обдолбанная тварь.
— Я слушаю.
— Карлсон, — говорю тихо, почти ему на ухо — который живет на крыше!
Он тут же бьет меня в челюсть, потом в живот.
— Сука! — орет он. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Санек, поучи его!
Ко мне подходит Санек, начинает чесать об меня кулаки. После пары ударов раздается Сонин истошный крик:
— Перестаньте! Не трогайте его! — она бросается на Сомова, глупая. Он отбрасывает ее на пол и идет следом. Она отползает в ужасе, а он говорит:
— Не трогать его? А что ты можешь предложить взамен?
— А что ты хочешь? — спрашивает она дрожащим голосом.
— А что у тебя есть? Кроме пи*ды ничего? Вот ее и предложи. Сначала мне, по старой памяти, а потом остальным пацанам. Их не много. Человек пять. Потянешь? — она дрожит. Что ж ты делаешь, дурочка? Прекрати! Она всхлипывает, но кивает.
— Вот. Хорошая девочка! Люблю, когда ты такая послушная. Слышал, Андрюша? Она согласна порадовать своими прелестями нас всех. Но ты не расстраивайся! Я же говорил, все бабы — бляди! Ну, давай. Вставай! Раздевайся. А мы посмотрим! — тварь! Какая же он тварь. Но самое главное, веревка начала поддаваться. Еще немного и я освобожусь. Главное, использовать это с умом, иначе прохерю последний шанс.
Соня всхлипывает, но встает на ноги. Вытирает кровь с губы и начинает дрожащими руками расстегивать пуговицы на джемпере. На меня не смотрит. Глаза закрыты.
— Быстрее! — командует Сомов. Подходит к ней, срывает джемпер, а следом и водолазку. Отбрасывает в сторону. Сука! Соня остается в белье, ежится, пытаясь прикрыться. Как же хочется ее обнять, успокоить! Держись, моя девочка, я сейчас! Изо всех сил пытаюсь растянуть веревки и освободить руки. Запястья уже пропитались кровью, потому что ободрал их на хрен об гвоздь. Осталось немного. Еще чуть-чуть!
А Сомов садится на диван в расслабленную позу и говорит:
— Давай! Поработай ртом! Это у тебя лучше всего получается! Давай! Доставай моего дружка.
Я стараюсь не смотреть в их сторону, Сомов замечает это, орет всему прихвостню:
— А что это Андрюша не смотрит? Санек, помоги ему! — урод подходит ко мне, заставляет повернуться в их сторону, но в этот момент мне удается освободить руку, а потом и другую. Это очень удачно. Я выхватываю у козла, стоящего рядом, из-за пояса пистолет, секунда — выстрел, и этот кусок дерьма больше никогда не встанет. Следующая пуля попадает Сомову в ногу. Он не сдохнет так просто! Захарка воет, как баба. Соня отскакивает в сторону. Я соскакиваю со стула и со связанными ногами подскакиваю к Сомову. Начинаю бить его кулаками по роже! Наконец я могу оторваться на этой падали! Вкладываю все бешенство в каждый удар. Его рожа быстро превращается в кровавое месиво, в сознание он теперь придет не скоро, потому что я знаю, как бить, чтобы он вообще больше не встал. Из этого дурмана меня вырывает Сонин крик.
— Андрей! Остановись! — поворачиваюсь к ней, она показывает на дальний проем, где мелькают фигуры других бандитов, которые спешат сюда.
— Спрячься за диван! — командую я. Сам выхватываю у Сомова еще один пистолет, а еще нахожу у него в кармане перочинный нож и ключи от машины. То, что надо! Режу веревки на ногах, и очень вовремя, потому что мимо пролетает пуля. Перекатываюсь в другой угол, занимаю удобную позицию. Один из уродов притаился за колонной. Он периодически выглядывает, чтобы выпустить несколько пуль. Я прицеливаюсь, не люблю палить впустую. Как только он высовывается чуть сильнее, получает пулю. Слышу стон и звук падающего тела. И снова град пуль. Подоспели еще — гады. Стреляют откуда-то издалека. Я перебегаю к Соне. Надо выбираться на улицу. Замечаю в углу мою куртку. Замечательно. Хватаю ее, проверяю карманы. Телефон на месте. Супер! Даже не додумались его выкинуть. Дебилы! Достаю и включаю аппарат. Набираю генерала. Хорошо, что отвечает он сразу. Обрисовываю ситуацию в нескольких словах. Дальше он знает, что делать. Выглядываю из нашего укрытия, притихли, гады! Оборачиваюсь на Соню, она сжалась в комок и дрожит, набрасываю на нее свою куртку и притягиваю к себе. Она всхлипывает.