Чернокнижник. Три принципа тьмы (СИ)

***
Сильный удар швырнул Мартына на холодный пол. Он упал, неудачно придавив связанные за спиной руки, пребольно ударившись затылком и, пытаясь не показывать боли, яростно зарычал.
— Фракасо! Ты…
— Почему компас не показывает путь?! — Донат не стал ждать, пока пират закончит негодование, — Мы сделали несколько кругов вокруг Кадены, я поил тебя кровью, мерзавец, а компас неподвижен! Почему?!
— Откуда мне знать?!
Руки сводило болью, в голове шумело и вдаваться в подробности провала дьявольского плана колдуна парню совсем не хотелось. Где-то за головой послышалось шуршание, затем раздался знакомый писк. Креон, ручной клацпер Доната, очень несвоевременно забредший в зал, спешил к своему другу, определенно сочувствуя ему.
— Ты умираешь… ты застыл на половине обращения в ноофета, компас должен указывать путь! — Донат яростно сплюнул, и занес ногу, чтобы пнуть беспомощного пленника, выплеснув на нем злость.
Ничего сделать он не успел. Маленькие, острые зубки внезапно впились в его ногу, прорывая, пропарывая сапог, не отпуская, силясь добраться до плоти. Колдун вскрикнул не столько от боли, сколько от неожиданности и, приподняв ногу, изумленно воззрился на повисшего на сапоге, глухо рычащего клацпера. Такого он от своего питомца не ожидал.
— Ах ты, тварь… — пораженный вздох сорвался с его губ, — Против меня… Против своего хозяина?!
Донат резко дернул ногой, сбрасывая зверька и отшвыривая его от себя куда-то в сторону Мартына. Пират, который за последнее время тоже успел привязаться к Креону, а сейчас еще и питал к нему благодарность за защиту, кое-как сместился, с трудом садясь на полу и принимая летящего монстрика на грудь. Дать ему ударится об пол молодой человек не мог.
Клацпер ударился в его грудную клетку с силой хорошего ядра, отталкивая немного назад и, шмякнувшись на колени человеку, негодующе запищал. Потом повернулся мордочкой к хозяину и, оскалившись, неприятно зашипел на него.
Брови Доната поползли вверх. Такого неповиновения, такого поведения от обычно преданного ему существа он не ожидал ни в коем случае, был потрясен его предательством до глубины души и совершенно не понимал причин этого. Разве не кормил он Креона? Разве не давал ему иногда напиться Мартыновой крови? Так почему же эта мерзкая тварь предпочитает общество пленника, спит рядом с ним, защищает его?! Что, что это маленькое чудовище нашло в Мартыне? Ведь клацпер, как ни крути, порождение мрака, его должна привлекать тьма, а не свет! Он должен быть на стороне силы, а не слабости!
— Как ты… Что ты с ним сделал?! — колдун надвинулся, было, на Мартына, но Креон вновь зашипел, всем видом показывая готовность защищать благоприобретенного друга до последней капли крови.
— Да как ты сумел его приручить?! — совершенно вознегодовал жрец Неблиса, — Ты не кормил его, ты ничего не делал для него, как, как?!!
— Я просто относился к нему по-человечески, — раздраженно бросил пират и осторожно пошевелился, пытаясь сесть более ровно. Голова после удара раскалывалась от боли, руки сводило, а на коленях удобно устроилось тяжелое маленькое тельце странного защитника, готового даже идти против хозяина.
Донат примолк, изучая этот натюрморт теперь уже без гнева, но с нескрываемым интересом — неожиданно открывшаяся способность маленького монстра привязываться к людям, относящимся к нему «по-человечески», вызывала в нем искреннее любопытство. Пожалуй, стоило бы изучить этот странный феномен, разобраться в нем…
— Об этом поговорим позже, — наконец, бросил колдун, так и не придя ни к какому однозначному выводу, — Сейчас мне важен компас, который должен, обязан двигаться! Ты что-то сделал, сын Кадены, что, что ты сделал? Скажи мне, как ты сумел остановить стрелку компаса?
— Да ничего я не делал! — Мартын раздраженно шевельнулся, — Фракасо! Я делал все, как ты хотел — я пил кровь твоего слуги, я пил зелье, которым ты удерживал меня на грани между человеком и ноофетом, я делал все, хотя и не желал этого! Я не знаю, почему компас прекратил двигаться, я не знаю даже, почему он двигался раньше! Спроси у своего уродского приятеля — может, его «божественная» мудрость даст ответ.
 
Угадать сарказм в якобы уважительных словах труда не составляло. Донат криво ухмыльнулся и шагнул, было, вперед… Но неожиданно остановился, вновь вспомнив про скалящегося клацпера и окликнул:
— Пьетро!
Верный слуга поспешно вынырнул из тени угла и, приблизившись, замер навытяжку за спиной пленника, всем видом показывая готовность выполнить любой приказ.
— Мне кажется, в Искъерде завелся предатель, — колдун широко, очень жестоко улыбнулся и указал взглядом на клацпера, — Излови эту тварь. И пусть Акуто сделает из нее чучело, или хотя бы просто утопит в море! Или прирежет — мне все равно, лишь бы эта мразь больше не попадалась мне на глаза! Забери его!
Пьетро неуверенно шагнул к зверьку, обойдя Мартына с левой стороны, протянул к нему руки… и тотчас же испуганно отдернул их. Клацнули острые зубы, не успевшие ухватить пальцы мерзавца.
— Хозяин… — растерялся предатель, — Он кусается…
Донат в сердцах сплюнул. Необходимость делать все самому угнетала, бесила его, особенно, когда был дан четкий приказ, требующий немедленного исполнения.
— На кой мне нужен слуга, если он не способен даже поймать мелкую тварь? — прошипел колдун и, вскинув обе руки на уровень груди, образуя пространство между ними, что-то забормотал. Между ладоней его начал образовываться светящийся шарик, постепенно увеличивающийся в размерах, принимающий вид светящейся голубоватым светом сферы. Маг дунул — и шарик, оторвавшись от его ладоней, медленно поплыл к Мартыну, опускаясь все ниже и ниже.
Креон, которому это явление решительно не понравилось, попытался ухватить сферу зубами, поймать ее… и неожиданно пискнул, чувствуя, что проваливается внутрь странного явления. Еще секунда — и маленький защитник несчастного пленника забарахтался в плену магии своего хозяина, не понимая, что происходит.
Донат указал пальцем на Пьетро, и сфера, удерживающая зверька, поплыла к нему. Слуга поднял руки, осторожно принимая магическую клетку и, удостоверившись, что Креону из нее не выбраться и сквозь нее не прокусить, удовлетворенно ухмыльнулся. Клацпера он никогда не любил, и сейчас был искренне рад от него избавиться.
— Надеюсь, этот идиот Акуто не начнет жаль эту мелкую тварь, — не удержался он от замечания, но, натолкнувшись на ледяной взгляд синих глаз, предпочел умолкнуть. Щелкнул каблуками, быстро поклонился и торопливо вышел вон, крепко удерживая сферу с обреченным на смерть Креоном.
— Больше нам никто не помешает, — Донат приподнял уголок губ и, шагнув к пленнику, присел рядом с ним на корточки, хватая его за отросшие за это время волосы и запрокидывая его голову, с интересом созерцая открывшуюся шею и перечерченную шрамами метку пирата на плече.
— Может быть, дело в метке… — задумчиво пробормотал он, — Может быть, два клейма на одной руке — это чересчур, одно блокирует силу и движение другого… Хм. Пожалуй, я смогу это исправить, — он легко толкнул голову рычащего от ненависти пирата и, поднявшись с корточек, хладнокровно направился к камину, возле которого высилось залитое кровью зеркало. На каминной полке привычно поблескивали разного рода склянки, пузырьки и реторты — колдун намеревался создать очередное зелье.
Он подошел к камину, провел пальцами по нескольким склянкам, потрогал мешочек с травами, и неожиданно повернулся к зеркалу.
— Неблис! — негромко окликнул он и, глубоко вздохнув, прибавил, — Мне нужно с тобой поговорить.
 
В глубине зеркала что-то заворочалось, постепенно формируясь в уже привычную жуткую морду с вопросительно вскинутыми бровями.
— Тебе есть, что сказать мне?
— Мне есть, о чем спросить тебя, — Донат тяжело вздохнул: расписываться в своем бессилии он не любил, — Компас на руке моего указателя прекратил указывать путь. Я полагаю это следствием влияние пиратского клейма на его плече, хочу свести его. Что думаешь ты?