Чернокнижник. Три принципа тьмы (СИ)

Внезапная пощечина обожгла его щеку. Голова пирата дернулась; он растерянно заморгал, силясь понять, сообразить, что произошло и почему это случилось.
Донат, вновь расслабившийся на стуле, сложил пальцы домиком и безмятежно улыбнулся.
— Дурная кровь… — пропел он, — Порченный товар. Я не люблю, когда подобные тебе намекают на мою испорченность, Мартын, запомни это. Хорошо. Ты не знаешь, кто твой капитан или кем он может быть… Что ты можешь рассказать мне о Фредо д’Ардженто?
Пират сплюнул на пол у сапог колдуна.
— Фракасо… — прошипел он, — Большего кретина свет не видывал! О Фредо мне известно ровно столько, сколько и тебе — все время, что я был с ним, рядом с нами был и ты! Ты даже видел, каков он в бою, а если говорил, что знаешь, как мы сражались с ноофетами… — парень неожиданно осекся и с недоверчивой догадкой во взгляде уставился на собеседника, — Свеча… Фредо никак не мог понять, откуда в номере взялась свеча, говорил, что быть ее там не должно! Это ты зажег ее?..
— Да-да, — Донат досадливо махнул рукой, — Я зажег свечу, чтобы показать ноофетам, где находятся жертвы. Вообще-то, я не сомневался, что Серебряный Фредо справиться с ними, но хотел узнать, на что он на самом деле способен, и на что способен его молочный брат. А также на что способен ты, дитя Кадены… Но мы отвлеклись. Итак, о Фредо ты знаешь столько же, сколько и я, об Аркано Брутто, полагаю, тоже. Про Стального Аша и говорить нечего — его я знаю много лучше, чем ты, — колдун неожиданно сжал кулаки, — Мерзавец, украл мою флейту! Да еще и пользуется ей, как своей собственностью, ни стыда, ни… Не важно! Куда больше меня интересует этот мальчишка, чьим именем я воспользовался, молодой Скрипач. Он может стать серьезной помехой, его хорошо было бы убрать с пути… Но мне нужна кровь. Невинная, наивная кровь, чистая, как слеза… — взгляд размышляющего вслух мага упал на Мартына, и лицо его скривилось, — Ты для этой цели не годишься. Твоя кровь испорчена, отравлена, она только испортит мне ритуал. Пьетро!
— Нашел чистоплюя, — Мартын, не удержавшись, хохотнул, — По-твоему, кровь предателя много чище моей?
Тонкая улыбка скользнула по губам жреца Неблиса. Он поднялся, не отвечая и, облизав губы, повелительно взмахнул рукой.
— Что ты плетешься? Avanti!
Из полумрака в дальнем конце зала вынырнула привычно согбенная фигура слуги. Фигура предателя, пошедшего против своих и с тех пор обреченного бесконечно раскаиваться в этом.
Пьетро осторожно подошел и, совершенно уверенный в том, что знает, чего хочет хозяин, безропотно протянул вперед левую руку. Прошлая рана на ней уже давно затянулась, исцеленная стараниями колдуна, от нее остался лишь тонкий шрам, и несчастный предатель был убежден, что сейчас на его запястье появится еще один.
Но Донат оттолкнул его руку.
— Прибереги свою кровь для другого случая, сейчас она не нужна. Ты был стражем Финоры долгое время — подумай и вспомни, были ли в княжестве люди, которых боялись бы больше, чем монстров? В каждой области должны существовать негодяи и преступники, и далеко не всех их уничтожили пошедшие против своего создателя дети крови… Что ты молчишь? Говори, avanti!
Пьетро, внимательно слушающий речь своего господина, от последнего приказа вздрогнул и поспешно принялся соображать, кого из негодяев, которые, как он помнил, должны были сидеть в темнице княжеского дворца, можно счесть достойным исполнителем загадочных планов Доната.
— Я… я не уверен, что понимаю, для чего вам это, господин… — забормотал экс-страж и, наткнувшись на холодный взгляд синих глаз, заторопился, — В подземной темнице княжеского дворца содержалось несколько негодяев, приговоренных вечно томиться там. Многие полагали, что их участью должна быть смерть, однако, князь Фредо был милостив, и приговорил их лишь к пожизненному заключению. Эти люди — опасные убийцы, это… Альфар, Кару, Искандер… Их было человек пять, но, кажется, Саан умер… Самым опасным называли Акуто, он убил пятнадцать человек безо всякой жалости, и без особенной причины. Убил просто потому, что ему нравилось убивать…
 
Сообразив, что к людям, которым нравится убивать, вполне может быть отнесен и его нынешний господин, Пьетро содрогнулся и умолк, опуская голову.
Донат задумчиво постучал себя пальцем по губам.
— Акуто… Кажется, когда-то до меня доходили слухи об этом молодце. Помнится, я пожалел однажды, что кровь всех его жертв была пролита напрасно, а не во славу Неблиса. Что ж, годится.
Колдун неожиданно легко взмахнул рукой и, отойдя к каминной полке, взял с нее небольшую деревянную коробочку с чем-то, перекатывающимся внутри. Помедлил и протянул слуге.
— Здесь три камня, Пьетро. Белый необходимо вложить в замочную скважину на камере Акуто. Черный ты положишь на ладонь и, сильно дунув, распылишь на стражу… Они не умрут, не бойся, но сон их будет долог и крепок. Серый камень ты, держа за руку моего нового слугу, бросишь вам под ноги и наступишь на него сапогом. Тогда оба вы окажетесь здесь, в Искъерде. Не задавай вопросов! — заметив, что слуга хочет что-то сказать, колдун сдвинул брови, — Ты все увидишь и узнаешь своевременно. Быть может, даже чуть раньше, если догадаешься… Отправляйся, и да, Пьетро… Близ дворца есть деревушка, где когда-то я встретил князя Фредо и его глупых спутников. Там живут простые, наивные люди. Постарайся найти самое наивное человеческое существо среди них, невинное душою и мыслями, с кровью, чистой, как слеза. Вернувшись, доложишь мне о результатах. Avanti!
Донат вытянул перед собою открытую ладонь, сильно дунул — и сорвавшийся с нее вихрь вмиг охватил слугу, закружил его и унес через открытое окно куда-то вдаль.
Мартын, созерцающий все это с открытым ртом, громко сглотнул и рот захлопнул.
— Своими силами уже не справляешься? — ядовито осведомился он, — Сам убить несчастную жертву не в состоянии?
Донат дель Кастельсангре, жрец Неблиса, Кровопийца Донат, человек, привыкший обрывать чужие жизни едва ли не щелчком пальцев, улыбнулся и медленно покачал головой.
— Глупый, глупый мальчик. Магия любит условности, Мартын, иначе жрецов Неблиса просто не существовало бы. Он не зря называл себя Богом разврата… Служение Неблису развращает не тело, но душу, и сильнее его делают не жертвы, умерщвленные в его славу, а развращенные, испорченные люди, готовые убить во имя него. Людей должны убивать люди — в этом состоит основной постулат веры, которую Неблис хочет привнести в этот мир. Акуто — убийца с большим стажем, — никогда не отнимал жизнь у человека, чтобы отдать его жизнь Кровавому богу. Его душа еще не окончательно загублена… Я хочу, чтобы он загубил ее, а невинная кровь… — здесь мерзавец плотоядно облизнулся, — Невинная кровь обладает огромной силой. И всю эту силу я обращу против Фредо д’Ардженто, против Стального Аша, и против треклятого Скрипача!
***
Антон сидел на скамье у печи, наполовину голый, с мокрыми после бани волосами, бледный и очень мрачный. На плече его горел огнем укус натайра, руки чуть подрагивали — парня бил озноб, который он безуспешно пытался скрыть.
Ашет, который тихо переговаривался с Аркано (Фредо вместе с Кариной и Мирко все-таки отправились тренироваться), быстро глянул на юношу и ободряюще улыбнулся ему.
— Твое первое боевое ранение, Антон, — охотник говорил преувеличено бодро, и Антон сразу заподозрил подвох, — Можешь гордиться!
— Я горжусь, — пасмурно буркнул юноша и, тяжело вздохнув, неловко коснулся разрывающегося от боли плеча. Почему так больно, он не знал, хотя искренне надеялся, что вскорости это пройдет.
 
Вошел Фаррад. На улице после окончания боя задержался только он, внимательно изучая и рассматривая оставшиеся от натайров тела змей и жуков. Окинул взглядом всех присутствующих и уверенно подошел к Антону.
Игнат, отец юноши, безмерно нервничающий и переживающий за отпрыска, а помимо того, еще и чувствующий в его учителе человека умного, знающего, взволнованно подался вперед, прижимая руки к груди.