Ненависть и ничего, кроме любви (СИ)

— Объясняй, — требует Марк, и пока я готова стерпеть его грубый тон.
— Да нечего особо объяснять, — жму я плечами, — просто планы поменялись. В моей жизни есть люди, которые тоже хотят видеться со мной.
— И это, разумеется, Фирсов!
— Почему это не может быть он? — удивлюсь я.
— Куда вы пойдете? — оставив без ответа мой вопрос, спрашивает Марк.
— На ночь кино, — отвечаю честно, — но с нами пойдут Ирка и Максим, — добавляю зачем-то.
Марк немного остывает после моих слов, и я хочу еще немного смягчить его настроение.
— Не злись, — мягко говорю я, протягиваю ладонь и пальцами зарываюсь в волосы у него на затылке, — я знаю, что срываются наши планы, но Ирка и Дима насели в столовой, что у меня постоянные дела по выходным, и мне пришлось согласиться, чтобы не вызвать подозрений.
— Вер, этой проблемы бы не было, согласись ты быть моей, — говорит Марк, устало потирая переносицу. Он явно немного успокоился, расслабился, тон его смягчился.
— Но мы ведь это обсудили? — напоминаю я, — и мы можем поехать в то место на следующие выходные, что скажешь?
Марк поворачивается ко мне, и моя ладонь скользит с затылка к его щеке, а он вдруг склоняет голову и трется о нее как дикий зверь, признающий свое поражение. И смотрит так пронзительно, что дух перехватывает, и вдруг возникает желание придвинуться ближе и коснуться его губ и ощутить, как собьется его дыхание в этот момент. И это спонтанное желание столь сильно завладело мои сознанием, что я без колебаний его осуществляю.
Кажется, что Марк не ожидал от меня такого, ведь я никогда прежде не целовала его первой вне наших плановых встреч. Поэтому этот поцелуй стал неожиданность для нас обоих. Отчего-то я смутилась своего вздорного порыва, и мгновенной мыслью было отстраниться, но его сухие, но горячие и жаждущие губы едва коснувшись моих, не столько предали мне уверенности, сколько опьянили разум, побуждая к продолжению.
Оторвавшись на мгновение, вдохнула поглубже и прильнула вновь, чередой быстрых и легких касаний сознательно дразня Марка. Он сдался быстрее, чем я бы могла подумать, и языком пройдясь по моим губам, проник внутрь, становясь лидером в затеянной мною игре. Под его, без сомнения, опытным руководством игривое начало приобрело иной вид, рождая страстный поцелуй, пробуждающий желание и дарящий наслаждение, безудержный и жаркий, заставляющий терять контроль над сознанием.
Мои руки будто самовольно скользнули на плечи Марка, стягивая шерстяное пальто, и в то же время помогали Марку освободить меня от пуховика. Тело прижималось к его теплой груди, и вдруг возникло желание уничтожить любые преграды, отделяющие мои ладони от его кожи.
— Вера, если не остановишься сейчас, то потом не остановлюсь я, — шепчет Марк в мои губы, сжимая мои ладони, почти достигшие своей цели.
Да, он прав, нужно остановиться, потому что автомобиль, припаркованный во дворе какого-то дома совсем не подходящее место для столь страстных порывов, и остановиться потом будет невозможно или слишком болезненно, но до чего сильно что-то внутри сопротивляется этой остановке.
Марк медленно тянет мои ладони вниз и укладывает их на мои колени — так маленьких детей просят сидеть смирно. Потом он тянется ко мне, кладет руку на мой затылок и тянет к себе, крепко прижимая к своему телу, зарываясь носом мне в шею. От его дыхания кожа начинает покрываться мурашками, а по телу проходит непроизвольная волна дрожи.
— Ты не представляешь, чего мне стоит остановиться, — шепчет Марк, но противоречит сам себе, медленно касаясь губами чувствительных точек, и его действия отнюдь не успокаивают разыгравшееся желание.
Я чувствую себя невероятно счастливой в его объятьях, будто через касание мне передается огромный запас эндорфинов. Мне тепло и спокойно, и кажется, что это естественно — будто все прошлые годы я была лишена чего-то крайне необходимого для самой жизни, а теперь, овладев этим чувством, я не могу и не хочу с ним расставаться.
Глава 25
Папу уже не удивляет мой очередной ночной уход из дома, только в этот раз все выглядит максимально естественно, ведь Димка заходит за мной прямо домой, являясь неопровержимым доказательством моих слов.
 
В кинотеатре нас уже ждут Ира с Максом — они не сразу замечают наше приближение, и продолжают о чем-то разговаривать. Ира заливисто смеется, а Максим продолжает ей что-то рассказывать рассказывать, от чего она заливается еще сильнее. Я бы сказала, что Макс к ней клинья подбивает, но Ирка бы ответила, что я выдумываю, поэтому даже не буду об этом думать — не мое дело.
— Мы уже попкорн купили, — заявляет Ирка и показывает на четыре самых больших ведра, что продают здесь, стоящих на подоконнике рядом с ними.
Какой ужас! Возможно, попкорн в таких количествах никак не повредит фигуре Ирки, а на моей завтра с утра будет заметен, поэтому свое ведро беру, но не съедаю оттуда ни одного распухшего зерна до конца сеансов.
Клянусь, досидела только потому, что Димка периодически вздрагивал и выдавал какой-нибудь смешной комментарий, иначе, уснула бы уже на первом ужастике. И если после первого фильма спасал кофе, то после второго не спас бы даже выстрел из пушки, поэтому весь третий фильм я помню короткими отрывками, которые видела в те редкие моменты, когда разлепляла глаза.
То, что сеанс заканчивается понимаю интуитивно — уставшие зрители приходят в волнение, начинают копошиться и шуршать, хотя фильм еще не закончен. Проверяю телефон — четыре утра. В четыре утра я могла бы засыпать в крепких объятиях Марка, а не в неудобном кресле кинотеатра и об упущенной возможности я думаю уже не в первый раз за этот вечер.
На экране горит уведомление о сообщении, полученном еще час назад, и оно как раз от Марка. Я как-то вдруг сразу воодушевляюсь, даже сон немного отступает, когда открываю сообщение и вижу:
— Во сколько заканчивается сеанс?
Он написал в три ночи, сейчас четыре. Есть ли вероятность того, что он целый час ждет моего ответа? Возможно, нет, но я все же пишу, что фильм подходит к концу. Едва успеваю отправить, как приходит ответ:
— Жду на парковке у торгового центра.
Ждет на парковке? Может я все еще сплю? Но нет, не сплю, он действительно это написал! Настроение от потерянной ночи начинает расти, но стает вопрос: как отвязаться от друзей? Макс и Ирка, понятное дело, сами по себе поедут, но Димка пристанет, если я скажу, что на такси поеду, да и с чего бы мне так поступать в нормальной ситуации?
— Ты чего улыбаешься? — неожиданно слышу Димкин голос в ухе и поскорее опускаю телефон экраном вниз, чтобы он не видел с кем я там общаюсь.
— Папа написал, что приедет за мной, — выдаю первое, что в голову приходит, надеясь, что звучит мой голос уверенно. Как там говорят: главное верить в свою ложь, тогда и люди в нее поверят.
— Зачем? — удивляется Димка, — я бы отвез.
— Ну это же папа, — невзначай отмахиваюсь я, радуясь в душе, что друг не стал допытываться, и пока он отвлекся на финальную сцену фильма, наскоро строчу ответ: «поняла», и сразу же набираю сообщение для пары, в котором пишу, что мы едем к Ирке, и чтобы не пугался моего отсутствия с утра.
Сонное царство в виде зала кинотеатра начало стремительно пустеть. Мы получили одежду из гардероба и без долгих прощаний отправили Макса отвозить сонную Ирку до дома.
— Куда подъедет твой отец, — спрашивает Димка, когда мы выходим из здания.
На улице пустынно, темно и холодно, и лишь далекий шум проезжающей где-то машины нарушает густую тишину.
— К торговому центру, — отвечаю я.
Центр ровно напротив здания кинотеатра стоит, а парковка, к счастью, располагается с боку и не просматривается с нашей позиции.
— А почему не сюда? — не отстает друг.
— Чтобы не разворачиваться, — нетерпеливо отвечаю я, мечтая поскорее распрощаться с другом.
— Пошли тогда, доведу, чтобы ты одна в четыре утра не болталась на улице, — говорит Димка, и уже тянет меня в сторону центра.