Бредущий в «лабиринте». Книга 2. Чистильщик (СИ)
–К родителям заедем? – спросил, подумав, что угадал его мысли.
–Нет.
Михаил корпусом подался к спинке переднего сиденья, попросил водителя:
–Саня, тормознись, вон у того столба!
Машина вильнув, остановилась у обочины. Молодой открыл дверь, перед тем, как выйти под моросящий дождь, предложил:
–Идемте, Евгений Сергеевич со мной, нужно соблюсти кое-какие нюансы.
Полковник нехотя вышел наружу, сразу ощутив мерзость сырости под одеждой. Куда это его позвал, этот, как выяснилось, совершенно неизвестный ему человек, только внешне похожий на пацана? Пошел за ним, как козленок на веревочке. Нравился ему этот молодой парень с железным характером. Такого не сломаешь даже смертью.
Рядом с уличным, металлическим «шатром» овощного магазина, где большую часть стен составляла сетка-рабица, крашенная зеленой краской, приткнувшимся к торцу четырехэтажки, большими стеклами витража красовалось питейное заведение с броским названием на вывеске. «Пивбар». На панельной стенке кто-то мелом излил душу, выведя послание всем страждущим в деле выпивки: «Товарищ помни! Чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган». Шутник, однако! Повезло, что милиция за жопу не взяла. Или взяла? Неподалеку от «рюмочной или пивной», это как кому больше нравится, ошивались два милиционера в форме. Наряд!
–Я сейчас.
Каретников зайдя в «овощной», прямо с полки купил трехлитровую бутыль березового сока. Сок, не сок, но рубль десять отдал. Уже вдвоем, по приступкам поднялись в пивнушку. Народу мало, рабочий день не закончен. Высокие круглые столы расставлены по всей площади большого помещения. В стороне стойки, панно из дерева с вкраплениями серебристого металла, своим видом призванное характеризовать нелегкий труд горняков. За стойкой дородная женщина-бармен в прикольном чепчике на завивке прически, но есть и работник зала, то бишь официантка.
Устроились стоя у окна, присесть в заведении даже не предполагалось. Официантка, худощавая женщина в цветастом платье, мигом материализовалась у стола. Кивнув на бутыль, с постной миной произнесла сакральные слова:
–У нас со своим не положено.
Забияка только рот раскрыть успел. На языке вертелись нелицеприятные слова и выражения. Широкая улыбка Каретникова повергла в шок, будто не он, только что стоял над могилами дорогих людей. Тихим доверительным голосом парень согласился:
–Знаю, милая! Ты нам бутылочку «Столичной» принеси, стаканы, и один бокал пива. Только, чур не разбавлять! Ну, и закуси легкой, на свое усмотрение. Это тебе за труды.
Полковник видел, как Михаил сунул «трешку» в кармашек белого передника официантки. Попенял:
–Балуешь персонал. Я бы их здесь всех сейчас застроил, мало не показалось.
–А, оно нам нужно? Мы через час этот город покинем и забудем о том, что было.
А вот сама официантка молодцом оказалась. Получив мзду, первым делом позаботилась о том, чтоб «нежлобливым» гостям было приятно находиться в сих стенах…
Яблони в цвету – весны творенье.
Яблони в цвету – любви круженье.
Радости свои мы им дарили,
С ними о любви мы говорили.
Голос Мартынова из динамиков, ласкал слух, заставлял печалиться воспоминанием о прошлом. Каретников разлил водку в стаканы, причем обоим по «Марусин поясок». Полковник не ожидал от молодого такого. Хотя?.. Промолчал.
–Помянем.
Забияка одним махом выпил водяру, уставился на подопечного, медленно цедившего прозрачную жидкость, словно по капле выпивал горечь нынешнего дня. Подумал:
«Молодой совсем. Сейчас окосеет, пьяные сопли вытирать придется».
Не окосел. Мало того, жестом подозвал официантку.
–Соня, неси еще бутылку и сразу «расчет».
–Момент!
Каретников выпил стакан березового сока, между тем как полковник прикладывался к пиву. Вот его как раз повело. Близко к сердцу принял трагедию паренька. Все мы после «полтинника», становимся чуточку сентиментальны, а если еще на душе накипело, то…
–Я ведь вижу, генерал тебя на какой-то крючок подсадил. Думай, прежде чем соглашаться. Или уже согласился?
Каретников пожал плечами. Разлил водку по стаканам. Снова односложно предложил:
–Помянем их.
Осушили «посуду».
–Я ведь тебя к делу хотел пристроить, а он… А еще Кузьмич! Когда увидел его, понял, под себя генерал гребет.
–Причем здесь Кузьмич?
–Аксенов этого волка просто так не вызывает. Кузьмич ему многим обязан. Жизнью обязан. Сириец любого за генерала порвет.
–Сириец?
–Гм! Ладно. Ты парень умный. Кузьмича в определенных кругах Сирийцем прозывают. Он там нелегалом работал, а потом спалился. Аксенов его полуживого смог домой переправить, хотя по всем законам, должен был бросить. Сам на провал чуть не нарвался, а для нашей службы это хуже смерти.
Динамик надрывался стонами «Землян»:
А мы летим орбитами путями не избитыми
Прошит метеоритами простор
Оправдан риск и мужество космическая музыка
Вплывает в деловой наш разговор
В какой-то дымке матовой
Земля в иллюминаторе
Вечерняя и ранняя заря
А сын грустит о матери, а сын грустит о матери
Ждет сына мать, а сыновей Земля…
Вот и помянули. До самого аэропорта Забияка проспал, а перед посадкой на рейс искоса, с подозрением поглядывал на Михаила. Чувствовал, что наговорил лишнего. В Москву прилетели ночью. В Домодедово ожидала машина.
И Каретникова, и полковника, оставили ночевать в общаге «Леса». Прощаясь, Каретников сказал Забияке:
–Спокойной ночи, Евгений Сергеевич. Спасибо вам за совместную поездку, и не волнуйтесь. Вы ничего мне не говорили, а я не слышал.
Утро выдалось беспокойным. Казалось весь «институт» бегает, будто в неприличное место ужаленный. Каретников с интересом наблюдал за картиной человеческих страстей на пустом месте. Спросил у появившегося Забияки:
–Что там у них случилось?
–Беда. Володя Пигузов умер.
–А, это кто?
–Секретарь парткома института. Теперь будут разборки устраивать, сам он скончался или кто помог. Андропов это дело под свой личный контроль наверняка возьмет. Всех, кто в «школе» ночевал, на изнанку вывернут. Как же не вовремя мы здесь оказались. Начнут копать, выяснится, что мы с тобой на территории по временным пропускам находимся.
Въезд и выезд перекрыли. К одиннадцати часам «Лес» был полнехонек приехавшим начальством из Москвы. Прибыл даже Цвигун, первый зам «Самого». Казалось над всей территорией «Школы» нависли «тучи», а сам воздух «звенел» невидимым напряжением. Бригада следователей, рассыпавшись по кабинетам, «вытаскивала на ковер» все новых и новых подозреваемых пока не понятно в чем. Каретников воспринял все происходящее, как профилактику или «удар по хвостам». Видел в своей прежней жизни такое неоднократно. По легенде, они с Забиякой прибыли на собеседование с генералом Аксеновым. Само алиби у обоих имелось. И если полковника успели вытащить «на допрос», то до Михаила, скорей всего исходя из возрастной категории, ход не дошел. Пришли материалы вскрытия, медики констатировали инсульт без внешнего вмешательства…
…-Ну и зачем ты это сделал?
Аксенов был раздражен. Судя по его лицу, едва сдерживал в узде накопившееся напряжение и эмоции. Каретников напротив, спокоен и собран. По-мальчишески пожав плечами, чем подтолкнул генерала к выплеску чувств.
–Ты не понял, что еще не подготовлен к таким операциям?
Ответил:
–Представился случай,.. грех было не воспользоваться. Я ведь его сразу узнал. Он приехал в «Школу» сразу за нами. Подумал, ну не может полковник не пройтись по территории перед сном, вот и… Кузьмич мне один из способов убийства показал. В теории мы его отработали. Проверил на практике. Пигузов толком даже не понял, что мертв. Кровоизлияние в мозг, мгновенная смерть и никаких следов.
–Твое счастье, что не додумались служебную собаку по следу пустить.