Вор весны (ЛП)

— Что скажет Мама?
Она бьет его кулаком в живот.
— Вероятно, «целься ниже».
Аполлон смеется, едва переводя дыхание и быстрым пинком выбивая из-под нее ноги.
— Верно, — говорит он. — Но Папа…
Она бьет ему в нос так сильно, что тот трескает, и драка подходит к концу. Толпа охотников окружает его, предлагая все исправить. Я ускользаю в нишу, пока Артемида спроваживает их, вручая ему чистую тряпку и флакон с чем-то, немного пахнущим мятой.
— Рад встрече, Изольда.
— Звезды небесные, Трист. Не называй меня так! Никто, кроме тебя, не называл меня так уже более ста лет!
— Люди все еще называют меня Тристаном.
— Потому, что тебе это нравится.
— Конечно, нравится. Оно мне подходит. Мне все идет.
Кто-то ударяется о стойку с копьями, и несколько копий с грохотом падают на пол. Артемида ощетинилась. Она не похожа на ту, кого можно легко запугать.
Мгновение Аполлон смотрит на нее.
— Кажется, ты немного на взводе. Ожидаешь, что что-то произойдет?
Артемида не отвечает.
— Мастерство…
— Не здесь, — отрезает она. — И не сейчас.
— Тогда…
— Довольно.
Что-то катится по коридору; тележка, нагруженная подарками. Несколько охотников завывает, и меня снова уносит в тронный зал, вслед за горой подарков, большими коробками и корзинами, украшенными шелком и лентами. Дань уважения Высшему Двору. Королева и ее свита собираются вокруг, воркуя над свертками. Она подзывает Лорда Ареса. Большая часть Высшего Двора окружает их, но Аид ловит мой взгляд и плывет ко мне.
— Что ты ему сказала? — спрашивает он, слегка касаясь моего локтя.
Я так понимаю, он имеет в виду Ареса.
— Что ты превосходный любовник и намного лучше, чем он когда-либо сможет стать.
Он фыркает.
— Ты лжешь.
— Неужели?
Он резко поворачивается ко мне.
— Сеф…
— Лорд Аид, — зовет Королева, — это адресовано вам.
Аид вздыхает и подходит, чтобы забрать у нее коробку, устало разворачивая упаковку. Он роняет ленту на пол и хмурится.
— Это яйцо.
Я пытаюсь разглядеть через толпу людей. Оно размером с футбольный мяч, заостренный кверху, черный с зеленым отливом.
Придворные смотрят на него, высказывая предположения о том, что это может быть.
— Страус?
— Кто дарит в подарок Страуса, Найджел, серьезно…
— Гиппокамп?
— Горгона?
— Вы обращали внимание на историю…
— Может, окаменелое драконье яйцо?
Афина склоняется над плечом Аида, ее глаза расширяются. Она бросает коробку на пол и достает свой серебряный щит.
— Это не окаменелое яйцо, — говорит она.
Коробка дрожит и трясется, что-то шевелится под оболочкой. Коробка дергается вперед, опрокидываясь. Наружу выползает что-то скользкое, пурпурно-черная репилия с длинной шеей и когтистыми лапами.
 
Несколько гостей издают удивленное «о-о-о». И я едва к ним не присоединяюсь. Она выглядит так безобидно, даже жалко.
Но потом начинает расти.
Ее конечности изгибаются и утолщаются, шея падает на пол, извиваясь, как питон. Когти вонзаются в пол, ударяясь об обсидиан. Она растет в геометрической прогрессии, никто не успевает даже подумать о том, чтобы пошевелиться, закричать, ахнуть. Она поднимается во весь рост, ее клыкастая морда почти касается потолка.
Я узнаю ее по бесчисленным папиным книгам, пусть даже в них не хватало нескольких глав.
Гидра.
17. Гидра
Секундой позже раздаются крики, и гидра бросается на одного из гостей.
Аид щелкает пальцами, и скелеты-стражники кидаются вперед. Он отскакивает назад, прикрывая меня.
Арес добирается до существа первым, размахивая своим массивным мечом.
— Не обезглавливай его, — шипит Афина.
— Думаешь, у меня получилось бы?
Не нужно быть экспертом, чтобы видеть, что он замахивается слишком неистово, что его удары с легкостью могут отрубить ей голову, даже без его на то желания. Добраться до груди невозможно, он слишком занят ее головой.
Артемида пускает свои стрелы, но останавливает охотников; слишком много мирных жителей, слишком много движущихся целей. Афрон выбегает вперед с серебряным хлыстом, пытаясь хлестнуть ее по шее. Они не достают до головы.
Скелеты окружают ее, пронзая мечами. Это ведь не займет много времени, верно? Их так много, а зверь всего один.
Гидра бросается на Ареса, но Зера с криком перерезает ей путь. С кончиков ее пальцев срывается молния…
И гидра взрывается, превращаясь в дюжину, сотню других рептилий.
Что ж, в мифах этого не было.
Вместе с этим раздражается столпотворение. Пикси и нимфы визжат и бросаются к двери, но самая крупная из гидр сбивает их с ног и врезается в ход, перекрывая его. Столы разлетаются в разные стороны. Повсюду разбросаны стулья. Лишь немногие из гостей вооружены; большинство пришли беззащитными.
Я слышу над собой крик. Один из музыкантов соскальзывает со своего диска. Кто-то бежит вперед, чтобы поймать его, но диск вращается в мою сторону.
Аид подлетает из ниоткуда, расправляя крылья и накрывая меня. Диск врезается ему в спину.
— Аид!
— Я в порядке, — шипит он.
Интересно, для него эти слова имеют другое значение или в хаосе всего происходящего он действительно думает, что в порядке. Его крылья исчезают, и он поднимает меня на ноги, оттаскивая в сторону комнаты.
Он щелкает пальцами, и открывается дверь.
— Иди, — говорит он.