Принцесса и призраки (СИ)

Все, что висело в холле, было фальшивками, чья роль закончилась с окончанием работы над монографией? Портрет астерийского короля подсказывал — да. Князь, потеряв над собой контроль, уничтожил подделки, но позже испугался способа, которым он это сделал?
Поиски привели меня в никуда, в тупик, и я бездарно пялилась на кровать и стены. Допустим, мне стала понятна реакция князя Ланарта на дело его собственных рук, но что дальше? Я нашла ответ или нет?
Простукивать стены? Услышат. Посмотреть, что там, под покрывалом?
Я должна бы привыкнуть рыться в чужом белье, как приговаривал Дин — «в каждой помойке можно отыскать важный след». Ему это, как правило, удавалось. Простыню стоило бы поменять, подушка свалялась еще полвека назад и напоминала мешок, набитый осколками кирпичей, одеялом укрывался еще чей-то прадед. Тонкой перинкой прикрыли торчащие из матраса пружины — и я засомневалась, что Джейкоб нормально спал, он же не йог. 
Я вернулась к столу, взяла ручку и методично обтыкала весь матрас. Разум вопил, что я маюсь дурью, и если картины есть, то явно не здесь. Чтобы быстро их поменять, надо иметь к ним доступ. Ручка наткнулась на что-то, я вытащила ее, дернула еле живую ткань, сунула руку в прореху и чуть не завопила от боли. 
Пытаясь унять бегущую из глубокой ранки кровь, я заметила, что призрак вернулся и завис в отдалении где-то между столом и окном.
— Подойдешь, и я тебя щелкну экстерминатором, — пообещала я, не отнимая губ от пострадавшей руки. Вряд ли я расскажу про эту оплошность Дину, он не станет меня донимать и даже не начнет меньше ценить как специалиста, но если можно не признаваться в собственной глупости — лучше смолчать.
Я в попытке найти концы решила, что призрак знает ответ. С таким же успехом командир экипажа мог отказаться взлетать, ссылаясь на гороскоп.
Или в этом и было мое озарение? Не в гороскопе, не в призраке, не в том, что я ничего не нашла? Нельзя найти то, чего нет. То, чего больше нет или никогда не было?
На этот раз я долго прислушивалась, но в коридоре была тишина. Я вышла, прикрыла дверь. Ключ Кристиану я решила пока не возвращать и ощутила себя героиней шпионского фильма. По сравнению со вчерашним днем это был более удачный и динамичный сиквел.
Нет новостей — хорошие новости. Отрицательный результат — тоже результат. Холсты уничтожены, рамы не тронуты. Что погибло в огне — не понять, но больше шансов, что образцы подделок. Это не призрак и не политика, не экономика, не страховка, не — еще множество разных «не». С чего все началось? С нападения на князя.
Нет. Все началось с того, что Кристиан отправил заявление в управление, это факт, и мне нужно вести отсчет от него.
Я смотрела на приютившуюся в углу уборочную тележку. Она придавала коридору замка еще большее сходство с отелем, не хватало только пластиковых табличек «Не беспокоить». 
Дверь моей комнаты распахнулась, и оттуда вылетели мои вещи. Если это была уборка, то странная, затем кто-то ногой выпнул мой чемодан. 
— Намекаете, что я загостилась? — громко спросила я, почти крикнула в твердой уверенности, что это хозяйничает князь. Но я удивилась.
— Вам было сказано уезжать, — мисс Бут стояла в дверях, скрестив на груди руки, и смотрела на меня так, что могла бы — испепелила на месте. — Вам было сказано — его светлость уже не тот, кто был раньше.
В кулаке правой руки мисс Бут сжимала мой халатик. Тонкая ткань легко смялась, разъяренная экономка выпрямилась, швырнула халатик, и он запорхал, как огромная синяя бабочка. 
Я отзеркалила ее позу — ту, в которой она стояла за секунду до того.
— Я спрашивала, что это значит, — напомнила я.
— Его светлость уже не тот, кто был раньше. Он не сделает больше того, что сделал. Он не женится больше на той, кто недостойна подавать ему завтрак, не то что делить постель.
Я хмыкнула.
— Вам нечего делать в замке, мэм. Убирайтесь. Проваливайте и не будите то зло, которое только притихло. 
Следом за халатиком на пол коридора полетели мои трусики. Мисс Бут подошла к моему изгнанию своеобразно.
 
— Извольте собрать мои вещи, Кэрол, — холодно приказала я, — и постарайтесь ничего не украсть. — Уязвила я специально, попала в цель, она захлебнулась от гнева. — Я покину замок Ланарт сегодня вечером, и нет, я была здесь не для того, чтобы снизойти до брака с князем.
Если бы сейчас появилась сущность и демонстративно потрясла моим нижним бельем — при желании она могла так сделать — это достойно завершило спектакль. Но призраку я наскучила, я оставила мисс Бут наедине с трусиками и гневом и направилась вниз.
Я попала на настоящий бриссарский завтрак. Овсянка, которую мисс Бут сварила без моего участия, круассаны, тосты, джем, кофе, в какао плавало маршмеллоу. Я усмехнулась, подумав, что мисс Бут мстила мне за пощечину или за то, что я проигнорировала кашеварение.
Кристиан при виде меня галантно поднялся и жестом предложил присоединиться к нему.
— Как вы вчера провели время с отцом Питером? — светски спросил он, наливая мне кофе. 
— Все в полном порядке, — заверила я. — Разлом закрыт, он в идеальнейшем состоянии. Отец Питер мастер своего дела. Как ваш отец?
— О чем вы? 
— Я уже спускалась вниз, и ваш отец тоже. Он воспринял… — я обвела холл рукой с зажатым в ней безвкусным круассаном. — У него был не меньший шок, чем у мисс Бут. Неужели из-за картин?
Кристиан поставил передо мной вазочку с магазинным джемом. 
— Одна из картин привлекла мое внимание сразу, — сказала я. — Девушка и офицер, особняк, луна… 
Кристиан помотал головой.
— Во тьму картины. Мне никогда они не были интересны, Меган. Есть то, что важнее этой мазни. — Он стал невероятно серьезным. — Призрак преследует не моего отца, я вам солгал. Он преследует кого-то, кто вот уже четверть века выдает себя за моего отца.
Глава двадцать седьмая
Я внимательно наблюдала за Кристианом. Насторожен? Растерян? Напряжен? Пожалуй, что нет. Расстроен? Кажется.
Он сделал внезапное признание и замолчал, я достала телефон и проверила, нет ли каких новостей. Ничего, и это и хорошо, и плохо, но всему свой срок.
— Я думаю, в какой-то момент князь Ланарт пропал и его подменил этот человек. Мать… допускаю, что тоже не та женщина, что когда-то покинула Бриссар.
— Сколько лет было князю, когда родились вы? — спросила я, потому что помнила: сам Кристиан говорил, двадцать два или чуть больше, а отец Питер утверждал, что девятнадцать.
— Тогда родилась моя сестра. Я вам рассказывал.
Несчастная девочка, чья жизнь была мучительной и короткой. 
— Знаете, я… долгое время ни о чем не подозревал. Этого человека я помню с самого моего рождения, как я начал осознавать себя, разумеется. Люди меняются, мой отец… князь Ланарт, тот, который женился на моей матери, кто бы они ни были оба, был другим. Понимаете?
— Да. — Я кивнула. Он был психически неустойчивым молодым человеком достаточно вольных нравов, а нынешний князь — затворник. Какой смысл выдавать себя за нищего аристократа? Это я считала нелепостью, а люди, которым подвернулся шанс вкупе с собственным замком и титулом, могли рассуждать иначе. — Люди меняются. Например, вы.
— Гибель друга многое изменила.
«Но не травмы, которые ты нанес случайному человеку», — подумала я. Но так тоже бывает. Поспешные выводы — путь в никуда, я уже прошла по нему, теперь мне придется слушать.
Я слушала, но продолжала есть. Голод немного отступил, чувство, что я издеваюсь над чужой трагедией, запихивая в себя пресную кашу и унылые древние круассаны, у Кристиана должно было все же возникнуть, но ему, казалось, было плевать, что он раскрывает семейные тайны, а я беззастенчиво ем.
 
Эмпатия у меня не самая сильная сторона.
— Отец… или не отец… это я так и не выяснил, я начал догадываться, когда узнал, что он служил в армии. Все эти пожары, то, что моя бабка была психически нездоровой, а прадед… сейчас его бы упрятали подальше от нормальных людей. Уже лет в пятнадцать я тайком изучал…