Соломка и Зверь (СИ)

Что там? Особые ноты? Сладкие запахи?
Наивная дурочка. Как и все, женщины, впрочем.
Соломка развернулась и рванула к выходу.
— Ты куда? — крикнул Гнат.
Отплатила за свободу, почему бы и нет. Может, Соломка и за свою бы заплатила, если бы он попросил. Но нет, ему не нужна дочь врага! Лучше первая встречная. Кто угодно лучше, чем она!
На крыльце её чуть не сшибло с ног. Гнат хмуро смотрел сверху вниз, перегородив рукою проход, а вторую положив ей на плечо.
— Ты куда?
— Руки убери! — закричала Соломка. Впервые со дня их знакомства натурально закричала во весь голос, вкладывая в голос настоящую ненависть. Хватит с неё извинений! Ненавидеть легко, убедись, как легко, гораздо легче, чем прощать! От неожиданности он действительно убрал руки и Соломка отпрянула.
— Никогда больше не смей меня трогать! — закричала она, впервые в жизни не думая, что могут быть свидетели, которые увидят, как грубо она себя ведёт и покрутят пальцем у виска. — Не подходи ко мне больше никогда!
Она пятилась, а потом повернулась и побежала. Дома мелькали, окна, тёмные и светлые, почтовые ящики, редкие деревья. Всё это застилали слёзы, такие горячие, что капая, обжигали кожу. И дыхание, которое перекрыло горло и застряло где-то в груди, каждый глоток добывая с болью.
Прибежав домой, дверь захлопнула с такой силой, что казалось, задрожал весь дом.
Сонная, измученная на вид Троя тут же появилась на лестнице, сползла вниз и пришла на кухню.
— Что случилось? — хрипло спросила она.
Соломка молча налила две чашки чёрного как омут кофе и села за стол, протянув одну подруге.
— Троя, ты проснулась? — спросила она через пару минут, когда наконец-то смогла дышать, не боясь, что каждый раз будет всхлипывать.
— Сна ни в одном глазу, самой странно, — пробормотала в ответ та.
— Нужно поговорить.
— Конечно, говори.
— Ты знаешь, однажды Гнат меня поцеловал.
Троя молча кивнула, сжимая пальцы на кофейной чашке. Удивленной она не выглядела.
— Я думала… Думала, это не просто так. Думала, он понимает, что нельзя целовать девушку и ждать, будто она этого не заметит. Но только что я нашла в его доме полуголую девицу, которой он вчера спас жизнь, как и мне. Но меня он привез домой и оставил у порога, хотя я почти умоляла взять с собой, а её отвёз к себе. Меня он отправил домой, а с ней переспал. Понимаешь?
Троя опустила голову.
— Только не говори ничего, я и сама много чего уже себе сказала. Знаешь, я ведь думала полночи, как тебя уговорить простить Каспи. А теперь думаю иначе — ты права. У тебя больше опыта, ты должна лучше знать. Зря я не верила. Они, вероятно, все такие, в смысле, звери. Видимо, у них другое отношение… к личному. Для них это ничего не значит. Ты еще так думаешь?
— Да, — глухо ответила Троя, не поднимая головы.
— Тогда, как ты думаешь, корректно ли оставаться тут, в Ленсуазе и пользоваться всем, что нам дали, одновременно выдав мужчинам от ворот поворот и запретив к нам даже приближаться?
Троя вздохнула и пожала плечами.
— Думаю, вполне. Тартуга дал нам работу и не требовал взамен спать с кем-то. Если придерживаться договоренности, мы можем просто никого не пускать в дом. Никто нам не запрещал.
Тут затрезвонил телефон. Соломка увидела высветившийся номер Тартуги и протянула трубку Трое.
— Поговори, пожалуйста, я сейчас не могу ни с кем общаться, точно нахамлю.
— Ладно.
Троя вышла в коридор и вернулась через несколько минут.
— Изменились правила. Выезжать за пределы города совсем нельзя. Ты теперь учишься дистанционно, с институтом договорятся на неделе. Поедешь только экзамены сдавать, хотя вроде и их можно по скайпу. Работать будешь со мной, мне как раз нужна помощь и тебе, сказал Тартуга, будет проще возле меня. Вопросы налаживания отношений временно отодвинуты. Никому из жителей нельзя выезжать за пределы Ленсуазы, пока звери не разберутся со вчерашним инцидентом, видимо, речь о Каспи. Это может быть для нас опасным. Если будут вопросы — вечером Тартуга найдет время и ответит, пока ему некогда. Я сказала, нам всё понятно.
 
Соломка молча кивнула. Данное решение полностью совпадало с её собственным желанием — сидеть в доме и не высовываться. Да и с учебой — она на дорогу тратила почти столько же, сколько на сами лекции, проще дома сидеть и лекции по сети смотреть.
И сейчас слишком много других дел.
Мама не научила ее, как поступать со своим разбитым сердцем. Своё, после предательства отца она так и не склеила, так что просто не знала волшебного секрета. Придется искать его самой. Конечно, первое что лезет в голову — заковать свое сердце в метал, огородить толстой стеной и никогда никого не подпускать ближе, чем на километр.
Конечно, вечно жить так нельзя, но в ближайшее время придётся только так и жить.
А потом посмотрим.
* * *
С соседкой девчонки познакомились через неделю, как раз перед открытием кондитерской. Звери, как оказалось, ужасно любили и сладости, и выпечку, а от сочетания обоих компонентов впадали в экстаз, но при этом все как один готовили из рук вон плохо. Конечно, учитывая, как они провели детство…
Здание под пекарню выделили возле небольшой кофейни в центре, туда же планировали сдавать на реализацию выпечку, совместно с привозной. Троя сомневалась, что они смогут обеспечить нужный объем, чтобы заменить привозную совсем, с другой стороны, привозная выпечка служила страховкой в случае, если они чего-то не успеют.
Ассортимент начали подбирать с простого — кексы и печенье. Ну, и блинчики, но тут даже вопрос не стоял — и Меланья пекла такие блинчики, что пальчики оближешь. По идее, это самое простое блюдо, подходящее для каждого дня. Остальные планировалось менять в зависимости от дня недели.
Вот на запах блинчиков соседка и пришла.
Чуть ранее в дверь стучал Каспи, который ежедневно являлся на пороге и упрямо пытался попасть в дом. Отговорок типа не хочу с тобой говорить, оставь меня, наконец, в покое он не понимал и слышать не желал. Гнат, напротив, пришел всего раз, Соломка, смотря вдаль и не давая ему рта открыть, спокойно объяснила, что больше не желает его видеть, общих дел у них никаких нет и быть не может, поэтому пусть он будет так любезен без дела не появляться. Она, кстати, очень благодарна за спасение, и готова оказать по мере сил и возможностей ответную услугу, но до тех пор говорить им больше не о чем.
Гнат огрызнулся, что и сам не особо-то хочет говорить, ушёл и больше не возвращался. Через несколько дней Соломке удалось приучить себя к мысли, что он не вернётся и перестать вздрагивать при первом же шорохе на крыльце. Ещё сложнее было убедить себя не выбегать при первой возможности на улицу, чтобы невзначай пройти мимо его дома, или не выглядывать каждую секунду из окна кондитерской, вдруг возьмёт да появится на горизонте. Нет, такого нам не надо.
Тем вечером Троя была на кухне, для разнообразия жарила мясо, поэтому именно она открыла гостье дверь. Соломка, выйдя из душа, нашла подружку на кухне в обществе красивой и явно физически сильной девушки в облегающем спортивном костюме. Они болтали о выпечке, которая так вкусно пахнет, что пройти мимо дома, не постучав в дверь, попросту невозможно.
Гостья перепробовала все пирожки со сладкими начинками и не смогла выбрать самую вкусную, настолько каждая восхитительна.
Соседку звали Ванилия и в настоящее время она проходила обучение, которое позволило бы ей работать за пределами Ленсуазы, пока точно не решила где, но что-то, связанное с рекламой или журналистикой. Вскользь она упомянула, что надоело бродяжничать и тратить свою жизнь на существование зверя, из чего можно было сделать вывод, что последние годы Ванилия вела дикий образ жизни. Если это и было так, то никаких последствий не ощущалось — соседка держалась очень спокойно и уверенно, одевалась модно и со вкусом, разве что иногда в её поведении проскальзывало нечто слишком умудренное для юных девушек, но она эту мудрость сразу прятала. В остальном с ней было очень легко.