Купи меня (СИ)

Я привыкла не доверять мужчинам, не терять контроль рядом с ними, и теперь, когда мое же тело мне не подчиняется, все мои инстинкты истерично жмут на тормоза. Отодвинуться, собраться, отвлечься. Что угодно, только бы не расслабляться рядом с ним.
Но у меня все еще есть обязательства перед агентством.
Перед Ланой.
Я все еще на работе, хотя она и заключается в том, чтобы стоять возле бильярдного стола в одном нижнем белье. В этом мире полно дерьмовых должностей и эта еще не самая худшая. Я к ней привыкла, и знаю, когда надо отключить голову и рефлексию.
Но с ним не получается.
Он достаточно заплатил за меня. И я должна реагировать на его прикосновения, заигрывать, кокетничать, подыгрывать, выгибаться, потому что так надо, а не потому что хочу этого больше всего на свете.
Должна разводить его на напитки и даже скорее подтолкнуть к тому, чтобы он расширил тариф. И мы перешли к сексу, за который я получу еще денег.
Идеальный сценарий.
Но этот путь никогда не вызывал во мне столько противоречий, как сейчас.
Я впервые так сильно хочу мужчину. Рядом с ним я не смогу забыться во время секса, и тогда стану наиболее уязвимой. А я не могу терять бдительность.
— Твой ход, Жаклин, — говорит он. — Я все еще жду.
При этом он обводит мои голые ягодицы, и у меня дрожат колени. Он наклоняется и целует мое плечо, и я готова сама доплатить ему, но не за секс. Лишь бы он убрал свои руки. Я никогда не ощущала себя настолько уязвимой рядом с мужчиной, как сейчас. И мне это не нравится.
Со злости я бью так, как меня учил пьяница Мэй. Фирменным крученым ударом, забывая о том, что сейчас я не могу быть собой, настоящей.
За ту Джеки никто не дал бы три миллиона с добавкой. Фальшивая Джеки нравится мужчинам больше.
Когда шар рикошетом улетает в дальнюю лузу, сбивая второй дублетом, мужчина резко выпрямляется.
А я проклинаю себя на чем свет стоит.
Заигралась. Увлеклась.
А теперь вспомни свою роль и кто ты такая, Джеки. И попытайся это исправить.
Ничего умнее не могу придумать, кроме как вскидываю руки и верещу, как девочка-отличница, надеясь, что он поверит в эту ложь — удар вышел случайным.
— Видели?! Вот это да! Я забила! Забила! Впервые в жизни!
Черты его лица заостряются. Ноздри гневно раздуваются, пока он смотрит на меня, а в синих глазах вместо безмятежного аквамарина теперь осколки льда.
Он забирает кий из моих рук, кладет на сукно и произносит:
— Игра окончена, Жаклин.
— Сэр?
— Мне надоел бильярд. Теперь я хочу твой рот.
  
Глава 6
 
Темно-синяя, аквамариновая бездна снова смыкается над моей головой. Я тону. Тону в его глазах, которые сканируют мое тело, пока не останавливаются на моих губах.
Мужчина сокращает расстояние между нами и касается большим пальцем моих губ. Обводит контур, опаляя взглядом мой рот.
— Хочу увидеть, как ты облизываешь губы.
Приоткрываю рот и веду кончиком языка, увлажняя пересохшие губы. Его глаза превращаются в два бездонных провала, безжизненных как далекий космос, когда я прикусываю зубами нижнюю и немного посасываю.
Воздух в комнате сгущается настолько, что его можно резать ножом.
Под силой этого взгляда любая уже опустилась бы на колени и взялась за ремень на его брюках. Но по правилам агентства, он все еще нуждается в моем устном однозначном разрешении.
А я молчу.
Аквамариновый шторм в его глазах заставляет мое сердце колотиться безостановочно.
Я боюсь той власти, которую он получит над моим телом, как только я отвечу согласием. Даже с первым клиентом, которого я получила в агентстве, я и то нервничала меньше. Мужчины давно перестали будоражить меня, удивлять.
Но не этот.
Ни один мужчина до него не уходил от меня, получив отказ. Ведь в чем смысл? Они приходят сюда, желая ощутить собственную власть и насладиться моей покорностью. Им никогда не бывает достаточно красивой умной спутницы на светских вечерах, вечеринках на яхтах или зарубежных командировках. Им нужна полная безоговорочная власть, а мне — их деньги.
 
И только сейчас единственным правильным ответом кажется полный, безоговорочный отказ.
Мужчина вдруг сжимает мое горло, дергая на себя так, что я впечатываюсь в его грудь. Твердые пальцы на моей шее, его близость, мои соски, которые трутся о прозрачное кружево бюстгальтера. Я противостою этому из последних сил и почти теряю связь с реальностью, когда в этот момент слышу:
— Ты убедительно играешь, Жаклин. Растерянность, возбуждение и даже, черт возьми, невинность. Хотя откуда у тебя последнее, верно? Не взяли в актрисы, поэтому пошла на панель? Что ж, я сполна насладился спектаклем, но с меня хватит. Скольким мужчинам за свою жизнь ты уже ответила: «Да»?
В его голосе металл, а на висках играют желваки.
Какая разница, сколько было «да», если все эти годы я жалею только об одном?
Только одно «да» в моей жизни стоило заменить на «нет». И тогда я стала бы совершенно другой женщиной, и может даже до сих пор верила бы в любовь.
А так я верю только в деньги.
Вот, что мне надо зарубить себе на носу.
Я смогу.
Он купил меня всего лишь на неделю.
Семь дней это не так страшно.
Зато я смогу получить еще денег по дополнительному тарифу. И, может быть, проценты, что будут перечислены на мой счет, спасут еще одну жизнь. И в этом отстойном мире жизнь еще одной женщины больше не будет напоминать смертельное пике, из которого невозможно вырулить.
Так что хватит ломаться, Джеки. Богатый мерзавец прав. Не стоит изображать оскорбленную невинность, когда из одежды на тебе только стринги.
Мой клиент такой же, как и все другие мужчины до него. Готов спустить миллионы только ради того, чтобы потешить кривой отросток, вокруг которого вращается его жизнь.
Не первый и не последний мудак на моем пути. А меня всегда торкали именно мудаки, верно? А после меня отпустит. Обязательно отпустит. Наваждение пройдет, и я смогу нормально работать дальше.
Отвечаю на пронизанный холодом и похотью взгляд и произношу:
— Я согласна, сэр. Хотите трахнуть меня здесь или мы можем подняться в спальню?
Тонкие губы сжимаются в злую линию. Температура воздуха в комнате падает ниже ртутного столбика. От его цепкого плотоядного взгляда, который еще мгновение до моего согласия был совершенно другим, меня прошибает озноб, а по коже прокатываются колючие, как репейник, электрические заряды.
Он получил то, что хотел. Так какого хрена разозлился? Это нелогично, ведь он здесь ради секса, разве нет? Я должна предугадывать желания клиентов и исполнять их, но что, проклятье, сейчас пошло не так?
Не хочет делать это в агентстве? Не стоит без волшебных таблеточек из прикроватной тумбы? Почему ярость в его глазах напоминает высоковольтные оголенные провода под напряжением, одно прикосновение к которым может убить?
— Мы можем уехать, сэр, если вы этого хотите…
— Нет. Раздевайся.
Каждое слово словно удар кнута.
— Сначала заплатите, сэр.
— Единственное, что тебя волнует, это деньги, верно? Неважно с кем?
Игнорирую.
— Вы сказали, что знаете условия, сэр.
Он разворачивается и идет к телефону, и стоит ему поднять трубку, Лана тут же откликается. Уверена, она больше всего на свете ждала этот звонок.
Снова рекорды, Джеки, будто наяву слышу ее голос.
Рекорды это хорошо. И я не собираюсь останавливаться.
Я смогу.
Он не уточнил, как и где я должна его ждать. Просто велел раздеться. А если ему нужна поза подчинения, нужно было сказать об этом.
В комнате воцаряется тишина.
 
Мужчина кладет трубку обратно. Разговор окончен.
Может, у него на этот раз у него все-таки не хватило денег?
Но в углу, как по мановению волшебной палочки, зажигается теплая карамельная лампа, вписанная в интерьер. В агентстве все продумано до мелочей.
Так Лана сообщает, что он заплатил дополнительный откровенный тариф.