Купи меня (СИ)

Неужели я уйду отсюда, так его и не увидев?
Вскоре толпа редеет, один поток тянется к выходу. Другой — к дверям в зала, где уже накрыли столы к торжественному ужину. Нам с Милтоном пора на выход.
— Эх жаль! Чуть-чуть не успели! — вздыхает он. — Вот бы у меня было лишних полчаса!
Мы и так уходим последними. И уже в дверях замечаю широкую спину в черном дорогом пиджаке. Даже отсюда вижу, как преломляется свет на ярко-синих запонках. Грант стоит, широко расставив ноги, а на тротуаре как раз паркуется лимузин.
Милтон зацепился за какого-то последнего дельца. И я не могу убежать, провалиться сквозь землю или просто исчезнуть. Могу только, не дыша, смотреть, как Грант, не шелохнувшись, ждет, как водитель распахнет дверь лимузина.
Как Грант подставляет руку даме, которая неловко оттуда выбирается, охая и улыбаясь.
А после расправляет платье, проводя рукой по выпирающему огромному животу.
Мой мир летит к чертям собачьим. По внутренностям растекается яд, а воздух, который я втягиваю в себя через носоглотку, разъедает легкие.
Она щебечет, пока Грант ведет ее по ступеням. Прямо к нам. Он не слушает ее, это видно. Но это никак не успокаивает.
— Поздоровайся с ним, Жаклин! — шипит Милтон. — Ну же! Такой шанс нельзя упускать!
Жму из последних сил на кнопку, которая должна отключить чувства. Навсегда. Не стоило и пытаться включать их обратно. Теперь чертова кнопка постоянно подводит.
— Добрый вечер, мистер Грант, — выталкиваю из себя его имя, как Чарльз, наверное, срыгивает клубки шерсти. Отвратительные ощущения.
Грант осекается. Даже спотыкается, дернувшись всем телом. Вены на его шее вздуваются, когда он поворачивает голову. Желваки проступают на скулах.
Сердце делает кульбит в груди. Легкие наполняет такой знакомый древесный аромат его туалетной воды, хотя я старалась не дышать.
Его беременная невеста перехватывает Гранта за локоть и улыбается Милтону.
Дыши, Жаклин. Просто дыши. Секунда, две. И он уйдет. Его ждут. Его жизнь там, за этими дверьми, а моя — ведет в другую сторону. Нам не по пути, и он уже в этом убедился, потому и пропал на эти две недели.
Ошибкой была не эта румяная молодая девочка. Ошибкой — была я. А он все исправил, как смог. Потому и сбежал раньше, чем я проснулась. Вот о чем мне так и не рассказала Лана, потому что не смогла. Я должна была сама увидеть и ее живот, и ее саму.
Ярко-синие глаза сначала останавливаются на моем лице. Потом Грант замечает руку Милтона на моей талии, и его губы превращаются в тонкую линию.
Кажется, в начале нашей недели вы меня даже ревновали к другим мужчинам, мистер Грант?
— Адам Грант, — произносит он, глядя на Милтона. — Вы уже уходите?
— Кевин Милтон, мистер Грант. Премного благодарен за приглашение. Нас с Жаклин пригласили только на бранч.
В ответ мистер Грант так стискивает зубы, что кажется сейчас начнут крошиться.
— Оставайтесь на ужин, — цедит он, не разжимая рта. — Сядете за наш столик.
Глаза Кевина Милтона так вываливаются из орбит, что вот-вот лопнут. Гранта не трогают слова благодарности. Грант разворачивается и идет вперед, быстрее, чем может идти его глубоко беременная невеста. Но его это тоже не волнует.
Мы с Милтоном идем следом. Кевин тихо бормочет, что сейчас выяснится, что Грант его с кем-то перепутал и их развернут на пороге.
— Вот увидишь, Жаклин, это ошибка!
Но нас пропускают в зал.
— Жаклин, ты настоящее сокровище! — восторженно произносит Милтон, бросая на меня влюбленные взгляды.
Конечно, Милтон сразу понял, что не за собственные заслуги его посадили за стол важнейшего человека в этом зале. Вот только можно было обойтись без комплиментов.
Говорить тихо Кевин не собирался. И Грант все прекрасно слышал. Он сидит, в упор глядя на то, как Милтон суетится вокруг меня, подвигая для меня стул, а после наливая воды. И только меня, а не Кевина, пугает столовый нож, который Грант задумчиво вертит в своих музыкальных пальцах, будь они прокляты.
— Адам? Что ты будешь пить? Адам?
Обратите уже внимание на будущую мать своих детей, мистер Грант. Она так нервничает из-за того, что вы ее игнорируете, что, кажется, родит раньше времени.
 
К столу подходит мистер Томпсон. Я его прекрасно знаю, но виду не подаю. Как обычно и бывает с клиентами. Он лично меня не покупал, но он завсегдатай мужского клуба, куда меня не раз приглашали другие.
При виде меня улыбку сдувает с лица Томпсона. Может, он не рад Кевину, но, как по мне, он знать его не знает. Не того уровня. А вот шлюха за одним столом с виновником торжества и его беременной невестой — это уже за гранью.
— Адам, можно тебя на минуточку? — цедит Дональд, похлопывая себя по карману пиджака.
Я бы решила, что они просто хотят выйти покурить, если бы не знала, что Грант не курит. Грант уходит.
— Как зовут того мистера в кремовом пиджаке, Жаклин?
Отвечаю без запинки.
— Точно! Что бы я без тебя делал, у меня ужасная память на лица!
Не успеваю спохватиться, как Кевин тоже выскальзывает из-за стола и уходит. Мы остаемся одни. Смотрю в свою пустую тарелку. Убейте меня, я не буду с ней знакомиться. Нет, нет и еще раз нет!
— Меня зовут Аннет Томпсон, а вас?
Проклятье, да чтоб тебя! Томпсон? Так она сестра Дональда? Вот ведь черт!
— Жаклин.
И мне не приятно с вами познакомиться. Вообще. Никак. Пожалуйста, просто заткнитесь.
— Красивое имя, — тянет Аннет, слегка удивленная отсутствием фамилии.
Спроси у своего брата, почему некоторые взрослые девочки не пользуются фамилиями.
— Где вы с Адамом познакомились?
И что мне отвечать на это?
— Вы перепутали. Мистер Грант пригласил нас за стол ради моего друга, Кевина Милтона.
Который уже окучивает второй столик, будь ты проклят Кевин! Пустили волка в овечьей шкуре! Не скоро он вернется обратно за столик, если только не объявят о начале мероприятия. А почему-то никто не объявляет.
За столиком повисает тишина.
Я не собираюсь развлекать ее разговорами. И не буду испытывать стыд за неловкое молчание. Это и без того ужасно неловко!
Аннет поправляет локон за ухо и прикусывает нижнюю губу. Смотрит по сторонам затравлено, как будто не она королева этого вечера. Делает тяжелый вдох и смотрит в ту сторону, в которую Томпсон увел Гранта.
— Знаете, Адам рассказывал про вас…
Простите?
Поспешно отвожу взгляд в сторону. Во рту пересыхает. Рассказывал про меня? Кому? Тебе, девочка? И что же он рассказывал, скажи на милость? Как глубоко я отсасываю?
— Как неловко… — Аннет кусает губы. — Вы ведь думаете, что это я… От него?
Да пошли нахер эти приличия. Перевожу охреневший взгляд на ее живот и сглатываю.
— А что нет? — от того, как часто и неглубоко я дышу, у меня голова идет кругом.
— Нет, — криво улыбается Аннет. — Меня…
Она смотрит на свои руки, и опять кусает губы.
О боже.
Я знаю этот взгляд.
Волосы на руках встают дыбом от осознания правды. Вокруг нас гудит высший свет, а здесь за столом растет и крепнет купол боли, обиды и испуга. Слишком много всего для одной маленькой девочки. Сколько ей? Восемнадцать ведь, не больше.
— Адам хороший… — стискивает она свои пальцы. — Он просто согласился помочь. Он друг моего брата, Дональда. А теперь здесь вы, а он вас…
Боже, она ко мне еще и на вы?
— Кто это сделал? Ты его знаешь?
Быстро-быстро трясет головой.
Самый паршивый вариант.
Когда у проклятий даже нет адресата. Когда ты помнишь каждую секунду того, что происходило, но не знаешь, кто именно сделал это с тобой. И никогда не узнаешь.
Не могу поверить в это, но я встаю из-за своего места и сажусь рядом с ней. На место Гранта.
 
— Простите, я наверное не должна была… — лепечет она. — Просто…
Беру ее хрупкую ладонь в свои руки.
— Я знаю, что ты ощущаешь. Ты смелая. И большая молодец.
— Знаете?
— Да, только я знала, кто это сделал со мной.