Синдзи-кун и парадокс Абилина (СИ)
— Господин Вилсон не так далек от истины. — вставляет слово Ясуо, ведущая пытается что-то сказать, но он поднимает руку.
— Помолчи, Аник! Он прав. Все начинается именно так — мы не следуем процессу, потому что «очень надо» или «они же страшные враги общества и Императора». А заканчивается все очень плохо! Нельзя менять принципы, установленные в обществе для своих целей или выгод. Это — шаг к тирании.
— Как ни странно, я согласна с Ясуо. — говорит Тесса, перекладывая ногу на ногу: — своими действиями Инквизиция фактически противопоставила себя Императору. А уж новости о том, что распущено подразделение «Антимагии» я и вовсе могу оценивать только как часть придворных интриг. Я не являюсь поклонницей подразделения «А», но они служили таким противовесом Инквизиции, а сейчас в стране становится все печальней.
— Какое единодушие у моих гостей сегодня. — говорит ведущая: — но я согласна с вами в том, что это уже перебор. Надеюсь официальные власти разберутся в происходящем и надают по шапке ответственным, снимут обвинения с «Демонов», вернут их в сетку соревнований и позволят участвовать в Осеннем Балу. Думаю, после случившегося у них отбою от рекламных контрактов не будет.
— Любой пиар хорош, кроме некролога. — кивает Тесса: — и если меня сейчас слышит Сумераги-тайчо, я попрошу ее связаться со мной, нам есть что обсудить.
— Опять телевизор на всю громкость включила? — говорит Читосе и шарит глазами по пустой кают-компании. Вздыхает, садится на диван, берет пульт и снижает звук.
— Люди же спят. — говорит она: — и носки одень. И в тапках ходи.
— А… откуда вы, Читосе-нээсан, знаете, что я без носков? — в углу дивана материализуется Джин в своей вечно мятой футболке и Читосе молча смотрит на нее.
— Следы. — отвечает Читосе: — когда ты ходишь босиком, собираешь на подошвы конденсат с палубы. Потом заходишь в кают-компанию и на ковре остаются следы. Кроме того, мне известен твой modus operandi. Ты вообще редко обувь одеваешь, предпочитаешь иллюзию накидывать, мерзнешь, потом чихаешь и сопли на кулак наматываешь. Надо бы тебе ноги погреть… ну или Сина попросить, чтобы тебя разок вылечил и потом заставил одеваться нормально. Океанский воздух — холодный, даже если ты этого не чувствуешь.
— У меня носков нет. — выпаливает Джин: — я на базе все забыла.
— На. — Читосе кидает ей пару теплых носков.
— А… откуда?
— Да знала я что ты босиком опять, вот и взяла. Это мои, можешь одевать.
— Круто! Носки Читосе-нээсан! — пищит Джин, краснеет и становится невидимой.
— Эй! Только без этого! Никаких фетишей! — повышает голос в пустоту Читосе.
— Что за шум? — в двери появляется Майко и трет глаза рукой: — чего кричишь?
— Слушай, Майко, я тебе вопрос хотела задать. — говорит Читосе: — ты же … опытная.
— Что есть — то есть. — кивает Майко, проходя к столу: — завтрака еще нет?
— Пять утра, какой завтрак. — отвечает Читосе: — скоро будет. К семи. Я на кухню ходила, но там повар строгий, говорит — завтрак будет к семи и нечего по кухне шариться.
— Кок. — говорит Майко и садится на диван рядом с Читосе, тут же вскакивает, кто-то ойкает и падает.
— Джин! — рявкает Майко: — не путайся под ногами! Хоть обозначай где сидишь, а то придавлю!
— Извините, Майко-нээсан! — легкие ножки потопали к выходу из кают-компании.
— Надеюсь не отдавила ей ничего. — задумчиво смотрит вслед Майко: — так о чем ты? Ах, да. Смотри — не повар, а кок, не кухня, а камбуз. Учись, салага, а то так сухопутной крысой и помрешь.
— Да… как-нибудь надо выучится на капитана маломерных судов. — кивает Читосе: — не об этом речь. Ты мне скажи — есть фетиш, с носками связанный? С трусами еще понятно, но с носками?
— Фут-фетиш вообще один из самых распространённых. — пожимает плечами Майко: — а что? Хочешь начать своими носками торговать? Дескать, «эта ткань касалась бархатистой кожи ступней Читосе»? Или там — «почувствуйте мягкость»? Ты Сина с Линдой попроси, они тебе мигом массаж ступней организуют. Хотя… можно и меня с Сином попросить. В смысле — а давай Сина попросим, меня даже просить не надо. О! Он же спит еще. Один! Давай к нему в каюту проберемся, там замок ерундовый, я просто ручку проверну и все.
— Я вообще не об этом… — начинает краснеть Читосе: — я тут свои носки по глупости Джин подарила.
— А, забей, у этой фетишистки все что ей надо уже есть. Так что? Давай в каюту к Сину проберемся, пока пять утра?
— Нет конечно. О чем ты говоришь — Читосе чувствует, что покраснела до кончиков ушей: — у нас все серьезно, надо думать, как из кризиса выходить, сегодня Линда-сан приедет и Хикэру-доно обещала. Готовиться надо.
— Ну как знаешь. — кивает Майко: — а я, пожалуй, прокрадусь. Пока завтрака нет, делать все равно нечего.
— Что?
— Ага. Ну, бывай, я пошла прокрадываться. Пожелай мне удачи, и чтобы у него в постели уже Акиры не было. Или Юки там. — Майко встает и направляется к двери.
— Погоди! — останавливает ее Читосе: — думаешь они могут там быть? Они же … друг с другом…
— Ой, одно другому не мешает, а спит Акира в последнее время просто отвратительно — все время просыпается и по кухне ходит, чай пьет. Могла и завернуть, что ей…
— Погоди. — Читосе встает и поправляет прическу: — я с тобой пойду. И правда, что делать, до завтрака еще два часа. Жалко, правда, разбудим его…
— Ой, да не жалей ты его, нас тут не так много. Вот у Питера-сана — реальные проблемы, но и поделом ему. Кобель. — прищуривается Майко: — как есть кобель. И вообще, разве это не мечта каждого мужчины — проснуться, а рядом — я. А с другой стороны — ты. Мечта.
— Страшновато, наверное, так просыпаться. — говорит Читосе: — но действительно — поделом ему. Пошли!
— Еее! Джеронимо! — шепотом кричит Майко и они идут.
Глава 31
На ней были розовые бантики, юбка, больше похожая на балетную пачку, тоже бело-розовая, какие-то высокие ботфорты с невероятной платформой и маленький розовый же цилиндр на макушке, чуть сдвинутый вбок. Ах, да и конечно же брелок — красное сердечко на цепочке. Брелок крепился к так называемой антабке, месту крепления для тренчика на рукоятке тяжелого армейского «Тип 85» с потертым стволом. Было видно, что этот пистолет повидал виды, что это надежный инструмент в руках профессионала. Стандартные пластиковые щечки были заменены на деревянные, для удобства удержания, даже если ладони вспотеют. На корпус пистолета, ближе к стволу — нанесены дополнительные насечки — для удобства перезарядки одной рукой. Потертости на корпусе и стволе произведенной по лицензии «Беретты», ставшей по японской классификации «Типом 85» — говорили о том, что пистолет часто использовался, его носили в кобуре, извлекали, стреляли, вертели в руках, разбирали, чистили, вкладывали назад — он не стоял в оружейной пирамиде где-нибудь в тишине армейской оружейной. Тем сильнее был контраст между этим видом сурового профессионального инструмента, где-то даже более брутального и зловеще выглядящего, чем «Чезеты» у Читосе, и ярким брелком в виде сердечка, прикрепленного к антабке рукояти. Сам «Тип 85», он же лицензионная копия «Беретты 92» — был небрежно заткнут за пояс широкого розового пояса с большой пряжкой в виде головы единорога.
Я моргнул, переваривая зрелище. Первой моей мыслью было опасение что я испытываю тяжелые галлюцинации.
Рядом тяжело дышит Акира, пропуская воздух сквозь сжатые зубы, так, как она всегда делает, когда Майко ее достает. Ей это зрелище тоже доставляет.
Я все-таки считаю, что у меня что-то не так с глазами. Видимо — вследствие недосыпа, как я уже и говорил — чертова способность моей кровушки ничего не может сделать с депривацией сна и уж что-что а спать мне нужно. Видимо тут речь в накапливающейся психологической усталости. А поспать мне не дали. Все началось с оживленной дискуссии у двери моей каюты в пять утра! Читосе, Майко и Акира с Юки — не нашли другого места для того чтобы начать спорить на какие-то отвлеченные темы. В пять утра. Когда я натянул брюки и вывалился в коридор, искренне считая, что на нас напали абордажные команды морской пехоты или Сакура притащила в наш мир Сатану — все потупили глазки и сказали «что не хотели тебя будить». На что я резонно заметил, что люди, которые не хотят будить — не кричат под дверью у человека, которого они хотят будить. Честно говоря, я побаивался, что старшие заглянут в мою каюту и найдут там Иошико, которая прокралась туда ночью и сейчас спала как убитая, даже крики под дверью ей нипочем. Потому — решительно прекратил дискуссию и направил всех досыпать, но был вовлечен в спор, который плавно переместился в кают-компанию, а там и завтрак подоспел. К завтраку в нашу кают-компанию подоспела и Хикэру-доно в теле Хинаты Рэй, популярной певицы и айдола всей молодежи, та самая, которая «Фува-фува» исполняет. Я восполнил пробел и пользуясь тем, что Иошико всю ночь была … кхм… под рукой — расспросил ее про эту самую Хинату Рэй. Итак, Хината у нас певица, актриса и айдол. Ах, да, она еще пишет книги и продает авторский курс борьбы с депрессией. Сперва я подумал, что при таких талантах и общем признании ей должно быть лет тридцать, а выглядит она молодо… так вокруг меня полно таких которые выглядят молодо. Но нет, человек пишет книги и разрабатывает авторские курсы по борьбе с депрессией в восемнадцать лет. При этом выглядит она лет на четырнадцать. Ах, да еще у нее есть фирменное движение, которое знают все фанаты Рэй-чан. Это ее знаменитое «Моэ-Моэ, Кьюн!» — Иошико пыталась показать мне его, но потеряла равновесие и упала на кровать. Трудно удержатся на одной ноге, если стоять на кровати с продавливающимся под ногой матрацем, да еще и во время качки, пусть и легкой. Уже лежа она объяснила, что «Моэ-Моэ, Кьюн!» внешне выглядит как движение, в конце которого Рэй-чан стоит на одной ножке, подняв другую, наклонив голову и сложив пальцы рук сердечком у груди. Ах, да — еще губки бантиком. Или в улыбке. Но это, как сказала Иошико — только внешние атрибуты. Внутренняя философия «моэ-моэ» Хинаты Рэй — это больше чем просто позиция тела или положение рук. Это философия «решительной любви». Вот, именно так, чтобы это не значило. Данную философию породила капибара по имени Вольдемар, рожденная в Токийском зоопарке в 1987 году (вы представляете?! У этого — есть еще и философия!!) — так сказала Иошико. Капибары — на редкость дружелюбные животные, и Вольдемар дружила со всеми обитателями зоопарка, кроме гориллы Коко. Горилла Коко в свою очередь — была очень склочной и злобной особью и однажды, когда Вольдемар (это же мужское имя — сказал я, поглаживая упругую плоть чемпионки Сейтеки по тхэквондо, чушь ответили мне, Вольдемар — это девочка), так вот — однажды, когда Вольдемар пыталась подружится с Коко, последняя ударила ее и сломала ей ребра. Вольдемар даже в такой ситуации не сдалась и все равно, невзирая на боль — подползла к горилле и подружилась с ней. А потом — умерла. Эта история тронула сердца людей и Хината Рэй назвала свою философию — философией «Решительной Любви»! Она не сдастся и продолжит посылать людям свою любовь, несмотря ни на что! Кьюн! Тут Иошико в очередной раз изобразила «моэ-моэ», правда уже лежа на кровати, так было безопаснее. Качка была легкой, но прыгать на кровати и стоять на одной ноге было затруднительно.