Страсть умеет лгать (СИ)

Он все еще удерживал мою руку, несмотря на мою слабую попытку освободиться, и выжидающе смотрел в глаза, а я внезапно покрылась мурашками. И от этого взгляда, от которого так неожиданно и тревожно трещала моя привычная ледяная корка. И от внезапного страха: а что, если я ошибусь с желанием? И зачем им моя кровь, да еще и с такими спецэффектами?
— Не волнуйтесь так, Элина, — мягко улыбнулся Михаил и отпустил наконец. — Теперь самое страшное позади.
— А… кровь зачем? — нахмурилась я, рухнув в кресло. Сил почему-то совсем не осталось, словно из меня выкачали не каплю крови, а литра два.
— Вы точно читали контракт? — с насмешливой иронией спросил управляющий, совсем не по-начальнически присев на угол стола. — Там есть пункт о том, что подпись автоматически является согласием на взятие и фиксацию ваших биометрических данных. Это необходимо, чтобы исключить искажения изначальной реальности в процессе работы, когда вы будете соприкасаться с альтернативными вероятностями.
Да, точно, там что-то упоминалось о матрице и биометрии. И я правда невнимательно прочитала бумаги в таких-то условиях и при таком… плохом освещении. Почему они так любят свечи? Наверняка ведь дело не в экономии электричества с их-то возможностями.
Но… он сказал “искажения изначальной реальности”? А если я как раз хочу исказить эту чертову изначальную реальность?! Если в этом и заключается мое желание?
— Еще вопрос. Может ли мое желание изменить меня или…. другого человека? Или даже… стереть? Убить?
— Изменить может в пределах погрешности, не кардинально. Стереть, убить — нет. Элина, произнесите его уже наконец. Если вы скажете вслух ваше желание, это еще не означает, что оно тут же, немедленно, будет исполнено. Мы хоть и дайверы, но не золотые рыбки. Нам нужно убедиться, что оно в принципе выполнимо.
Я почувствовала, что опять покраснела. Да что же такое! Почему мне так мучительно стыдно перед ним за каждый мой промах?
Так, Эли, возьми себя в руки…
Я еще раз мысленно прошлась по тем фактам семейной хроники, которые мне были известны. Главное, не ошибиться. Ведь второго шанса не будет.
— Я хочу, чтобы мама никогда нас с Ларой не бросала, — выпалила я, и опять меня бросило в жар, когда я осознала, насколько глупым и детским было мое желание.
Но я почему-то была уверена, что только так можно всё исправить: и мамину жизнь, и мою, и Ларину, и Димину.
Михаил, потемнев лицом, несколько мгновений ошарашенно взирал на меня сверху вниз. Потом вздохнул:
— Это будет непросто, даже если ваша мама еще жива в вашей первичной реальности. Если же нет, то это будет почти невозможно.
У меня поникли плечи. Все-таки ошиблась!
Михаил ободряюще улыбнулся:
— Мы пока не будем оформлять заявку, чтобы у вас была возможность изменить желание, но нужно определиться как можно быстрее, — он подошел к шкафу, раскрыл свою адскую машину и оглянулся. — Веер вероятностей, помните? Вы подписали контракт, и теперь реальность, в которой вы существовали как Мария Андреевна Елисеева, урожденная Мишель Тома, стремительно отдаляется. Мы сейчас посмотрим, возможен ли был такой вариант событий. И если да, то остальное дело техники. Но мне нужен обученный якорь.
  
23
 
Микаэль едва сдержался, чтобы сохранить невозмутимость и не схватить за плечи девчонку, не потрясти как следует. Именно этот вариант он не просчитал! Да ему и в голову не могло прийти, что внезапно вылезут детские комплексы. Впрочем, даже Артур не увидел, что за гиперопекой над чужим ребенком, пусть даже племянником, и гиперответственностью Мишель скрывается комплекс недолюбленной девочки, выросшей без матери и отца. Девочки, на которой властная бабушка отыгралась за свой неудачный брак с ревнивым и еще более деспотичным офицером. Девочки, которой вменялось воспитание и обучение младшей сестры, а потом и племянника. Разумеется, Мишель считала, что не справилась. И ее тоска по материнскому теплу и защите сыграла злую шутку: она приняла ее за свое самое желание. Нужно разубедить, пока еще есть время. Но его слишком мало.
 
Главное, не дать ей понять, что ее ошибка фатальна, это напугает ее еще больше.
Нажав кнопку связи с координаторской, Микаэль спросил:
— Кто сейчас свободен из опытных якорей? Срочно двоих в мой кабинет.
— Свободных на дежурстве нет, господин управляющий, — ответил дежурный координатор. — Их опытных Маргарита только что вернулись и отдыхают, остальные на погружении.
— Все?
— Все. У нас был прорыв, штопают под руководством Артура.
— А из стажеров кто есть?
— Только Кати.
— Отлично. Пригласите ее ко мне. И передайте Марго, чтобы тоже приступала к работе. Потом отдохнет. В двойном размере, на двойную премию. Они обе мне нужны немедленно.
Это было плохой вариант, но лучше, чем никакого. Марго так устала после бурной ночи, что даже с отчетом не явилась. Впрочем, наверняка нечего было докладывать: если бы она вышла на заказчиков, оплативших нападение на Диму и Элю, то Микаэль уже бы знал. Уставший якорь — плохой якорь.
И стажер Катерина — тоже не лучший вариант, особенно для такой глубины, когда надо нырять в прошлое, перебирать мириады вероятностей, чтобы убедиться самому, что желание Эли осуществимо и не нанесет вреда. И решить, стоит ли его воплощать в реальность.
— Присядьте пока, Элина. Ознакомьтесь с планом обучения.
— Обучения?
— Сначала обучение, потом экзамен, выбор должности и стажировка. А потом уже собственно работа.
Мне стало смешно, но смеялась я над собой. Я взяла бумаги,
— А как же должностные инструкции? — я села в кресло и бросила взгляд на листок, из которого Михаил цитировал еще недавно.
— Это было для примера, чтобы вы могли принять взвешенное решение. А это уже реальность. Согласитесь, никто не допустит необученного электрика к монтажу электропроводки. Это опасно не только для его жизни. В нашей работе одна небольшая ошибка может привести к катастрофе.
— Я понимаю. Кстати об электричестве. У вас, как я понимаю, не нашлось обученного электрика, чтобы смонтировать проводку в вашем кабинете? Впервые вижу, чтобы кабинет начальства освещался только свечами.
— Мне нравится, как вы улыбаетесь, — вместо ответа Михаил отвесил комплимент.
Ненавижу комплименты. Я сразу перестала улыбаться, и меня сковало привычное напряжение. Стоило неимоверного усилия снова расслабить мышцы лица. Взгляд управляющего стал хищно-острым: он заметил как мне неприятны его слова. Плохо начинать с конфликта, Эля. Ну что тебе стоит улыбнуться?
К счастью, распахнулась дверь, и в кабинет влетела ослепительная, как солнце рыжая девушка в форменной одежде корпорации, только юбочка была на две ладони короче, чем моя, а пуговицы вверху расстегнуты до, скажем так, грани приличия. Причем, на самой грани пуговица наполовину выскользнула из петельки, но еще держалась.
— Вызывали, сэр Микаэль?
“Какое интересное обращение, — отметила я про себя. — Такое… ролевое”.
— Как надо обращаться к руководству, стажер? — хмуро буркнул мужчина.
— Господин управляющий. Простите, господин управляющий, — девушка застенчиво поправила рыжий локон и мило зарозовела.
— Да, вызывал. Знаю, что вы отдыхали после дежурства, но мне срочно понадобилась помощь. Ну затруднит вас побыть моим якорем, Екатерина?
— Я с радостью, сэр… господин управляющий! — девушка вспыхнула счастьем и с таким обожанием посмотрела на руководство, что мне стало неловко. Ничего хорошего нет в том, чтобы быть невольной свидетельницей щенячьего восторга. Черт, да она же влюблена даже не по уши, а на милю выше макушки!
А вот Михаил, наоборот, помрачнел, и его голос стал на сто градусов холоднее и строже:
— Екатерина, познакомьтесь с нашим новым сотрудником. Элина Андреевна только что прошла испытание и принята в корпорацию учеником.
— О, поздравляю! — бросила она мне, не отрывая обожающего взгляда от мужчины. — А когда приступаем к погружению, сэр… господин управляющий?