Песня вечных дождей
– У меня нет времени на подобное. – Ларкира махнула рукой, словно могла отмахнуться от этой мысли.
– Когда появится правильный человек, у тебя будет достаточно времени, – заявила Шарлотта. – И тогда обнаружишь, что песчинки текут слишком быстро. А как насчет того джентльмена, который пригласил тебя на два танца? Мне не удалось его увидеть, но внизу о нем много болтали.
– Хейзар Бруин? – с трудом выдавила Ларкира.
– Да, тот самый.
– Категорически нет. – Она отошла от Шарлотты и подошла к изображению пчелы, украшающему цветочный пейзаж на стене. Ларкира нажала на него, и панель отодвинулась, открыв потайной шкаф.
Герцог Лаклана действительно был яркой фигурой. Высокий, широкоплечий, с едва покрытой загаром светлой кожей и следами седины на висках, которые смешивались с остальной частью его черных как смоль волос. Все это дополняла безупречно пошитая одежда. Экстравагантность во всем ее великолепии.
Но потом он улыбнулся.
Силы моря Обаси, этого оказалось достаточно, чтобы у Ларкиры внутри все перевернулось.
То, в чем подозревал его отец Ларкиры, было написано на губах герцога, ясное как день.
Испачканные сажей заостренные зубы, а стоило ему заговорить, показался и его противный, покрытый тонким слоем угля, язык.
Конечно, только обладающие Виденьем, могли заметить яд, исходящий от герцога. Для всех остальных его зубы казались идеально белыми, за что, вероятно, он заплатил целое состояние.
Но Ларкира обладала этим даром, и если она когда-либо видела, как кто-то разлагается изнутри, то это, несомненно, был этот человек. От него разило форрией. Ларкира забыла, как отвратительно находиться рядом с подобным, как оно вызывает худший вид зависимости, потому что это был сильнодействующий опьяняющий эликсир, впрыскиваемый теми, кто родился без даров потерянных богов. Теми, кто настолько отчаянно нуждался в шансе почувствовать себя могущественным, какой бы поверхностной и мимолетной ни была эта сила, что был готов наполнять вены магией, высосанной из других – людей, у которых ее либо отняли, либо они отдали ее сами, отчаянно нуждаясь в куске серебра.
Однажды Ачак отвели Ларкиру и ее сестер в один из притонов в Королевстве Воров. Еще один из их многочисленных уроков. Она все еще могла видеть темное пространство, освещенное лишь горящими спичками, здесь и там зажигались фляги с маслом, чтобы вскипятить стеклянные шары, наполненные украденной магией. Из сосудов тянулись резиновые трубки, по которым испорченная кровь поступала в вены мужчин и женщин, сгорбившихся за столами и стульями. Их остекленевшие глаза смотрели в пустоту, рты были открыты, когда поверхностные дары просачивались в их тела, наполняя зависимых временной силой. Притон тонул в стонах, боль смешивалась с эйфорией, а запах казался тошнотворно-сладким.
– Посмотрите, дети, к чему может привести жадность, – сказали Ачак, ведя их сквозь этот кошмар. – Нельзя всецело полагаться на магию, стремясь почувствовать себя сильным. Именно в сердце и разуме кроется истинная сила.
Теперь, вспоминая тот урок, Ларкира понимала, почему отец сказал, будто Король Воров хотел, чтобы в королевстве творились такие мерзости. Многие из этих посетителей, спотыкаясь, уходили, быстро тратя свои временные силы на мимолетные заклинания, их намерения становились такими же извращенными и подлыми, как и зелье, которое они употребляли. А затем зависимые возвращались снова и снова, пока они не оказывались опустошены, неспособные что-либо сделать без форрии. Ларкира задрожала при этой мысли.
Как герцог вводил эликсир, если не в Королевстве Воров? Он, очевидно, баловался этим уже какое-то время, учитывая состояние его рта и запах, который исходил от его тела: слишком сладкий аромат, какой обычно бывает, если постоянно крутить под носом свежий букет цветов. Ларкире хотелось спросить у отца, что он будет делать теперь, когда порок герцога стал очевиден.
А что насчет лорда Мекенны? Был ли он в курсе дел своего отчима? Виденье или нет, было невозможно не заметить зловещую энергию, которую излучал Хейзар. Ларкира почувствовала, как напрягся лорд Мекенна, когда его отчим подошел к ним после танца. Какие отношения существовали между ними?
Мысли Ларкиры продолжали кружиться, пока она рассматривала вешалку, увешанную разнообразной одеждой, одна роскошная, другая невзрачная, – вещи, которыми не должна владеть дочь знатной особы.
Надев черные брюки и тунику, она завершила ансамбль, сняв с вешалки темную дорожную накидку. Не простую, а ту, которая крала встречающиеся по пути тени, чтобы помочь замаскировать ее владельца в окружающем пространстве. Схватив подходящие ботинки, Ларкира вернулась в свою комнату и захлопнула панно.
– Я не пойду с вами, девочки, – сказала Шарлотта. – Хочу переделать остальные твои перчатки, прежде чем завтра куплю в городе другие. Но обязательно успею к выступлению.
Шарлотта начала набивать левый безымянный палец всех перчаток Ларкиры, имитируя ту часть, которой у девушки больше не было. Она даже соорудила хитроумное маленькое приспособление, которое позволяло пальцу слегка сгибаться в суставе, когда Ларкира двигала кистью во время танцев. Это была необходимая предосторожность не только на собраниях Джабари в высшем обществе, где подобное несовершенство у леди вызвало бы призрение, но и особенно там, куда в настоящее время направлялась Ларкира. Шрамы и отсутствующие конечности были простым способом выявить личность – цена, которую себе не могли позволить даже Бассетты.
– Тогда мы обязательно дождемся тебя, – сказал Ларкира, когда сестры вошли в ее комнаты.
– Собираешься заставлять нас ждать еще один водопад песка? – Ния прижала кулак к бедру. – По-модному опоздать не всем доступная наука.
Ния и Арабесса надели одинаковые черные дорожные накидки, их волосы были подняты и спрятаны под капюшонами. В руках, затянутых в черные перчатки, сестры держали золотые маски с изящно нарисованными обсидиановыми бровями и губами.
– Не тогда, когда дело касается нас, – ответила Ларкира, принимая свою собственную маску и пару перчаток, которые Шарлотта протянула ей. – В конце концов, вечернее представление это мы. – Закрыв лицо и руки, а также натянув капюшон, Ларкира вышла за дверь, две ее сестры шли рядом.
Попасть в Королевство Воров было легко. По крайней мере, тому, кто знал дорогу, а сестры Бассетт бродили по темному, расположенному в пещере городу с тех пор, как впервые научились ходить. Однако проход во дворец был совершенно другим фокусом. Войти могли только приглашенные, приговоренные служить своему хозяину или одаренные тяжелыми кошельками. К счастью, в этот вечер Ларкира и ее сестры были не просто приглашены – они являлись уважаемыми гостями.
К тому же у них были свои связи, что давало им преимущество.
Пока они шли по просторному черному мраморному залу, освещенному рядом неровных ониксовых канделябров, Ларкира чувствовала себя все уверенней, как бывало всегда, когда она входила во дворец в окружении сестер. Ее магия, теплая и возбужденная, разлилась по венам, поскольку знала, скоро ее выпустят.
Взгляд Ларкиры скользнул по членам суда, слоняющимся у темных стен. Жемчуг, резные кости, перья, ногти и хвосты диких зверей составляли гардероб присутствующих. Богато украшенные головные уборы и маски закрывали лица всех посетителей, ибо сохранение анонимности в этом городе означало сохранение жизни, секреты и личности более ценны, чем любое количество драгоценностей. Однако это не означало, что от богатства отказывались. В Королевстве Воров, точно знала Ларкира, внешний вид имел решающее значение, особенно во дворце. А для людей, которые в основном получали то, что носили, с помощью хитрости, а может, перерезав кому-то горло или благодаря комбинации того и другого, каждый предмет был одновременно и трофеем, который нужно продемонстрировать, и предупреждением, к которому следует прислушаться.
