Добро Пожаловать На Темную Сторону (ЛП)

Лулу.»
«Лу,
Господи, Лу, должен же быть кто-то, блять, лучше меня, чтобы спросить об этом дерьме. Я мужчина. Ты, очевидно, еще не поняла, но мужчины говорят о трех вещах: выпивке, сексе и спорте. Для меня это виски, секс и байки. У каждого мужчины свои предпочтения, но все мы в основном придерживаемся этого строгого правила. Запомни это, Лу: выпивка, секс и спорт.
При этом я понимаю, что тебе не к кому больше идти, а это отстой. Так что, да, я поговорю с тобой об этом, но только один раз, так что наслаждайся этим и НИКОГДА не спрашивай меня снова.
Слушай, все просто, потому что мужчины просты. Парню нравится цыпочка, ему нужно привлечь ее внимание. Есть несколько способов сделать это. Мудаки, они делают это, будучи мудаками по отношению к девушке, оскорбляя ее волосы или макияж, или еще что-нибудь совершенно выдуманное, просто чтобы начать разговор. Лучшее, что можно сделать, это игнорировать их. Те, кто получше, будут пытаться стать твоим другом, дружить с тобой о чем-то, что, как они думают, может тебе понравиться, хотя им это точно на хрен не нужно. Эти парни безобидны, Лу, просто дружи с ними достаточно долго, и они сдадутся.
Тогда есть лучшие мужчины, да? Те, которые становятся мужчинами и добиваются женщины так, как женщина хочет и нуждается в том, чтобы ее добивались. Он видит то, что ему нравится, он подходит, выкладывает все начистоту и приглашает ее на свидание. Он делает все, что нужно, чтобы узнать ее, слушает, тратит деньги и, лучше, время, чтобы узнать ее мысли, чтобы потрясти ее мир. Если с ней что-то случится, этот мужчина бросится вниз, чтобы все исправить. Она хочет чего-то, что он не может получить сразу? Этот парень будет работать на полную катушку, чтобы получить это для нее, только ради шанса получить еще немного ее сладости. Вот такого мужчину ты себе однажды найдешь, Лу. Не сейчас, ты еще ребенок, так что будь терпелива. Игнорируй мудаков, которые будут игнорироваться, и бей в горло идиотов, которые не будут. Подружись с теми кисками, которые позволяют тебе делать это с ними. И жди.
Зи.»
«Зевс,
Кажется, я знаю, о каком парне ты говоришь…
И еще, я хотела ударить по горлу одного из этих мудаков, который не хотел принимать отказ, но хорошая девочка Луиза Лафайетт не стала этого делать, поэтому я плюнула в его колу, когда он не смотрел на обед, и смотрела, как он пьет ее после. Это было почти так же приятно.
xoxo, Лулу.»
  
Глава восьмая
 
2015–2016.
Зевсу 35, Луизе 16.
«Зевс,
Сегодня мой шестнадцатый день рождения. Мама устроила мне грандиозную вечеринку в честь шестнадцатилетия с четырьмя людьми, которые мне нравятся, и сотней людей, которых я активно не выношу. Все они были кучей пластмассовых кукол Кена и Барби, разбросанных по нашему заднему двору, как в детской игровой комнате. Только я не развлекалась, потому что отказываюсь играть с ними. Я стояла посреди всех этих пастельных тонов и поло, слушала, как друзья моих родителей говорят о политике и домах отдыха, и мне было более чем обычно скучно. Я чувствовала, что не могу дышать, и, честно говоря, мне показалось, что у меня начался приступ паники. Внезапно я больше не могла выносить свою собственную жизнь. Мне хотелось сорвать с себя двойную нить жемчуга, сорвать с запястья браслет Tiffany и убежать. Знаешь, к кому я хотела убежать, Зи?
К тебе.
Все, о чем я мог думать, — это мчаться к тебе, найти тебя, уже сидящего на своем огромном металлическом драконе, рев двигателя, похожий на воинский клич, когда мы взлетали в ночь. Не на закат. Для таких мужчин, как ты, и таких девушее, как я, нет закатов. Только черная ночь, которая цепляется за тебя, когда ты проносишься мимо, двигаясь сквозь тьму, как будто она принадлежит нам, как будто мы свободны только внутри ее теневого вихря.
 
Я говорю глупости. Я проглотила несколько дополнительных бокалов шампанского, и моя голова словно наполнилась гелием. Я пытаюсь сказать, что хочу бежать к тебе. Не обязательно к тебе. У тебя есть дети, очень хорошие дети, судя по всему, так что я понимаю, что нам, вероятно, придется остаться здесь. Я понимаю, что это будет трудно, потому что ты механик, а я принцесса Энтранса, потому что ты на девятнадцать лет старше моих шестнадцати. Но я знаю, что все будет хорошо, пока я могу добираться до тебя. Я уйду, когда ты захочешь.
Просто скажи слово. И Зи, скажи его поскорее.
Я люблю тебя, Лулу»
«Луиза,
Не могу больше тебе писать. Не спрашивай меня почему и не пытайся переубедить меня в этом. Это не круто, взрослый мужик пишет девочке-подростку, и это моя гребаная вина, что ты запуталась и думаешь, что влюбилась или еще какое-нибудь дерьмо. Ты не любишь меня, девочка. Ты меня даже толком не знаешь. Счастлив, что был рядом с тобой, когда ты была больна раком, когда ты выросла в очень крутую молодую женщину. Это была моя гребаная честь быть твоим монстром-хранителем. Но правда в том, что я тебе больше не нужен. Ты хорошая, здоровая и взрослая. Так что я уйду отсюда и скажу тебе, чтобы ты продолжала жить по-настоящему и свободно. Забудь о своих родителях и их дерьме, забудь о том, чего от тебя ждут другие. Жизнь слишком коротка, и ты это знаешь, маленький воин, так что живи, пока все идет хорошо.
Зи.»
  
Глава девятая
 
Луиза
Май 2017.
Неважно, насколько вы набожны, воскресная служба никогда не бывает веселой.
Поверьте, я достаточно долго была внучкой пастора и дочерью мэра, чтобы знать, о чем говорю. Я пробовала считать в обратном порядке от миллиона, называть всех важных фигур в Библии в порядке тяжести их грехов, спрягать французские и латинские глаголы до тех пор, пока у меня не заслезились глаза. Любое занятие, каким бы утомительным оно ни было, было лучше, чем слушать, как дедушка читает очередной отрывок из Библии.
Долгие годы я старалась быть благочестивой, доброй и сильной перед лицом всего зла, которое, по мнению христиан, ходит по земле и искушает слабых. Я старалась и преуспела настолько, что стала своего рода образцом добродетели в Энтрансе примером, на котором матери учили своих маленьких девочек, как правильно расти, идеальной женой для молодых мужчин, которые оставались верны пути праведности. Луиза Лафайетт была опорой общества, как и ее мать и отец, как и ее бабушка и дедушка.
Все это добро, все эти старания, и как Бог отплатил мне?
Раком. Опять.
Я прожила целых два года в детстве, когда он горячо и едко тек в моей крови, но теперь, когда он вернулся, я все еще не привыкла к его запаху, к тому, как он затуманивает мое зрение как в буквальном, так и в метафорическом смысле. Трудно было верить в то, во что я должна была верить, когда чувствовала себя такой несчастной, такой неподвластной молитвам.
Мне только что поставили диагноз «вторая стадия», и на горизонте маячила возможность химиотерапии.
Я снова потеряю волосы.
Это была такая пустая забота, но, хотя мои родители были воскресными прихожанами, они были достаточно человечны, чтобы испытывать гордость и поверхностность. Черт возьми, они были королем и королевой Энтранса; они жили ради этих вещей. Мама была опустошена больше, чем я, когда мне сказали, что я потеряю густую массу бледных светлых волос, которые были у меня с рождения, волос, которые я унаследовала от нее. Она плакала и сжимала в кулаке большие горсти волос, вытирая слезы о пряди. Мне было бы противно, если бы я сама не была опустошена и не пыталась изо всех сил скрыть это.