Рокко (ЛП)

Он плыл по течению с тех пор, как потерял Грейс. Он потерял веру и смирился со своей судьбой. Но теперь он снова нашёл её, и она пробудила в нём то, что он давно похоронил.
Надежда.
Грейс создала новую жизнь из пепла. Он тоже мог бы начать новую жизнь. Будущее без боли. Только Чезаре стоял у него на пути. Как только он уйдёт, Рокко освободится.
Грейс тихо застонала, и Рокко обратил своё внимание на красивую женщину в постели и своё желание освобождения другого рода.
Он скользнул рукой вверх по её голой ноге, задирая низ её футболки, ища трусики, но кожа была обнажённой.
— Ты обычно ничего не надеваешь в постель?
— Только когда я надеюсь не спать в одиночестве. — Она уткнулась носом ему в шею, и его член затвердел.
— Сегодня ты не будешь спать одна. — Он больше не повторит этой ошибки. Она нуждалась в нём, чтобы отогнать кошмары. И он нуждался в ней, чтобы заполнить пустоту в своей душе.
— Я хочу попробовать тебя на вкус, dolcezza (*сладкая, итал., прим. перев.), — наклонившись, он поцеловал её в живот, вдохнул её аромат, сладкий и цветочный. — Ты знаешь, куда ставить ноги.
Она положила ноги ему на плечи, приподняла бедра, открываясь ему.
Он всегда был доминирующим любовником, и Грейс была более чем готова к нему. Хотя он был уверен, что после него у неё были другие мужчины, он испытывал немалое удовлетворение от того, что был у неё первым, что он познакомил её с таким видом удовольствия, и даже сейчас, после всех этих лет, она помнила, как он мог доставить ей удовольствие лучше всего.
Её вздох превратился в стон, когда он лизнул её, и её ноги раздвинулись. Рокко вздрогнул, ощутив на языке солоноватую сладость её возбуждения. Ему нравилось, какой влажной она была для него, как она отвечала на его прикосновения. На мгновение он осмелился подумать о том, каково было бы иметь её в своей постели каждую ночь, наслаждаться её прекрасным телом, держать её мягкость в своих объятиях, наконец-то познать покой.
Искупление.
Боль пронзила его тело, когда её пятка уткнулась ему в плечо, всё ещё саднящее и болевшее после его визита в «Адское Пламя», возвращая его к суровой реальности. Для него не было никакого искупления. Будущее с Грейс, купленное кровью Чезаре, было мечтой, которую он не мог осуществить. Это будущее было омрачено тьмой, и он не хотел, чтобы это коснулось её.
Она повела бёдрами, выгибаясь, чтобы получить от него больше. Он хотел не торопиться, дразнить её до тех пор, пока она не начнёт умолять его кончить, но с осознанием того, что это должна была быть одноразовая близость, возникла необходимость воздвигнуть стены, защищающие его сердце.
Оттолкнувшись назад, он опустился на колени между её раздвинутыми ногами.
— Приподнимись на локтях. — Его голос прозвучал даже резче, чем он намеревался. — Раздвинь ноги. Покажи мне свою киску.
Замешательство промелькнуло на её лице, заставив его внутренности сжаться. Но это было к лучшему. Они могли бы потакать своей жгучей химии без риска эмоционального вовлечения. Однажды он причинил ей боль, почти уничтожил её. Это не могло повториться.
Конечно, она сделала, как он просил. Она доверяла ему. И в каком-то смысле он собирался предать её, сделав это исключительно ради секса, когда знал, что Грейс — это всё эмоции.
— Прикоснись к себе. Используй свои пальцы. Покажи мне, как ты заставляешь себя кончать.
Её рот открылся в знак протеста и снова закрылся. В играх, в которые они обычно играли, она слушалась его, и разговаривала, когда он позволял. Очевидно, она помнила правила, а это означало, что она также помнила наказание за их нарушение.
Она осторожно погладила свой клитор, её рука скользнула по мягкому пуху между ног. Он был рад темноте, потому что, если бы ему пришлось посмотреть ей в глаза, он бы пропал.
Или, может быть, он уже пропал.
Глава 10
Что-то было не так.
Грейс заскользила влагой вверх и вокруг клитора, пытаясь одной рукой удержать равновесие на кровати. Она почувствовала, как что-то изменилось в Рокко, как будто между ними возникла стена. Минуту назад он обнимал её, успокаивал, его язык был тёплым у неё между ног, и она почувствовала, что они вернулись в Нью-Йорк, прячутся в маленькой квартирке Рокко, максимально используя те несколько часов, которые они проведут вместе. В следующую минуту он исчез, и на его месте был холодный, эффективный силовик мафии, каким она видела его в ресторане.
 
— Покажи мне шоу, от которого мой член затвердеет.
Они играли в эту игру и раньше, но она всегда чувствовала связь между ними, слышала тепло за строгостью его голоса. Теперь там ничего не было, и она ощутила странную пустоту глубоко внутри.
Отбросив свою неуверенность, она просунула палец внутрь, а затем потёрла свой клитор. Боже, это было приятно, и это заводило её, зная, что это возбуждает его.
— Продолжай, сексуальная девочка. — Его грубый, хриплый голос заставил её забыть о своих опасениях, и она начала массировать короткими движениями, пока не почувствовала жжение кульминации. Небольшой прилив удовольствия перехватил у неё дыхание, заставив пальцы на ногах поджаться.
— Это было горячо, детка. — Он спустил пижамные штаны и схватил презерватив из ящика комода. — На четвереньки.
Детка. Он никогда не называл её деткой. За всё время, что она его знала, он использовал только итальянские ласковые слова.
Тошнота скрутила её живот. Это был стресс в сочетании с оргазмом, от которого у неё закружилась голова, решила она, вставая в позу. Прошлой ночью она плохо спала одна в его постели. Как только он окажется внутри неё, их связь снова воссоединится. Она чувствовала бы его каждой частичкой своего тела и в глубине души.
— Вниз. — Одна тяжёлая рука прижала её голову к кровати, а другая приподняла её задницу в верх.
— Раздвинь ноги. — Он расставил её ноги мощным бедром, и она услышала резкий треск упаковки из фольги, когда он извлёк презерватив.
Удар. Боль пронзила её задницу, возвращая к настоящему моменту. Она попыталась оглянуться, но его тяжёлая рука удерживала её.
— Это за то, что ты не слушаешь меня. — Его рука снова легла на её задницу, и что-то сломалось внутри неё.
— Рокко…
— Ты хочешь этого, детка? — Массивная головка его члена толкнулась к её входу.
Снова детка. Не bella (*красавица, итал., прим. перев.) или dolcezza (*милая, итал., прим. перев.) или cara mia (*дорогая моя, итал., прим. перев.). Не Грейси. Как будто он нарочно пытался оттолкнуть её.
Он снова шлёпнул её по заднице, и её разум и тело отключились. Она хотела этого, хотела почувствовать его внутри себя. Прижатая к кровати тяжестью его руки, ноги раздвинуты его широкими бёдрами, её тело открыто для него, она пыталась отдаться нарастающему внутри неё удовольствию, и хотя часть её была готова к этому, другая сомневалась.
— Рокко… — Она не могла найти других слов, чтобы выразить свои чувства, потому что ей никогда не приходилось этого делать. Он всегда был осторожным и внимательным любовником. И всё же сегодня вечером это было всё равно, что быть с кем-то другим. Кем-то, кого она не знала. Кем-то, кому она не могла полностью доверять.
— Остановись. — Ей было приятно это сказать. Она почувствовала себя сильной. Она могла бы установить свой контроль над хаосом. Ей не обязательно было быть жертвой. Особенно не здесь.
— Я причинил тебе боль? — замер он.
Грейс вцепилась руками в одеяло и попыталась дышать сквозь узел, образовавшийся у неё в груди, боль в душе.
— Ты в порядке? — спросил он.
Она судорожно втянула воздух. Она чувствовала пустоту внутри и была поглощена волной полного опустошения. Как она могла чувствовать себя одинокой, когда Рокко был прямо здесь, таким, каким она представляла его все годы, что они были в разлуке?
Травма? Она устала. От напряжения. Она участвовала в перестрелке. Папа был в больнице. Том пропал. Она плохо соображала. Но психолог в ней знал, что это не ответ. Она искала эмоционального освобождения через физическое удовольствие, но связи не было, потому что это был Рокко из той ночи у реки, а не тот Рокко, который был частью её сердца.