Выпаданка (не) обыкновенная (СИ)

Мать Ники понимающе кивнула, поднимаясь. Видимо, вопрос, столь долго мучивший ее, оказался решен.
— А это от кого? — с удивлением я указала на огромную, по пояс, вазу с крупными пионами.
Николя молча выдохнул теплый воздух мне в волосы.
* * *
Дорогие читательницы, выходим на финишную кривую! Как вам повороты?
* * *
История, как и конкурс «Мир двуликих», близится к завершению: осталось 5 дней, а я еще хотела для вас сделать онлайн-квест во Вконтакте и статью написать… Очень надеюсь, что всё успею!
Сегодня благодарю за звезды ★ Анастасию Маевскую, ★ Айгуль Минязеву и ★ Marinu Berlovu!
И отдельно благодарю еще раз Marinu Berlovu и Марину Козак за награды, мне было очень приятно и неожиданно их получить!
Моя мотивация снова мотивация, а не «ой, а это все точно кто-то читает?»
Приступаю к 16 главе!
 Глава 16. Не суди о книге по обложке 
 
You can’t judge a book by its cover (англ. пословица)
Несколько лет назад я нашла кое-что
в старых записях твоего отца.
Из письма матушки Бизо
Старые записи отца! Как же я сразу не догадалась?
Ведь он начал разработку артефактов для перемещений еще в семейной лаборатории Бизо. А это значит — его записи должны были сохраниться у моих родственников!
В возбуждении я вскочила на ноги и нервно заходила по комнате.
Ну конечно, глупенькая Джиневра! Стоило догадаться, что мама в своем письме подсказывает, где искать эльпорты.
Как только мама их добыла? Неужели вломилась туда посреди ночи и ограбила папину родню?
Чуть не налетела на огромный букет пионов и невольно улыбнулась. Мои любимые цветы. Единственный букет, который я не позволила унести. Тем более он — от Николя.
Он ушел вместе с матерью, слуги загрузили подарки на две грузовые повозки и повезли их обратно. Я осталась одна.
Все прошло даже спокойнее, чем я полагала. Вряд ли кто-то может подумать, что за подношениями возбужденных слухами “женихов” может скрываться второе дно.
А оно было. В прямом смысле слова.
Покинув Прикля и Тайгера, которого я очень надеялась никогда больше не увидеть, я спешно отправилась в кабинет. А из него, конечно же, в свой тайничок.
— Прикль, ты идиот! — рычал Джереми сквозь сейф, — Девчонка обречена, она не доживет и до завтра!
Прикль тихонько пошуршал бумагами, неспешно их перекладывая.
— Мистер Джереми, вот уже второй десяток лет вы отказались от наших услуг. — подчеркнуто вежливо ответил адвокат. — А леди Бизо — моя новая клиентка.
— Ррррр, ты серьезно? Она сдохнет на рассвете, клянусь!
— Мистер Тайгер, держите себя в руках. Меня рекомендовали оказать помощь леди в сложной сделке, и я не готов обсуждать…
Дальше я слушать не стала. На рассвете, вот когда за мной придут!
Не будем же тратить время понапрасну, леди Ди!
И я шагнула в свою спальню, очень надеясь, что не вывалюсь посреди комнаты, полной слуг.
— Мистер Линей, — сказала я оборотню на прощание, — помните, ровно к полудню всё должно стоять у меня в комнате.
— Уважаемый мастер Дьюк, не сочтите за навязчивость, но для достоверности пришлите цветов. — попросила я, немного смущаясь холодной безупречности главы вампиров.
— Леди Изольда, — я торопилась, потому мы достаточно быстро обговорили условия сделки, — понимаю, мы с вашим сыном даже не представлены друг другу, но что мешает юному лорду написать любовное послание своей потенциальной выгодной партии?
Едва выйдя из рамы в четверть первого я первым делом едва не наступила в огромную серебряную чашу с нежными белыми орхидеями.
Присмотревшись поближе я поняла, что “чаша” по размерам не уступает тазу для мытья ног, а из нежных бархатных лепестков торчат длинные влажные пестики с пунцовыми головками.
За первым серебряным тазом с орхидеями стоял второй, за ним виднелся третий. В общем хаосе вокруг их было не менее семи.
— Чарльз Линей, вы в своем репертуаре! — злобно шепнула я, пробираясь сквозь этот эротический сад к столику. Первой моей целью были яркие цветные коробки с надписями “Монпансье”, “Кондитерская Бергли” и “Шоколадная фабрика Лоусона”.
 
В руку ткнулся летун. Не задумываясь, открыла его и покраснела в тон бесстыдным пестикам.
О, леди Изольда обладает сильным даром убеждения и безграничным доверием сына. Не знаю, что она ему сказала, но пылкость юного Розенкранца поразила меня. Мое первое любовное послание начиналось сразу со строк “Любезная Джиневра, сгораю от страсти! Целую каждый дюйм вашей нежной кожи…”, далее бросилось в глаза “счастлив буду встать с вами у алтаря” и “нашего первенца назовем Леонгардом, в честь вашего папеньки”.
Боги, он же меня даже не видел ни разу!
“Шлю к вашим ногам все цветы Лоусона, что мне удалось добыть!” Теперь ясно, кто обеспечил львиную долю букетов. Лорд Розенкранц ухаживал за навязанной маменькой дамой с потрясающей щедростью. Вокруг меня стояли маргаритки, розы дюжины видов, тюльпаны и сирень, ромашки и даже цветущий лимон в кадке!
Угадать цветы от сира Дьюка было проще всего. Кто еще отправит юной девушке тринадцать букетов маслянисто-черного цвета?
Все это великолепие было великолепно, но пришлось потрудиться, чтобы проложить себе хотя бы узенькую дорожку до стола.
Из-под покрывала высунулась мордочка Эрмин.
— Эрмин, я ужасно тороплюсь, но я все знаю.
Она непонимающе повернула голову.
— Я знаю, что ты моя мама, — прошептала я и улыбнулась. — Спрячься, пожалуйста, пока никто не вошел. А я подопру дверь.
Эрмин выдохнула.
— Эрмин, мама, поговорим позже, сейчас мне нужно срочно проверить коробки.
В коробках, под крышкой лежали… конфеты! Свежие, шоколадные, покрытые кокосовой стружкой, битыми орехами, сладкой крошкой — каких только не было!
 Глава 16. Часть 2. Дом, в котором я ни разу не была 
 
Я облегченно выдохнула и потянула краешек поддона. Дорогой шоколад — не дешевая выпечка, его никогда не сваливают в кучу. Конфеты всегда кладут в отдельную выемку в листе толстой бумаги или картона. Если конфет много и коробка большая, такие листы складывают этажами друг на друга.
В моих коробках конфеты лежали только на самом верхнем “этаже”.
Ниже, прикрытые полупрозрачной бумагой, мягко засияли слитки золота и знакомо блеснул крошечный голубой топаз.
Я аккуратно переложила содержимое коробок под кровать, а конфеты вернула внутрь. Теперь уже не важно, заглянет туда кто-то или нет. Даже если кто-то и заметит, что конфет осталось на донышке, то что такого? Может посыльный продегустировал или в кондитерской не доложили? Или даритель пожалел?
Хотя, глядя на общее состояние комнаты, в последнее верится слабо. Вскрытое письмо от страстного обожателя я спрятала в маленький кармашек на платье и завершила вторую часть задуманного.
Аккуратно распаковала коробки с картинами. Надо же, лорд Розенкранц и тут выделился — прислал парадный портрет на коне и с крылатыми детьми, спускающимися с облаков. А ведь я просила любое полотно, подходящее по размеру. Если в конфеты еще мог кто-то сунуть нос, то смотреть на какого-то мужчину, которому художник наверняка здорово польстил? Увольте, я слишком долго занималась живописью, чтобы опасаться разоблачения по этому пункту.
Лис вставил в раму требуемого размера какой-то лесной пейзаж с полянкой и стаей маленьких лисят.
Сир Дьюк, понимая, что обратно он полотно не получит, прислал какой-то очень старый эскиз в синих тонах со смутными фигурами и полной луной. Очевидно передо мной то, что у вампира руки никак не доходили выбросить.
 
Полотна скоро перекочевали в мой тайник, а их место заняли портреты бабушки Лу и парные к ним рамки. Все с метками покупателей.
За дверью послышался голос Николя и служанки, дежурившей сегодня на втором этаже. Эрмин юркнула куда-то за подушку, а я поспешила вернуться обратно, в Факторию.