Там, где я тебя нашел (СИ)

В дикой спешке Гермиона принялась перебирать папки, справедливо полагая, что у нее есть хотя бы пара минут.
На этот раз Малфои нашлись. Их папка — чуть толще, чем остальные — была почти в самом начале. Оглядываясь, Гермиона размножила ее. Запихнула оригинал в ящик, копию убрала под мантию и принялась срочно заметать следы. Она быстро наложила заклинания Хадсона, выключила везде свет и пробралась к двери.
И сделала это как раз вовремя — дверь распахнулась, являя в проеме фигуру Хадсона, подсвеченную по контуру слабыми синими огоньками из коридора. Его силуэт замер на несколько мгновений, а потом он взмахнул палочкой, зажигая свет, и ворвался внутрь, двигаясь вдоль стеллажей, а Грейнджер выскользнула сквозь открытый дверной проем. Она крепко прижимала к груди папку, не веря до конца, что смогла все провернуть в одиночку.
***
Гермиона успела сто раз пересмотреть документы, пока они не исчезли — копия продержалась всего два часа, — но так и не нашла свидетельств того, что у Люциуса Малфоя имелся брат-близнец.
Конечно, можно было предположить, что Абраксас Малфой сумел договориться о том, чтобы этот позорный факт был стерт из истории, но она едва ли могла представить, что Хадсон пошел бы на это.
Нет, это означало только одно — брата у Люциуса не было.
Чтобы проверить теорию до конца, Гермиона, ощущая себя героиней детективного романа, изучила семейное древо Малфоев, убедившись, что в его семье в принципе никогда не было близнецов. И, что их чистокровный род — действительно кристально чист последние лет шестьсот.
Грейнджер наполнила ванну, добавив расслабляющие соли и пены, хотя и понимала, что для того, чтобы окончательно расслабиться, ей пришлось бы эту пену выпить.
Что ж, при новых обстоятельствах ей, кажется, придется-таки раскрыться Гарри. Потому что забраться в архивы мракоборцев так просто уже не получится, а тянуть за собой Поттера, не объяснив причину, она не могла. Да и не нашла бы таких слов, которые убедили бы Гарри.
Но для начала она хотела встретиться с мистером Офламом еще раз. Чтобы все-таки убедиться, что это — Люциус.
Выйдя из ванной спустя час, Грейнджер оделась и трансгрессировала к телефонному автомату, слабо представляя, что именно она хочет ему сказать. В очередной раз она решила действовать по ситуации.
Она набрала номер, указанный на визитке. Послышались гудки. Один. Второй. Третий. Она уже собиралась положить трубку, как, наконец, послышался сонный голос.
— Да?
Грейнджер чуть не застонала с досады, осознав, что уже второй час ночи.
— Мистер Офлам? — осторожно поинтересовалась она.
По ту сторону чем-то резко зашуршали.
— Мисс Грейнджер? Это вы? Все в порядке? — все еще хриплый ото сна, без привычных высокомерных ноток, голос показался ей совсем чужим.
Гермиона почувствовала, что краснеет. Она разбудила его, когда он отдавал ей визитку с формулировкой «позвонить, если что-то понадобится».
Мерлин.
— Ох, я… простите меня, — залепетала она, чувствуя, как стыд наполнил ее от пяток до макушки. — Я не следила за временем и весь день думала о вас…
Она закусила палец, осознав, что именно она ляпнула.
— Мисс Грейнджер, я весь ждал вашего звонка, — послышался голос, с… теплыми нотками?
Что…
Что?
— Да? — ошарашенно проговорила Гермиона.
— Вы не хотели бы завтра пообедать со мной?
Ее челюсть отвисла — буквально. Грейнджер принялась открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная на землю. Офлам, кажется, воспринял это по-своему.
— О, я не хотел…
— Хорошо, — выпалила Гермиона. — Отлично, мистер Офлам, да, давайте завтра пообедаем!
Собеседник выдохнул прямо в микрофон.
— Тогда до завтра?
— Да, до завтра! — согласилась Гермиона.
— До свидания, — еще раз проговорил он.
— До свидания, мистер Офлам.
Они оба замолчали, и никто первым не спешил класть трубку. Но потом счетчик на телефонном автомате решил все за них, просто прервав связь.
Гермиона еще три минуты стояла, пялясь на свое отражение расширившимися от шока глазами. Она действительно не до конца понимала, что сейчас произошло. И почему ее щеки горят, а в груди как-то подозрительно растеклось что-то медово-золотистое.
 
***
Время до встречи с Офламом она провела в странном напряжении и не могла толком сосредоточиться на делах. Благо ее коллеги тоже не были особенно настроены на работу — все министерские обсуждали мистера Хадсона и переполох, который он устроил ночью, когда его сигнальные чары дали сбой.
Тактично отмалчиваясь, Гермиона делала вид, что заполняет регистрационные карточки и, параллельно этому, составляла в голове проникновенную речь для Визенгамота — она должна была выступить с отчетом на ближайшем заседании. Задумчиво подперев голову кулаком, Грейнджер раздумывала, что могло бы привлечь внимание чистокровных снобов, занимающих высокие посты? Пусть при Кингсли они подрастеряли спесь, но власти меньше у них не стало. И Гермиона знала, что если она скажет правильные слова, то у нее будет шанс продвинуться выше.
Однако все эти мысли не перекрывали ее волнение от предстоящей встречи. Кроме того, что ей было любопытно, она волновалась еще и по другим причинам. Что-то в голосе этого мужчины, Офлама, было такое, что взволновало ее. Она поверила, что он действительно ждал ее звонка. Анализируя их неловкий разговор, препарируя его словечко за словечком, Гермиона медленно превращалась в одну из тех девчонок, вроде Парвати и Лаванды, которые вечно думали только о мальчишках. Это плохо влияло на их продуктивность.
Гермиона медленно опустила взгляд на карточку, изрисованную бессмысленным узором, и тяжело вздохнула. На ее продуктивность мысли о мальчике тоже повлияли подобным образом.
Наконец, когда стрелки часов заняли нужную позицию, Гермиона выскользнула из кабинета и торопливо направилась к выходу из министерства.
Она решила, что прогуляется до заведения пешком, проветрится и успокоит волнение. А оно плескалось в ней, словно вода в кипящем чайнике. И Гермиона закипала тоже — магия бушевала в ней, и она сама заволновалась еще сильнее, потому что именно при таком ощущении, в детстве произошел ее первый выброс. Но тем не менее она решительно шагала вперед, позволяя прохладному ветерку обдувать ее лицо и немного остужать тело. Делала дыхательные упражнения, но, кажется, все было тщетно. Как бы она ни старалась — желудок все равно сжимался, а кровь прилила к лицу.
Но кое-что ее все-таки успокоило. Стоило ей со вздохом переступить порог заведения и встретиться взглядом с Офламом, она поняла, что он волнуется не меньше нее. На лице мужчины скользнула тень облегчения.
— Мисс Грейнджер! — поздоровался он, когда она подошла, и отодвинул для нее стул.
— Мистер Офлам, — улыбнулась в ответ Гермиона.
— Прекрасно выглядите, — проговорил он, усаживаясь на свой стул.
— Благодарю, — с натянутой улыбкой проговорила она.
Офлам улыбался ей в ответ вполне искренне.
Она взяла меню, хотя и знала его наизусть, просто для того, чтобы скрыть неловкость за карточкой. В ее голове все вопило и свистело от диссонанса: это был Малфой и не Малфой одновременно. Это сводило с ума и раздражало, и Гермиона на какой-то миг пожалела, что вообще пришла сюда.
Грейнджер сделала заказ, официант забрал ее экземпляр меню, явно демонстрируя, что и так знал, что именно она закажет, и что он ее спектакль не оценил. И теперь у нее совсем не оставалось возможностей скрыть вспыхнувшее лицо. Она подняла взгляд на Люциуса и тут же утонула в его серых глазах, внимательно рассматривающих ее, как диковинную зверушку. Грейнджер, однако, справедливо полагала, что из них двоих — меньшая вероятность на существование именно у Офлама.
 
— Вчера… — хрипло проговорила Грейнджер и, смутившись, прочистила горло. — Вчера вы сказали, что ждали моего звонка…
Она остановилась, рассчитывая, что он даст ответ на невысказанный вопрос.
— Да, так и есть, — кивнул он. — Как бы я ни старался отвлечься, я весь день думал о вас, мисс Грейнджер.