Летописи Великого Похода (СИ)

– Да, – спокойно признал Магнус.
– Зачем? – Ночной Охотник по-прежнему смотрел прямо перед собой. – Ты и так все видел.
– Видел – да, но не все понял. Вы с Рогалом понимали, о чем идет речь, но я-то не знаю, что именно его так разозлило, и откуда он узнал…
– От Фулгрима, больше неоткуда, – бледно усмехнулся Керз. – Я только ему говорил…
Он вдруг закусил губу, сжав пальцы так, что костяшки побелели, но продолжать фразу не стал.
– В любом случае я не знаю, о чем шла речь. Разве что могу предположить – о твоих видениях?
– Конечно.
Магнус слегка помедлил, а затем осведомился:
– Конрад, а ты уверен, что они точны?
Ночной Охотник резко развернулся, уставившись на брата глазами, полными холодного бешенства.
– Ты что в этом понимаешь?!
– Конрад, – улыбнулся даже не вздрогнувший Магнус, – кто я по-твоему?
– Примарх Пятнадцатого Легиона, – сухо сообщил Керз. – Магнус Рыжий. Сильнейший из нас пса… а, да.
– Вот именно, – кивнул примарх. – Уж поверь, как раз я в видениях понимаю. И знаю, что будущее не всегда четко определено.
– Я это тоже знаю, – проворчал Конрад, вновь садясь как раньше. – Но если бы было много вариантов – то я бы и их и видел… Не спорь, Магнус!
Тот, именно возразить и собиравшийся, замолк, не успев даже начать.
– Ты сильнее как псайкер – потому что одарен во всех областях. Но в видении я лучше… поверь, я видел только одно будущее. И я не раз погружался в транс, стараясь увидеть что-то другое… даже не один десяток раз…
Он помолчал, запрокинув голову и глядя вверх; черные волосы, сливающиеся с полумраком, рассыпались по плечам.
– Напрасно. Иногда я видел отдельные фрагменты, выхваченные из разных времен, иногда – долгую линию событий… но это все было единственным будущим. Единственно возможным.
Голос Охотника звучал монотонно, отрешенно – словно он уже множество раз повторял эти слова для себя, успев привыкнуть к ним.
Впрочем – почему «словно»?
– Но что это было за будущее? – тихо спросил Магнус.
– Ты не поверишь, – мрачно усмехнулся Керз, бросив на собеседника короткий взгляд. – Никто не поверит. Фулгрим… Дорн… ты видел.
– Но я-то, в отличие от них, знаю цену видениям, – возразил Магнус.
– Ты слишком ученый по уму, – дернул примарх Повелителей Ночи уголком рта. – Ты будешь все разбирать… анализировать… изучать… Когда это бесполезно. Будущее надо просто принять. Нам в нем жить, Магнус. Нам в нем умирать.
Он замолчал и снова устремил взгляд в темноту.
Магнус молча покачал головой. Тяжело поднялся со скамьи и двинулся к выходу, не нарушая раздумья ушедшего в себя брата.
И у самой двери его догнал тихий голос:
– Магнус…
– Да? – примарх остановился, оглянувшись.
– Не верь Отцу.
– Что?
Магнус развернулся всем телом, глядя на сгорбившегося в тенях Керза.
– Не верь Отцу, – повторил тот. – Единственное, что скажу.
– Конрад, – помедлив несколько секунд, произнес Магнус. – Если именно такое будущее ты видишь… я очень надеюсь, что ты ошибаешься.
Ночной Охотник никак не отреагировал. И только когда за примархом Тысячи Сынов закрылась дверь, он еле слышно прошептал:
– Я тоже надеюсь… хочу надеяться…
Отпустив своих капитанов, Магнус свернул в коридоры, ведущие к внешним стенам; после темной, небольшой комнаты брата ему хотелось побыть на просторе.
И шагнув на исполинский балкон, по которому мог бы легко проехать танк, он увидел у перил другую фигуру, высокую и изящную; легкий ветерок шевелил белые перья крыльев и золотистые волосы.
Сангвиний оглянулся на приближающегося брата.
– Ты был у Конрада?
– Да, – Магнус, став рядом, облокотился на массивные перила; теперь ветер всколыхнул и медную гриву. – Как я и думал… Рогал услышал о его видениях и впал в ярость.
Повелитель Ангелов еле слышно вздохнул.
– Почему? – с болью спросил он. – Мы – дети одного отца, мы – на одной стороне, сражаемся на одной войне… но в то же время мы не можем ужиться друг с другом. Почему?
– Наверное, потому что мы слишком разные, – Магнус задумчиво смотрел на город, казавшийся совсем миниатюрным. – И воспитали нас очень по-разному, на двух десятках планет… Это ведь тоже влияет. Сравни лионов Калибан, где псайкеров жгли на кострах, и мой Просперо, где без них невозможно культуру представить.
 
– Ты прав, – согласился Сангвиний.
Магнус вдруг усмехнулся:
– Впрочем, знаешь… посмотри сейчас на нас. Два брата стоят себе на балконе и обсуждают семейные проблемы. Если забыть о том, кто мы – точно такую же картину можно увидеть в миллионах семей по всему Империуму.
– Ну мы ведь тоже люди, не так ли? – пожал плечами Сангвиний, и тоже улыбнулся. – Знаешь, твои слова напомнили… Когда я последний раз был на Баале, то так вышло – прошел мимо играющих детей, двух мальчиков и девочки помладше. Не знаю, чьи они – я тогда сильно спешил.
– Наверное, они эту встречу на всю жизнь запомнили.
– Наверное, – согласился Сангвиний. – Но я о другом подумал… а что если бы не было варп-шторма? Если бы мы росли вместе, двадцать детей одного отца – бок о бок, как семья? Не в джунглях, трущобах, у вулканов или в ядовитых долинах? Было бы все так же, как и сейчас – или бы мы не чувствовали друг к другу никакой неприязни?
– Не знаю, – признался Магнус. – Но… не было бы варп-шторма, могло бы случиться что-то другое. Мы ведь особенные с рождения – дети Императора, прародители Легионов… хотя, конечно, мы с тобой отличаемся больше всех, просто по внешности. Так что – могло ли у нас быть обычное детство?
– Прежде всего мы – люди, – неожиданно жестко сказал Сангвиний. – Измененные еще до рождения, но – люди. Да, я могу согласиться, можно считать, что отсутствием сплоченной семьи мы заплатили за свою силу и власть. Но, как по-твоему, это справедливо?
Магнус молча пожал плечами.
– Впрочем, – продолжил Сангвиний, – все же одно качество семьи у нас есть.
– Какое? – заинтересовался второй примарх.
– Доверие.
– То есть? – удивился Магнус.
– Рогал не любит Конрада, Леман косо глядит на тебя, и ты отвечаешь взаимностью, Робаут и Альфарий вечно спорят… они не захотят работать друг с другом. Но если так получится – то они будут друг друга прикрывать и помогать. И в бою Рогал смело повернется к Конраду спиной, зная, что тот сразит любого, кто нападет сзади. И точно так же мы все можем положиться на Отца, а он – на нас.
«Не верь Отцу…»
Магнус еле заметно вздрогнул, но не повторил слова Ночного Охотника вслух.
– Но доверие, думаю, все-таки сильнее там, где нет вражды, – сказал он вместо этого. – Конечно, Леман, пусть и неохотно, но поможет мне в бою – но поговорить с ним так, как с тобой, я вряд ли смогу. Тебе я верю больше.
– Я рад это слышать, – спокойно кивнул Сангвиний. – И ты знаешь, что и я тебе верю, Магнус.
– Несмотря на то, что говорят о моих силах? – Магнус пристально посмотрел на брата, позволив крошечной молнии скользнуть по кончикам пальцев.
Сангвиний улыбнулся и сделал шаг в сторону, раскрывая могучие крылья.
– Мне ли упрекать за отличия?
– Ты прав! – рассмеялся примарх Тысячи Сынов.
Много позже, во время последней грандиозной битвы войны, которую еще не назвали Ересью Хоруса, белокрылый ангел стоял на стене дворца Императора, оглядывая поле битвы. Его капитаны настойчиво советовали не показываться постоянно на открытых местах – слишком уж заметен был примарх.
Но Сангвиний предпочитал смотреть на мир своими глазами, а не слушать донесения.
И сейчас, во время краткой передышки в битве, он смотрел на поле, беззвучно шепча имена, одно за другим: «Пертурабо… Конрад… Фулгрим… Хорус… Магнус…»
Два последних всегда доставляли наибольшую боль.
Впервые узнав о том, что Тысяча Сынов встала на сторону Хоруса, Сангвиний надеялся, что сможет связаться с Магнусом, понять, почему он так поступил, может быть – переубедить…