Мифы и легенды старой Одессы
На каком языке говорили в Одессе в первые десятилетия её существования?
Нередко приходится слышать безапелляционные заявления, будто юная Одесса говорила преимущественно по-французски и по-итальянски. Давайте-ка разберемся объективно.
Согласно первой переписи, в Одессе насчитывалось 2.349 жителей, не считая дворян и служащих (их было ничтожно мало, и я их перечислю). 566 крестьян, записанных в мещане — понятно, полиглоты. 500 казенных поселян — эти тоже, ясное дело, в языкознании толковы. 613 мещан из внутренних губерний — эти, надо полагать, по-французски и по-итальянски шпарили лучше коренных жителей Марселя и Падуи. 240 евреев (переселившихся из Николаева, Очакова, Херсона, Тирасполя, Дубоссар, Балты, Могилева, Умани) — без комментариев. 224 грека разного звания — без комментариев. 146 купцов разных гильдий, преимущественно русских (первые городские головы были купцами-старообрядцами) — тоже понятно. 60 болгар. Итальянцев, да и то служивых, не наберется даже десятка. Как и французов.
В Экспедиции строения: де Волан, Соколов, Дзивович (югославянин), Гурьев, два сержанта, Кейзер (обрусевший немец), Кошкин, Небольсин, Аполлонов, Савоини (итальянец), Аркудинский (обрусевший армянин), Дементьев, три унтер-офицера, инженер-офицер, четыре писаря и четыре кондуктора плюс прорабы: семь офицеров, 16 унтер-офицеров, один архитектор (это был молдаванин Портарий), 10 ремесленных мастеров. Начальник Карантина — Петр Егорович Карпов. В первичной ведомости о раздаче мест под застройку: к итальянцам можно условно причислить самого де Рибаса и плац-майора де Пачиоли, к французам — Дофине и Дюпарка.
OK, скажут мне, но ведь в воронцовские времена было иначе. Посмотрим. Вот, к примеру, картина первой половины 1830-х: город молод, но уже вполне состоялся.
1833 г. — 50.323 жителя обоего пола.
Дворян и чиновников — 1.798 мужчин и 1.729 женщин
Разночинцев — 299 и 364
Духовного звания — 133 и 142
Купцов и купеческих детей — 1.741 и 1.451
Мещан — 16.875 и 15.178
Крестьян — 2.067 и 1.577
Поселян — 215 и 134
Нижних чинов военных — 655 и 1.050
Иностранцев — 2.749 и 2.175
Итого — 26.523 и 23.800
В числе 50.323 — 6.668 евреев:
Мужского пола — 3.457
Женского — 3.211
Обоего пола — 6.668
Если предположить даже, что ВСЕ дворяне, чиновники и ВСЕ иностранцы владеют французским и итальянским, легко рассчитать, сколько процентов от народонаселения это составляет. Одесса была мещанским городом в хорошем смысле, но это отдельная тема. Другое дело, что вояжёры, люди состоятельные, проводили время в театре, светских салонах, у Отона, на бирже, в порту и карантине, в морских купальнях, где французская и в определенных случаях итальянская речь были вполне обиходными. Вот об этом-то и сообщают мемуаристы.
Вероятно, следуют прибавить: в первые десятилетия XIX столетия стремительный рост населения Одессы осуществлялся преимущественно за счет миграции мещан из других губерний. При этом число мест в привилегированных учебных заведениях города с преподаванием иностранных языков было весьма ограниченным.
Можем взять любой хронологический срез: конец XVIII-го, 1803-й, 1814-й, 1823-й, 1833-й. Почему 1803-й? Не только в связи с назначением Ришелье, но и с интенсификацией переселения жителей из германских государств. Крупнейшими из иноязычных были греческая и еврейская общины (примерно по 12 % от общего числа жителей каждая). И если незначительная часть греков (хлеботорговцы, биржевые маклеры, судовладельцы) кое-как владели итальянским, то основная масса нет. Значительная часть греков и арнаутов (православных албанцев) по понятным причинам владела турецким и русским. Евреи владели разговорным польским, некоторые — русским, бродские евреи — немецким, некоторые — русским. Правда, итальянским разговорным довольно хорошо владели некоторые югославяне — мореходы из Дубровника, Рагузы, но численность их была очень незначительной. Единичные в ту пору караимы владели разговорным татарским. Небольшая армянская колония прилично владела русским, молдаванская — греческим и русским. Численность итальянцев, французов — десятые доли процента от общего числа жителей, испанцев вообще единицы, могу назвать их всех буквально поименно.
Мне могут возразить, что французский был языком русского дворянства. Разумеется. Но прослойка дворян в юной Одессе была ничтожно мала, и даже в 1833-м, как я уже говорил, из 50.323 жителей обоего пола дворян и чиновников — 1.798 мужчин и 1.729 женщин. Что касается чиновников, то основная масса — выходцы из мещан, вовсе не владевших иностранными языками. Юная Одесса была очень специфическим городом по сословному представительству, мещанским (75–80 %) в хорошем смысле. Значительную часть купечества составляли русские старообрядцы: все первые городские головы из этой категории, и с иностранными языками у них были проблемы.
Преобладание того или иного разговорного языка в ранней Одессе в значительной степени привязано к отдельным этническим анклавам. Вольный рынок: русские и некоторое количество греков. Район Греческого храма — понятно. В направлении Еврейской — греко-еврейский, далее — еврейский ареал. Александровский проспект — старообрядческий район. Греческая улица, Александровская площадь — понятно. Верхняя (Немецкая площадь) и Нижняя немецкие колонии (район Ремесленной улицы) — понятно. Щепной ряд — евреи. Других ярко выраженных этнических ареалов не было, включая район Польской улицы: там бок о бок сосуществовали и греки, и французы, и итальянцы, и русские. Шляхтичи, конечно, в основном французским владели, но их тоже было немного, постоянно в городе они почти не обитали, а многочисленная их дворня (впрочем, как и у российского дворянства, и здесь уместно упомянуть православных, то есть украинцев) в университетах не обучалась. Некоторое представление о распространенности французского языка дает мизерный тираж местной франкоязычной газеты. Языком межнационального общения был преимущественно русский, поскольку без него практически невозможно было обойтись.
Для того, чтобы со спокойной объективностью ответить на вопрос, каким же был официальный язык в конце XVIII — начале XIX века, достаточно взглянуть на все официальные документы тех лет. Причем не только и не столько директивы из столицы, сколько местные: распоряжения городской администрации, городского самоуправления (магистрата, думы), официальную переписку, бумаги по отводу участков под приватную застройку, промышленные предприятия, хутора, владельческие документы, контракты по строительным и другим подрядам и т. д. и т. д. Все они без исключения составлены на русском языке. Абсолютное большинство просителей владеет русским. Если же, к примеру, проситель обращается в то или иное учреждение по-итальянски, по-гречески, по-французски и проч., то прилагается русский перевод. Мало того, если на русскоязычном обращении стоит иноязычная подпись, то она дублируется по-русски. Другое дело, что итальянский ограниченно использовался в быту — как язык коммерции. Позднее итальянский преподавали в Коммерческой гимназии, Благородных институтах и др. Довольно долго в Одессе вообще не было уличных указателей, а когда Воронцов их учредил, то русскоязычные таблички дублировались итальянскими. Плюс вывески винных погребов и в целом некоторых трактирных заведений. Плюс итальянская опера. Но всё это — позднее, и тоже при официальном статусе русского языка.
Мы живем в эпоху формирования легенд, связанных с запросами дежурной идеологии. Но делается это как-то непрофессионально, неаккуратно, жульнически.
Отечественные основатели Одессы
К историческим стереотипам в сознании, причем не только одесситов, относится и такой, что, мол, основателями и первыми устроителями Одессы были сплошь иностранцы. Это, конечно, заблуждение ввиду действительно заметной роли уроженцев европейских стран в становлении города. Мы обладаем огромной массой синхронных статистических документов, фиксирующих численный состав населения рождающегося и развивающегося города — по сословиям, вероисповеданию, этническому происхождению, предыдущему месту жительства, в том числе — уроженцев Российской империи. Первичная доля иностранцев — порядка 10 %.
