Проект «Око»

— Знаешь, что делают с непослушными девочками? Их наказывают, — продолжил Деймос и нанес еще один удар коленом в лицо.
Астрея почувствовала во рту вкус крови из разбитых губ. Голова гудела, она была дезориентирована. Это не были удары спарринга, когда проявляется какое­никакое уважение к партнеру. Деймос банально не позволял ей среагировать, перехватывая контроль над ее телом, и избивал.
— Знаешь, что меня удивляет? — пока Астрея пыталась отползти подальше, он продолжил говорить, активно при этом жестикулируя и глядя на спину девушки сверху вниз. — Меня удивляет то, насколько близорук этот мир, насколько слабы люди.
Деймос схватил Астрею за волосы и поволок в сторону главного пульта управления охранной системой центра. Там он немного нехотя отпустил ее и начал прогуливаться вдоль панели, на которой стояло несколько стаканов с кофе. Он присмотрел себе новое кресло, сбросил тело охранника на пол и устроился на его месте, по­хозяйски закинув ногу за ногу. Крутанувшись несколько раз из стороны в сторону, как бы оценивая окружающую кровавую картину, он продолжил:
— Смотри. Знаешь, почему этот мир погиб? Знаешь? В отличие от тебя мне дали образование в свое время. Не лучшее, конечно, но на уровне. Так вот, мир погиб под гнетом двух вещей: идеалистов­лицемеров и безвольных слабаков. Первые твердили своим детям, что они могут стать кем угодно и когда угодно, для этого достаточно лишь постараться, приложить усилия, — он хлопнул перед собой в ладоши. — Постараться, понимаешь? Ты можешь быть тупым увальнем, но ты также «достоин», — тут была слышна насмешка, — представь, «достоин» иметь доступ ко всем благам цивилизации, как и любой другой. Болезнь тогдашнего «золотого миллиарда» — пустая надежда.
Деймос взял в руки один из стаканов с еще теплым кофе и сделал глоток.
— Но ты не можешь, понимаешь? Ты не можешь изменить свою жизнь, если у тебя нет потенциала для этого. Общество потребления выжирало себя изнутри: уничтожало природу, истощало ресурсы, гадило, можно сказать, под себя. И все только для того, чтобы поддерживать и эксплуатировать эту пустую надежду наших ничтожных предшественников. А знаешь, что самое ужасное? Самое ужасное то, что этот старик, Ивор, или партизаны, ради уничтожения которых нам дали наши силы, являются все такими же идеалистами. Хотя не все они такие. Я уверен, что верхушка командования, эта их «Тройка», прекрасно понимает расклад, но кто пойдет за убийцами, за маньяками? Как это ни парадоксально, между ними и нашими хозяевами нет различий. Они похожи, как братья­близнецы. И второе. Право сильного, Астрея! Та основа своей природы, которую человечество попирало веками! Именно отказ от нее уничтожил цивилизацию. Гуманизм! Какое слово! И сколько чуши оно в себе несет. Поводок для хаоса? Да. Гуманизм? Нет. И вот тут на арену истории и вышли слабаки. Прямо сейчас я должен подойти к тебе, поднять за локоть и извиниться за свое поведение. А ты подумаешь, прощать ли меня. Ведь так принято было в культурном обществе?
Он резко встал с кресла и в несколько шагов подошел к лежащей на полу девушке.
— Прямо сейчас я должен раскаиваться из­за того, что я сделал. Но знаешь что? — на долю секунды Деймос замер, а после опять ударил Астрею ногой в живот. — Нет. Я не раскаиваюсь. Я пользуюсь своим правом сильного. Здесь и сейчас. Для этого нужна воля и смелость, Астрея.
Он сел рядом, прямо на пол и, пока девушка пыталась оправиться от полученного удара, продолжил:
— Смелость отринуть замшелые установки мертвого и уже несуществующего общества. Те парни наверху, наши хозяева, смогли это сделать. А еще раньше смог Никитинский, которому мы, кстати, и обязаны своим существованием. Нам дана сила, моя милая, сила, способная изменить ход истории! Они даже не поняли, что вложили в наши руки, они слишком заняты своей подковерной возней, чтобы оторвать морды от корыта власти и оглядеться. И высшие силы, если они существуют, будут мне свидетелями: я утоплю этот мир в крови! В крови захлебнутся все: мужчины, женщины, дети. Но из этой крови и из этого страдания появится новый мир, Астрея. Мир, изначально первобытный в своей логике, в своих поступках, но способный к выживанию. Мир, где род человеческий не пресечется, а продолжит свой путь к вершинам, и, быть может, спустя сотни лет потомки вышедших из крови скажут: «Мы стали лучше, чем были наши предки. Мы создали новый мир и установили новый порядок, и имя тому порядку — Справедливость». Но для этого нужно утопить мир в крови, потому что ныне живущие — потомки слабаков, лицемеров, подкаблучников. Потомки гуманистов. Они не способны что­то изменить. Они пытаются вернуться к модели старого общества, которое себя уже скомпрометировало. Я хочу стать тем, кто заложит фундамент качественно лучшей цивилизации на костях предыдущей. Вот чего я хочу, Астрея.
 
Девушка наконец­то смогла подняться на ноги.
— Ты понимаешь, что ты безумен?
— Безумен? — усмехнулся Деймос. — Нет, милая моя, безумен этот мир, а не я. Я­то как раз смотрю на вещи вполне здраво. Ладно. Давай перейдем к заключительной части нашего разговора, к главной части. Я дам тебе выбор, Астрея. Ты либо присоединяешься ко мне вместе с сестрой, либо я даю тебе возможность уйти и найти такую глубокую нору, где я тебя не найду.
Девушка была шокирована. Что? Он ее отпускает? В чем подвох?
— А как же моя сестра?
— Адикия? Она останется со мной. Я уверен, что мы отлично проведем время, — Деймос недобро улыбнулся. — Решай, Астрея. Бежать или стать рядом со мной. Обещаю, что сохраню тебе свободу воли, если ты будешь предана мне.
— А если я откажусь?
— Я тебя отпущу.
— Так просто?
— Да.
— В чем подвох, Деймос?
— Считай это прихотью безумца, раз ты такого обо мне мнения.
— Я… — Астрея сомневалась.
В этот момент Деймос расхохотался и захлопал в ладоши.
— Вот! Вот она — истинная природа человека! В тебе идет борьба, Астрея. Ты боишься меня, ты хочешь сбежать, но не хочешь оставлять сестру, да? Ей я такого предложения делать не буду, поверь. Она станет моим послушным компаньоном, захочет она того или нет. Ну, так что, Астрея? Решай!
К горлу девушки подступил комок. Она не могла бросить сестру, но была абсолютно уверена в том, что если останется, то они обе обречены.
— Я ухожу, — дрожащим голосом ответила она, пятясь при этом к двери.
Деймос запрокинул голову и поднял руки вверх, будто обращался к кому­то:
— Да будет так! Беги, Астрея!
Он подошел к лежащему на полу трупу, сорвал с его шеи ключ­карту и достал из кобуры пистолет.
— Беги, девочка, — сказал Деймос и выстрелил.
Пуля пролетела слева, оставила скол в бетонной стене и срикошетила в панель управления охранной системы.
— Следующая встретится с твоей милой головкой, родная, так что проваливай, не испытывай мое терпение, — в этот момент лицо Деймоса было больше похоже на звериный оскал. — Беги!!! — прокричал он и бросил Астрее ключ охранника, не спуская с нее дула пистолета.
Девушка не стала испытывать судьбу. Держась за живот, она выскочила в коридор и закрыла за собой дверь. Наверх, наружу, прочь отсюда.
Ключ ей пригодился. Она не имела доступа на верхние этажи, так что без него выйти ей бы не удалось. Спустя десять минут она уже прошла через КПП с замершими солдатами и оказалась на поверхности. Перед ней лежала промышленная зона столичной окраины, вдали виднелись высотки центра Столицы, а в ушах все звенели последние слова Деймоса: «Беги!!!».
* * *
— Что это было, старик? И почему я вообще тут?
Труп сидел на кровати, сложив руки на груди, пока Деймос брился в ванной.
— Мне не с кем поговорить, — ответил Деймос.
— Это не повод насильно дробить сознание.
— Ты всего лишь проекция, все под контролем.
— Ты сходишь с ума, ты в курсе? Добровольно общаешься с галлюцинациями, — ответил на это труп.
— Будем считать тебя моим воображаемым другом.